Сергей Ткаченко - Информационная война против России Страница 22

По мнению В. Д. Дзидоева, такую модель федерации нужно развивать, предоставляя все больше прав ее субъектам: «Республики должны учитываться по-настоящему в формировании и осуществлении внутренней и внешней политики Российской Федерации. Необходимо наладить механизм обоснованного распределения средств и ресурсов между республиками, областями, краями, то есть составными частями Федерации. Важно создать новую Федерацию наций, республик, краев в соответствии с принципами добровольности, неукоснительного уважения прав и интересов всех наций, независимо от их численности, строгого соблюдения прав объединяющихся национально-государственных образований… Цель нового федеративного государства должна состоять в обеспечении всех необходимых условий для свободного развития всех без исключения наций, больших и самых малочисленных»[274].

А. Г. Хабибуллин так видит перспективы федеративного развития в России: «Любое государство, особенно многонациональное, во избежание распада государственной общности народов, проживающих на его территории, должно выявлять и согласовывать национальные интересы, учитывать национальный фактор в процессе принятия решений, своевременно выявлять источники обострения напряженности в национальных отношениях и использовать государственно-правовые механизмы для разрешения демократическим путем национальных противоречий»[275].

Таким образом, федерализм для ученых служит неким залогом «дружбы народов». Р. Ф. Исмагилов считает, что вся система федеральных отношений в России не только является опорой конституционного строя, но и способствует эффективной защите общества и граждан, гармоничному развитию экономических связей между всеми частями российского государства[276].

Ф. Б. Мсоева полагает, что «развитие принципов и норм федерализма стало важным средством регулирования межэтнических отношений на Северном Кавказе. Соблюдение этих принципов является одной из основ государственной безопасности, предотвращения этнополитических конфликтов в условиях роста национального самосознания»[277].

Мало того, оказывается, «будущее ислама в России связано с развитием реального федерализма. Только в условиях подлинного федерализма ислам может быть субъектом общества и иметь возможность реализовать свой богатый гуманистический, социально-политический потенциал»[278].

М. А. Цагараев даже возлагает на Россию миссию воссоединения Осетии: «Несомненно, решение осетинского вопроса — исторически обусловленная российская задача, с учетом свободного самоопределения осетинского народа. Разделенный осетинский народ и безопасность России в Кавказском регионе — взаимообусловленные проблемы»[279].

В приведенных выше рассуждениях о пользе федерализма для России речь идет о чем угодно, кроме интересов самого русского народа. Здесь русский народ вообще не является ценностью, хотя хорошо известна его роль в становлении российской государственности. Мы сталкиваемся с желанием получать денежные дотации от наиболее развитых регионов с преобладающим русским населением, не развивая экономику собственного региона.

Население регионов испытывает постоянное недовольство центром, что дает возможность шантажировать его вопросом «национального самоопределения». Оценивая российскую модель федерализма, мы приходим к выводу, что она предполагает лишь одну основу — русский народ. Именно на него ложится вся нагрузка по поддержанию этой модели. В определенной мере повторяется негативный опыт СССР. При его рассмотрении современные исследователи отмечают следующее: «По словам крупного большевистского лидера, председателя Совнаркома Алексея Рыкова, «колониальная политика… Великобритании заключается в развитии метрополии за счет колоний, а у нас колоний за счет метрополии». С чисто экономической точки зрения целесообразность и рациональность этой политики была более чем сомнительна. В чем легко убедиться, посмотрев на экономические показатели СССР закатной эпохи. Только три из пятнадцати советских республик — РСФСР, УССР и БССР (возможно, еще Азербайджан) — служили донорами союзного бюджета, остальные — его реципиентами. Таков красноречивый итог политики «равномерного размещения» промышленности, производительных сил в Советском Союзе. Ее частичные достижения и успехи не поколебали значения России и Украины как экономического ядра страны»[280].

Крушение советской идеологии не позволяет использовать положительный опыт советского федерализма. Несмотря на целый ряд отрицательных моментов, он отличался бесконфликтностью и определенной гармонией. В настоящее время целесообразно вернуться к имперскому опыту. Российская империя представляет собой особый пример долговечности федерализма. Его суть сводилась к территориально-административному устройству государства, если не в теории, то уж в практической жизни точно.

Однако зачастую проявление безудержного федерализма вызывало у российской общественности справедливое недоумение. Так, в «Церковных ведомостях» за 1910 год отмечалось следующее: «Не признавая себя нераздельной частью России, отвергая российские основные государственные законы, Финляндия объявляет своими «коренными» и «основными» законами шведские законы 1772 (форма правления) и 1789 (акт соединения и безопасности) годов. Но какое же отношение могут иметь эти шведские законы к той (восточной) части Финляндии, которая была присоединена окончательно к России еще Петром Великим, то есть давно уже не принадлежала Швеции и не имела с ней ничего общего, когда в ней были изданы эти законы? Если шведские законы 1772 и 1789 годов должны действовать в восточной Финляндии, присоединенной к России (в 1721 году) еще до их издания (в Швеции), то в таком случае, стало быть, и Петербургская губерния, присоединенная от Швеции же и почти одновременно с восточной Финляндией, и сам Петербург должны управляться не русскими, а шведскими законами и составлять финляндское, а не российское государство!»[281]

Современность знает и другие удачные примеры имперского федерализма: в Австралии, Канаде, Малайзии, ОАЭ и Папуа — Новой Гвинее[282]. Эти страны сегодня вполне успешно справляются с внутренними и внешними угрозами своей государственности.

Кроме того, становится все более очевидным, что федерализм в США перерождается в свою противоположность. Область управления, которая находится в ведении отдельных штатов, постоянно сужается (по-видимому, этот процесс необратим), а их права в должной мере не гарантируются Конституцией США. Ее 10-я поправка фактически превратилась в «мертвую букву», что подтверждает и судебная практика. В 1985 году в решении по делу Гарсия Верховный суд США подчеркнул: права штатов защищены не 10-й поправкой, а «структурой самого федерального правительства» и политическим процессом, гарантирующим «непринятие законов, неправомерно обременяющих штаты». Этим постановлением Верховный суд США, по существу, отказался от роли арбитра в спорах между федеральным центром и отдельными штатами, открыв тем самым широкие возможности для дальнейшей централизации власти[283].

Хотя в США федерация строится по другой, отличной от российской модели, угроза распада этой страны выглядит вполне реальной. Исследователи отмечают роль в этом индейцев. Территория, населенная коренными жителями Северной Америки (среди них доминируют индейцы племени лакота), охватывает внушительную часть штатов Небраска, Южная Дакота, Северная Дакота, Монтана и Вайоминг. По размерам она соответствует как минимум двум Франциям.

В декабре 2007 года представители племени объявили об одностороннем разрыве всех договоров, заключенных с правительством США. По словам их лидера Рассела Миллза, племя лакота, равно как и другие племена, проживающие в перечисленных выше штатах, больше не признают законными все 33 договора, подписанные их предками 150 лет назад. О готовности признать новое государство уже объявили лидеры Боливии, Венесуэлы, Кубы, Чили и ЮАР[284]. О желании покинуть США ранее заявляли Калифорния, Техас и Нью-Йорк[285].

Таким образом, федерализм западного образца, основанный на «национально-территориальном принципе», закономерно приводит к уничтожению самого федерального государства.

Это, впрочем, не означает, что отдельные элементы федерализма вообще не нужны России, населенной множеством народов. Скорее наоборот. В этом вопросе необходимо обратиться к историческим традициям Российской империи, которая стремилась учесть и совместить национальные особенности самых различных народов. Насколько удачно это получалось — уже другой вопрос.