Небеса в смятении - Славой Жижек Страница 22

просто как грипп», объяснив, что правительство сосредоточено на выводе на рынок эффективных терапевтических средств и вакцин. Этот аргумент не может не напомнить нам три знаменитых аргумента о разбитом чайнике, которые приводит Фрейд: (1) я вернул вам чайник целым, (2) чайник уже был разбит, когда вы мне его дали, (3) я вообще никогда не брал у вас чайника. Версию, принятую администрацией Трампа, объяснил Пол Кругман62: (1) ковид – это болезнь, которая серьезно поражает лишь небольшое число людей, врачи все это преувеличивают, чтобы получить больше денег; (2) ковид – это серьезно, но мы, администрация, делаем все возможное и отлично справляемся; (3) ковид – это инфекция, которая просто распространяется, и контролировать ее невозможно…

Многие европейские страны сейчас делают то же самое, поскольку их системам здравоохранения грозит коллапс. До сих пор обычная практика заключалась в том, что если медицинский работник вступил в тесный контакт с инфицированным человеком, то он должен отправиться на карантин; теперь же врачи и медсестры обязаны продолжать работать до тех пор, пока у них не появятся видимые признаки болезни. Хотя эта мера оправдана нехваткой медперсонала, она открывает путь для свободного распространения вируса в больницах, которые уже стали очагами инфекции. А некоторые государства (например, Бельгия и Чехия) пошли еще дальше: даже если у медицинских работников положительный результат теста, они обязаны продолжать работать, пока инфекция не становится настолько сильной, что они начинают падать в обморок. В Берлине, Бельгии, Чехии и Словении тем, у кого появились симптомы Covid-19, недавно сказали даже не звонить своему врачу, если их состояние не тяжелое. Эти страны также отказались отслеживать случаи заболевания, а лишь проинструктировали людей с симптомами попытаться вспомнить, с кем они контактировали, и попросить их соблюдать осторожность… Короче говоря, государства капитулируют перед вирусом.

Прошлым летом стало популярным утверждать, что локдаун и карантин – средства хуже самой проблемы, что они наносят больший ущерб не только с экономической точки зрения, но даже и с точки зрения здоровья граждан (имеются в виду последствия пренебрежения раком и другими заболеваниями). Необходимость избежать карантина любой ценой озвучивалась как аксиома. Нам раз за разом говорили, что экономика не выдержит еще одной приостановки социальной и экономической жизни. Но это привело к третьей волне, к непродуманным мерам, которые частично спасли экономику, но лишь отсрочили возрождение вируса. Оказавшись между двумя (или даже тремя) сторонами – медицинскими экспертами, интересами бизнеса и давлением популистов-ковидотрицателей, – правительства выбирали компромиссную политику, предлагая часто непоследовательные и смехотворно сложные полумеры, за которые мы сейчас расплачиваемся не только новым взрывом заражений Covid-19, но также и явной перспективой катастрофических трудностей в экономике. Реальность вырвалась на поверхность, и теперь европейские правительства открыто рассматривают возможность локдаунов, если тенденцию не удастся обратить. Проблема в том, что в рамках социально-экономических координат сегодняшнего глобального капитализма они не могут позволить себе еще один локдаун – это привело бы к неслыханной экономической депрессии и хаосу, социальным беспорядкам и кризисам в области психического здоровья. Один локдаун – это максимум, который способна выдержать глобальная система.

И вот, пожалуйста: долгое жаркое лето компромиссов с глобальным капиталистическим порядком закончилось, и мы столкнулись с суровой реальностью – пределом усилий государства по сдерживанию пандемии без нарушения этого порядка. Ситуация безнадежна; ясно, что нет никаких шансов найти решение внутри существующего порядка. Нужно набраться смелости и открыто признать эту безнадежность, а затем предложить вместо нее радикальные социально-экономические перемены: прямую «политизацию» (социализацию) экономики с гораздо более сильной ролью государства и одновременно гораздо большей прозрачностью государственных структур для гражданского общества.

Ради общего представления о необходимых изменениях, позвольте мне упомянуть четыре компонента идеи революционного правосудия, разработанной Аленом Бадью: волюнтаризм (вера в то, что мы можем «свернуть горы», игнорируя «объективные» законы и препятствия); террор (безжалостная воля сокрушить врага); эгалитарная справедливость (без учета «сложных обстоятельств», якобы вынуждающих нас действовать постепенно); и, последнее, но не менее важное, доверие к народу. Простое упоминание о том, что эта идея может иметь отношение к нашему затруднительному положению с пандемией, не может не вызвать ужаса или смеха – и, главное, утверждения о том, что мы живем в сложном постмодернистском обществе, где такие процедуры не только неприемлемы с этической точки зрения, но и доказали свою неэффективность… Однако, я хочу подчеркнуть, во-первых, что продолжающаяся пандемия требует от нас изобрести новую версию этих четырех компонентов, причем гораздо более мощную, а во-вторых, что мы уже это делаем. Когда после распада Советского Союза на Кубе разразился кризис, власти назвали этот новый период, характеризующийся военной дисциплиной в отсутствие войны, «Особым периодом мирного времени». Мы все смеялись над этим названием, но разве мы сейчас не находимся именно в таком «особом периоде мирного времени»? Давайте рассмотрим все компоненты один за другим.

Волюнтаризм. Даже в странах, где у власти находятся консервативные силы, принимается все больше решений, явно нарушающих «объективные» законы рынка: государства прямо вмешиваются в промышленность и сельское хозяйство, распределяя миллиарды на предотвращение голода или меры в области здравоохранения. По крайней мере, частичная социализация экономики станет еще более актуальной в связи с продолжающимся ростом числа заражений. Как в условиях войны, здравоохранение придется расширять и реорганизовывать без оглядки на законы рынка.

Террор. Либералы правы в своих опасениях: хотя это и не старый «тоталитарный» полицейский террор, серьезные ограничения наших свобод теперь стали правдой жизни. Государства не только вынуждены вводить новые способы социального контроля и регулирования, но в некоторых странах людей даже просят сообщать властям о членах семьи или соседях, которые могут быть заразными или нарушают меры карантина. В условиях пандемии осведомитель полностью утвердился в качестве новой героической фигуры. Конечно, есть противники идеи о том, что обычные люди должны играть определенную роль в информировании властей о нарушениях правил поведения в пандемию, считая это своего рода доносом на своих друзей в полицию, но нам следует отвергать такие ложные тождества.

Эгалитарная справедливость. Общепризнано, что вакцина должна быть доступна всем и что ни одна часть населения мира не должна быть принесена в жертву вирусу – подобное средство либо применяется глобально, либо оно неэффективно. Возможно ли это? Как писал Иммануил Кант по поводу долга: Du kannst denn du sollst («Ты можешь, потому что должен»). Конечно, неизбежна изрядная доля мошенничества, но к нему следует относиться как к преступлению, которым оно и является, и сурово наказывать. Государства, пытающиеся контролировать вакцину за счет других, должны считаться изгоями.

Доверие к народу. Все мы знаем, что большинство мер по борьбе с