Петр Хомяков - Свои и чужие Страница 23

Хрестоматийными примерами подобного рода могут служить коррумпированные полицейские структуры, слившиеся с преступным сообществом, и армии, используемые для выполнения внутренних, а не внешних функций. Здесь, однако, все слишком очевидно – структуры, потребляющие общественные ресурсы для выполнения определённых целей (в приведённых случаях это борьба с преступниками и внешними врагами) делают нечто совершенно противоположное. И основой здесь является очевидное «выпадение» соответствующих профессиональных слоёв из общества в целом, что, в общем-то, вполне естественно для атомизированной людской массы древних и средневековых государств, не изживших свои отрицательные черты в рамках становления национального государства, о чём мы будем говорить ниже.

Однако для лучшего понимания процесса паразитарного перерождения рассмотрим следующий более сложный пример, не сводимый к «родимым пятнам государственности».

В условиях осознания человечеством истины «знание – сила» особую роль заняла фигура организатора, предпринимателя, промышленника, который собирает материальные ресурсы для реализации некой новой идеи в производство.

Отнюдь не всегда обладая некими значительными ресурсами (материальными, земельными, денежными), предприниматель находит пути соединения возможностей собственников денег (банкиров), земли (государство или землевладельцы) и т. п. для реализации некой идеи.

В случае успеха, каждый доверивший свои средства (в широком понимании этого слова) предпринимателю получает свою долю выигрыша. А сам предприниматель получает свою. Мы уже говорили ранее, что в силу открытости биологических и производственных систем говорить о прибавочной стоимости бессмысленно. Она, условно говоря, присутствует всегда в любом акте жизнеобеспечения. Предприниматель же в данном случае организует более эффектный процесс, материально-энергетический выигрыш от которого выше, чем наблюдался ранее.

Успешное предприятие даёт выигрыш по сравнению с другими, не использовавшими данную идею. Предприниматель по своей прогрессистской сути – заинтересованный организатор прогресса. Развитие предпринимательской деятельности по идее должно создать такое «плотное» востребование новых идей, чтобы ни одна из них не пропадала втуне.

Однако используя институт частной собственности, предприниматели, зачастую, направляют его на цели, по сути, глубоко чуждые назначению предпринимательства. Распространяя институт частной собственности не на результаты труда и идеи, которые, действительно, можно считать созданными конкретными людьми и которые этим людям должны принадлежать, а на природные ресурсы, предприниматели пытаются эксплуатировать «созданное Богом».

Вместо прогрессивной «погони за идеями», для чего нужен предприниматель, начинается «погоня за ресурсами», для чего лучше подходит бюрократ или военный. Налицо паразитарное перерождение и подмена функций предпринимательства.

Особенно показательно в контексте данного примера развитие института финансов. Интенсификация обмена ресурсами и орудиями привела к необходимости информационного обслуживания этого процесса. Появился всеобщий эквивалент товаров – деньги и структуры, обеспечивающие их учёт. Это информационная функция. Однако паразитарное перерождение информационной функции ведёт к появлению так называемых спекуляций, когда нет ни реальных товарных потоков, ни объективной информации. Биржевые дельцы «делают деньги» на искажении информации, т. е. прямо противоречат своему целевому назначению.

Показательно, что сейчас в мировом хозяйстве только малая часть денежных потоков (по оценкам некоторых специалистов – не более 2,5 %) сопровождает соответствующие потоки энергии, ресурсов и товаров. Остальная часть задействована в чисто спекулятивных фиктивных операциях, что исподволь готовит глобальный кризис мирового хозяйства. Поразительно – этот кризис в наибольшей степени ударит именно по финансистам. Однако они, полностью соответствуя паразитам из животного мира, эгоистически способствуют гибели «хозяина», вмещающего организма (а значит и своей собственной), ради сиюминутных благ.

3. «Нелирическое» отступление. О морском и континентальном пути развития всерьёз

Сформулированная выше эскизная модель развития территорий, государств и хозяйственных комплексов даёт возможность, в частности, довольно просто и вместе с тем достаточно научно изложить суть пресловутой проблемы о «морском» и «континентальном» пути развития. По нашему мнению, эта проблема даётся в нашей научной и научно-пропагандистской (да простит читатель это определение) литературе весьма запутано, эмоционально и политизировано.

Понятна и оправданна известная «литературщина» и идеологизация в освещении данной проблемы теми, кто впервые поставил и развил её в прошлом веке. Но в третьем тысячелетии просто неприлично путать жанры примитивных агиток и серьёзных трудов. Ещё более неприлична претензия выдавать тома не содержащих ни одной цифры бессодержательных заклинаний иных наших «геополитиков» за капитальные теоретические работы.

Поэтому мы постараемся кратко, ясно, но корректно изложить данный вопрос. Пусть мы и пишем в несколько облегчённом жанре трактата.

Малоизвестен, но очень интересен следующий факт. Свыше 50 % мирового промышленного потенциала сосредоточено в 200-километровой прибрежной полосе всех морей и океанов Земли. Это объясняется тем, что расходы на транспортную инфраструктуру значительно осложняют освоение внутриконтинентальных районов (для примера, в России сейчас в среднем около 50 % себестоимости продукции занимают транспортные расходы).

Прибрежное положение региона в силу облегчённости транспортных расходов прямо-таки диктует региональную специализацию и опору на межрегиональный обмен. Это способствует развитию экономики, но в совершенно определённом направлении. Можно утверждать, что «прибрежный» тип развития отличается:

1. Опорой на обмен и межгосударственную торговлю.

2. Более высоким (при прочих равных) уровнем жизни населения.

И вследствие этого:

3. Развитием паразитарных структур в сфере финансов, предпринимательства и неэквивалентного межгосударственного обмена.

4. Традиционно большей долей «индустрии роскоши» во вненаучных источниках знаний.

5. Специализированной научной традицией, сильной своей аналитикой, но слабой в плане синтеза знаний.

6. Идеологией «глобальности», интернационализма, что в конечном счёте сводится к требованиям открытости чужих источников сырья.

Как видим, все это основные постулаты того типа (или тех типов) цивилизации, которую иногда называют западной, но которая, по существу, является прибрежной. Япония и Сингапур не менее (если не более) «западны», чем Англия или Франция.

Сказанное не значит, что все прибрежные государства автоматически реализовывали свои возможности (например, Япония в прошлом веке), однако, судя по всему, сейчас это осознано и будет реализовано всеми, эти возможности имеющими.

Другой момент связан с тем, что западный (будем называть его условно так) стиль связывается с правами человека и демократией. Нет оснований полагать, что это детерменировано. Англия демократична, Сингапур авторитарен. Скорее всего, это просто случайность, обусловленная исторической конкретикой.

Континентальное положение региона в силу большой величины транспортных расходов диктует региональную универсализацию и опору на собственные силы. С другой стороны, внутренние части континентов богаче как возобновимыми ресурсами (в силу меньшей хозяйственной истощённости относительно труднодоступных территорий), так и минерально-сырьевыми (хотя бы в силу большей площади суши). Однако они требуют гораздо больших усилий для обеспечения общегосударственных структур (транспорт, связь, управление).

Можно утверждать, что «континентальный» тип развития отличается:

1. Опорой на собственные силы и ресурсы.

2. Менее высоким (при прочих равных) уровнем жизни населения. И вследствие этого:

3. Развитием паразитарных структур в сфере внутреннего управления (бюрократия).

4. Традиционно большей долей религии и искусства во вненаучных источниках знаний, а также относительно большой «государственной наукой».

5. Синтетической научной традицией, с относительно слабой аналитикой, однако сильной своими обобщениями, возможностями интегрировать чужое знание.

6. Идеологией «региональности», национализма, что в конечном счёте сводится к требованиям: «чужого не надо, своего не отдадим».

Континентальную традицию трудно назвать «восточной», ибо под Востоком понимается более узкая идеология. Нельзя считать её так же традиционно авторитарной и антигуманной. Достаточно вспомнить хотя бы «Русскую Правду» Ярослава Мудрого или казачью военную демократию.