Эмманюэль Тодд - После империи. Pax Americana – начало конца Страница 25

Приверженность Америки Израилю представляет собой настоящую тайну для специалистов стратегического анализа. Не дает ничего нового и чтение недавно изданных классических трудов. Киссинджер рассматривает израильско-палестинский вопрос детально, но с исступлением адепта «реализма», вынужденного иметь дело с борьбой иррациональных народов за обладание Землей обетованной. Хантингтон же выносит Израиль за скобки сферы цивилизации, которую он рассматривает в качестве единого стратегического блока (С присущим ему оппортунизмом неоконсервативный журнал «Соmmentarу», издаваемый Американским еврейским комитетом, в анализе этой книги даже не упомянул об этом исключении Израиля, вынесенного за пределы западной сферы {март 1997 года)). Что касается Бжезинского, то он вообще не упоминает Израиль. Фукуяма тоже. И это очень любопытно с точки зрения важности тесных связей с Израилем в формировании во всех областях антагонистических отношений Соединенных Штатов с арабским и, в более широком плане, мусульманским миром.

Рациональность и полезность таких отношений с Израилем трудно доказать. Гипотеза о необходимом сотрудничестве между демократиями несостоятельна. Творимая день за днем несправедливость по отношению к палестинцам и форме колонизации земель, которые еще у них остаются, сама по себе является отрицанием принципа равенства — основы демократии. Все остальные государства, в частности европейские, не испытывают к Израилю такой безграничной симпатии, которая характерна для Соединенных Штатов.

Военная полезность ЦАХАЛа могла бы быть более серьезным аргументом. Уязвимость американской армии, громоздкой и неспособной на жертвенные потери, все чаще и чаще предполагает систематическое использование в наземных операциях союзнических контингентов и даже наемников. Одержимые необходимостью контролировать нефтяную ренту, американские руководители, возможно, и не осмеливаются обходиться без поддержки на месте со стороны первой армии на Ближнем Востоке, то есть армии Израиля, страны небольших размеров, контуры и сверхвооруженность которой все больше и больше напоминают прикованный на месте авианосец. С точки зрения американского стратега реалистической школы (военного или гражданского) возможность рассчитывать на поддержку военной силы, способной уничтожить любую арабскую армию в течение нескольких дней или недель, важнее симпатий или уважения со стороны мусульманского мира. Если таков расчет, то почему же об этом не говорят? И можно ли серьезно предполагать, что израильская армия сможет контролировать нефтяные скважины Саудовской Аравии, Кувейта, Эмиратов, когда вчера она оказалась неспособной удерживать без крупных потерь юг Ливана, а сегодня — Трансиорданию?

Рассуждения, настаивающие на значимости роли еврейской общины в Америке, ее способности влиять на избирательный процесс, составляют лишь малую часть истины. Это — теория «еврейского лобби», которую, кстати, можно было бы дополнить теорией отсутствия арабского лобби. В отсутствие достаточно многочисленной арабской общины политическая цена поддержки Израиля любому политику, испытывающему трудности с переизбранием, может показаться почти равной пулю. Зачем терять голоса евреев, если нет возможности получить столько же голосов арабов? Но не будем преувеличивать численность еврейской общины, которая, насчитывая 6,5 млн.человек, составляет всего 2,2% населения Соединенных Штатов. Тем более что Америка не лишена и антисемитских традиций, и можно было бы представить ситуацию, когда большое число избирателей среди 97,8% американцев-неевреев голосует против политиков, поддерживающих Израиль. Однако антисемиты сегодня не настроены антиизраильски. Так мы приближаемся к сердцевине тайны.

Группы населения, которых сами американские евреи считают антисемитами, то есть христианские фундаменталисты, политически ориентируются на правых республиканцев (The American Jewish Committee: 2001 //Annual Survey of American Jewish Opinion. htlp://www.ajc.org). Но именно среди республиканского электората отмечается максимальная поддержка Израиля.

Американские правые религиозные круги, которые поддерживают Буша, лишь недавно воспылали страстью к израильскому государству в качестве позитивной обратной стороны своей ненависти к исламу и арабскому миру. Если к этому добавить, что, со своей стороны, три четверти американских евреев продолжают придерживаться левоцентристской ориентации, голосуют за демократическую партию и опасаются христиан-фундаменталистов, то мы сталкиваемся с важнейшим парадоксом: существуют подспудные антагонистические отношения между американскими евреями и той фракцией американского электората, которая решительно поддерживает Израиль.

Нельзя понять все более решительную поддержку Израиля Ариеля Шарона, не прибегая к гипотезе, что существуют два различных по природе типа поддержки, противоречивое сочетание и мотивации которых одновременно объясняют и постоянство, и непоследовательность американской политики по отношению к Израилю.

С одной стороны, есть традиционная поддержка Израиля американскими евреями. И она, когда у власти находится Демократическая партия, лежит в основе инициатив с целью защитить Израиль, при уважении, в меру возможного, прав палестинцев. Такой тип мотиваций диктовал шаги Клинтона, направленные на достижение мира в Кэмп-Дэвиде.

Другой, более новой и оригинальной опорой Израиля является правое крыло Республиканской партии, которое в ближневосточной политике демонстрирует предпочтение принципа неравенства, столь характерное для современной Америки. Да, оказывается, возможно предпочтение неравенства и несправедливости.

Универсалистские идеологии провозглашают равнозначность народов. Столь «справедливая» позиция заставляет нас верить, что принцип равенства необходим для создания союза между народами. Но можно идентифицировать себя с другим независимо от понятия равенства. Во время Пелопонесской войны афиняне, поборники демократии, всякий раз, когда могли, поддерживали демократов на греческом пространстве. В то же время Спарта, поборница олигархии, устанавливала олигархические режимы во всех городах, которые она завоевала (Aristole. Politique, livre V, 7, (14). — P.: Les Belles Lettres. — 1989). К концу XVIII века различные между собой монархические режимы без особых трудностей создали коалицию для борьбы против принципа равенства, провозглашенного Французской революцией. Но самым поразительным примером взаимной идентификации двух удаленных друг от друга режимов, не только враждебных принципу равенства, но и приверженных идее иерархии народов, является пример Германии и Японии во время Второй мировой войны. После Перл-Харбора Гитлер объявил войну Соединенным Штатам в знак солидарности с Японией. В международных, как и межличностных отношениях может существовать предпочтение зла, или, выражаясь мягче, несправедливости, если ты сам порочен или несправедлив. Фундаментальный принцип идентификации с другим состоит не в признании добра, а в узнавании самого себя в другом.

Можно было бы даже утверждать, что ощущение вероятности неблагоприятного развития событий для тебя самого усиливает потребность предусмотреть двойное оправдание. Именно в этом смысле, я думаю, надо характеризовать новую и окрепшую приверженность Америки Израилю. Так как дела в Израиле принимают дурной оборот, и как раз в тот момент, когда они принимают такой же оборот в самой Америке, последняя выражает одобрение его все более жестокого поведения по отношению к палестинцам. Америка дрейфует в сторону усиления веры в неравенство людей. Она все меньше верит в единство человеческого рода. Эти констатации без каких-либо изменений мы можем отнести и к Государству Израиль, политика которого в отношении арабов сопровождается внутренним расслоением в результате экономического неравенства и в зависимости от религиозных верований. Растущая неспособность израильтян воспринимать арабов как человеческие существа вообще является очевидностью для людей, следящих за печатной или телевизионной информацией. Напротив, процесс внутреннего расслоения израильского общества, переживающего, как и американское общество, лихорадочный рост неравенства, осознается в меньшей степени (См. замечательную статью Илана Грсйльсаммера: «Le Debat». — 2002. — Janv.-fevr. — P. 117-131). Разрыв доходов в этой стране отныне относится к числу самых значительных в развитом и «демократическом» мире. Различные группы — светские, ашкенази, сефарды, ультраортодоксы — все больше отдаляются друг от друга, и этот феномен четко проявляется в различиях коэффициентов рождаемости у этих групп: от менее двух детей на одну женщину у светских до семи детей — у ультраортодоксов.

Вначале отношения между Израилем и Соединенными Штатами строились, исходя из принадлежности к общей сфере либеральной демократии. Существовали также и конкретные взаимоотношения вследствие присутствия в Америке наиболее многочисленной в мире еврейской диаспоры. Не следует забывать и библейские нити, связывающие кальвинизм и иудаизм. Когда протестант читал, трактуя ее в несколько буквальном духе, Библию, он идентифицировал себя с народом Израиля. Что касается конкретно американских пуритан XVII века, иммигрировавших в новую землю обетованную, их априорный ужас по отношению к народам-идолопоклонникам — библейский дифференциализм — сосредоточился на индейцах и неграх.