СБОРНИК - ЕСЛИ №11 ЗА 2004 ГОД Страница 25

Вообще, должно ведь быть у мужчины место, куда он мог бы привести женщину, так?

А пока я снимаю в Tikhaya Gavan' комнату. Был охранником, ассенизатором, экспедитором. И продавцом в аптечной лавке тоже я был. Потом меня взяли биотехником, в смысле, на хорошую работу. Летаю с веселыми ребятами в разные места, чищу планету от грязи. Мне нравится. И платят хорошо. И смотрят как на человека. Может, пойду на курсы, они там меня выучат, как быть офицером биоаварийной службы. Очень хорошая работа.

Вот, я приехал старику Боунзу дать деньжат. Пусть приглядит за моей халупой. А может, починит кой-чего. Там без ремонта не обойтись. Без ремонта там совсем кислое житье. Можно сказать, не житье.

И еще я приехал повидаться с Огородником. Хороший ведь человек, помог мне. Да. Очень хороший человек. Я скучал по нему.

Но с Огородником мы не встретились. Старик Боунз свел меня на поселковое кладбище и показал холмик. Его, сомовский. Ничего там особенного нет, только крест из проволоки сваренный, да табличка: «Раб Божий Виктор». Табличка по-русски, я уже кое-какие слова разбираю, так что понял. И все. Даже оградки нет. Я ему оградку сам из досок сделал.

От простуды помер Огородник. Застудил легкие и помер. Будто бы и не лечился особенно.

А часовню свою так он и не достроил.

Старик Боунз говорит, будто как Огородник умер, так были у нас люди в больших чинах, с самой Терры-2. Хотели тело увезти куда-то к ним, они сказали: «На мемориальное кладбище в столице». В смысле, в Ольгиополе. Но им мэр Фил Янсен показал настоящую сомовскую запись, мол, вот, где мне Бог дал последнее пристанище, пусть там и останусь. Большие чины улетели, а Огородника за эти слова потом весь Поселок уважал. Даже больше, чем за то дело… с людаками.

Еще старик Боунз говорит, что на могилу приходил Огородников кот. Долго приходил. Еще там бывала Ханна, специально приезжала. Она, говорят, нашла кого-то и тому, кого нашла, родила двойню… Но кот дольше нее посещал Огородника. И даже будто бы спать устраивался на могильном холмике. Наверное, кот любил его. Но потом и кот куда-то пропал. Это я понимаю: занялся своими, кошачьими делами.

Так же и я. Оградку сделал, потом еще разок забрел туда. Постоял, слезы потекли. Вот странно! Когда слезы кончились, я еще чуть-чуть побыл там, подумал об Огороднике, похвалил его в мыслях, да и ушел. У кота свои дела, а у меня – свои.

Я хочу, чтобы Огородник там встретился со своей женой. Он очень тосковал без нее.

НИЛ ЭШЕР

ВЕТЕРАН

Чил невольно отпрянула, когда человек сбросил с себя лицо, словно маску. Она была уверена, что отделалась от парней Кроувена еще при высадке, но, боясь рисковать, на всякий случай спряталась за пластиковыми упаковочными ящиками. Из предосторожности пришлось добираться до терминала кружным маршрутом, а уж там садиться на паром до Скарби, на противоположном берегу реки. И там она увидела это. Сидевший на швартовой тумбе человек неторопливо вынул изо рта трубку, словно не мог решить, то ли выбить ее, то ли снова разжечь. Но вместо этого сунул трубку в верхний карман рубашки, мундштуком вниз, и прижал пальцы к скуле и лбу. Лицо мгновенно отделилось от линии волос, за ушами и чуть ниже адамова яблока. Очевидно, губы, внутренность рта и почти все пазухи тоже были частью протеза, так что на виду оставались только голые глазные яблоки и верхний выступ черепа: остальное представляло собой черные зубцы и плоскости биоконтактов.

Чил, раскрыв рот, продолжала пялиться на незнакомца. Тот достал из другого кармана непонятный инструмент и принялся орудовать им с обратной стороны снятого лица. Положив протез на колени, он вынул трубку и вставил в гортань. Между равнинами щек поднялась струйка дыма. Глаза без век на секунду вильнули в сторону Чил, но тут же вновь вернулись к снятому протезу. И тут Чил вдруг поняла, кто это такой. Работавший на пароме ветеран. От него и зависит переправа. Один из немногих, выживших после жесточайшей войны между группировками технотронных людей-киберов.

Сама не понимая, что ее подталкивает, она вышла на причал и приблизилась к нему.

Ветеран упорно игнорировал Чил, пока не вынул из горла трубку и не надел лицо. Протез с негромким щелчком встал на место. Может, ветеран просто не мог без него говорить?

– И как тебя зовут? – покровительственно осведомился он. – Чил.

Тем же самым инструментом, которым чинил лицо, он принялся задумчиво ковыряться в трубке, после чего набил ее табаком из кисета и разжег лазерной зажигалкой.

– Чем могу помочь. Чил?

Она не знала, что ответить. Хотелось спросить о киберах, о полетах к звездам, если, конечно, ему действительно больше двухсот лет и если новая звезда Стрейкер, выраставшая на небе каждую ночь, в самом деле появилась в результате взрыва такой же звезды, во время битвы. Но времени не оставалось.

– Привет, Чил!

Мгновенная вспышка ужаса лишила девушку способности двигаться. Как глупо она попалась! Зачем только вышла на причал? Позволила минутному любопытству взять верх над осторожностью. Ей давно следовало бы убраться отсюда подальше.

Она резко обернулась. Преследователи были уже здесь, загораживая все возможные пути отступления. Чил повернула голову к Большой Реке и заметила плескавшихся в воде садердайлов. Она неплохо плавала – необычное умение для девушки, выросшей в Стоув-Скарбе, городе у реки. Чил освоила плавание на побережье, когда была жива бабушка. Но теперь это вряд ли ей поможет. Местные жители не учились плавать, потому что время выживания в воде равнялось тридцати секундам.

– Что тебе надо, Слог? – выдавила она.

Судя по выражению его физиономии, ему требовалось немного больше, чем ее немедленная смерть. Кроувен, обнаружив пропажу драгоценностей, должно быть, сразу сообразил, что девчонка наконец решила его покинуть, и спустил Слога со сворки. Но какого дьявола он еще ожидал? По мере того, как прогрессировала болезнь, он становился все более буйным и непредсказуемым, а она не хотела умирать вместе с ним, когда один из его лейтенантов наконец догадается прикончить главаря.

– Ты была очень-очень нехорошей девочкой, Чил.

На совести Слога, первого помощника Кроувена, висело не одно убийство. Сама Чил была свидетельницей трех. И сейчас озиралась, отчаянно выискивая способ бегства. Может, подвернется какая-нибудь лодка?

Ветеран исчез, хотя непонятно, зачем ему было скрываться. Таким, как он, нечего бояться Слога и его шайки.

Выхватив нож, девушка стала отступать. Может, если она заманит его на эту сторону причала, то сумеет вовремя метнуться на другую или пробежать по упаковочным ящикам?

Но тут появилось еще несколько головорезов из банды Кроувена, и Чил поняла: выхода нет. Кошмарная реальность предстала перед ней так отчетливо, что захотелось плакать. Они станут измываться над ней всем скопом, пока она не умрет, а если под конец еще будет дышать, скормят садердайлам.

Она снова отступила, встав напротив швартовочной тумбы, где перед этим сидел ветеран.

– Что ты натворила? – спросило лицо, теперь лежавшее на тумбе.

Чил беззвучно пошевелила губами, но язык не слушался ее.

– Я только пыталась сбежать от Кроувена, – пробормотала она наконец, мудро промолчав о похищенных драгоценностях, мирно лежавших в кожаной скатке, свисавшей с плеча.

– А что они с тобой сделают? – допытывалось лицо.

– Изнасилуют и убьют.

– Ты о чем, сучка? – рявкнул Слог, знаком приказав остальным блокировать каждый выход с причала. За его спиной замаячил сам Кроувен: сухощавый брюнет, легко узнаваемый по деревянной походке и неестественной осанке. Имеет ли смысл молить его о пощаде после измены и побега?

– Ни о чем. Совсем ни о чем, – заверила Чил, глядя на лицо.

– Подними меня и поверни к ним, – велело оно, подмигнув. Терять ей было нечего.

Едва она коснулась протеза, как Слог выхватил духовой пистолет «Компак» и нацелил девчонке в ноги. Значит, не собирается пристрелить ее на месте, просто раздробит коленную чашечку. Она не раз видела, как он это делает. Гнусная улыбка Слога немедленно сменилась удивлением, когда он увидел, что держит Чил.

– Не находишь, – спросило лицо, подрагивая в ее руке, – что «Слог»* – на редкость подходящее для него имя? Прямо-таки трогательно точное.

– Я не… – начала Чил.

Перед глазами взорвалась радужная вспышка. Воздух расколол оглушительный треск, словно какому-то невидимому гиганту вздумалось прочистить горло. Слог окаменел. Его с головы до ног прожгла линия, разделившая туловище надвое. Стоило ему шевельнуться, как из розовых трещин, появившихся в черной коже, вырвалось пламя. Духовой пистолет с глухим звуком взорвался, оторвав кисть. Несчастный поднес обрубок к плавящимся глазам и завопил. Кроувен, мгновенно возникший за спиной Слога, быстро повернул его и толкнул в реку. Оказавшись в воде, тот закричал еще громче. Обожженная кожа сползала клочьями. Чил так и не увидела того садердайла, который проглотил мерзавца. Мгновение назад Слог еще плескался в розоватой жиже, и вот его уже нет.