СБОРНИК - ЕСЛИ №11 ЗА 2004 ГОД Страница 26

– Я не… – начала Чил.

Перед глазами взорвалась радужная вспышка. Воздух расколол оглушительный треск, словно какому-то невидимому гиганту вздумалось прочистить горло. Слог окаменел. Его с головы до ног прожгла линия, разделившая туловище надвое. Стоило ему шевельнуться, как из розовых трещин, появившихся в черной коже, вырвалось пламя. Духовой пистолет с глухим звуком взорвался, оторвав кисть. Несчастный поднес обрубок к плавящимся глазам и завопил. Кроувен, мгновенно возникший за спиной Слога, быстро повернул его и толкнул в реку. Оказавшись в воде, тот закричал еще громче. Обожженная кожа сползала клочьями. Чил так и не увидела того садердайла, который проглотил мерзавца. Мгновение назад Слог еще плескался в розоватой жиже, и вот его уже нет.

Лицо продолжало вибрировать в руках Чил.

– Кроувен, девушка отправится со мной на «Скидбладнир», а это, – он повел глазами в сторону реки, – было чем-то вроде предупреждения тебе и твоей шайке.

* 1) сильный удар; 2) ломоть, большой кусок (англ.). (Прим. перев.)

Главарь, казалось, не слушал его. Только с ужасом таращился сначала на воду, потом на свои блестящие ладони. Затем, очнувшись, начертил пальцем кружок в воздухе. Бандиты стали медленно отступать с причала.

– Зачем тебе девчонка? – неожиданно с отчаянием выкрикнул Кроувен. – Ведь у тебя все части тела – протезы, а не только лицо!

– Ах, Кроувен, – вздохнуло лицо. – Одно из преимуществ власти и заключается в том, что тебе совершенно необязательно оправдывать свои действия. Ты, конечно, это знаешь.

Кроувен кивнул, на секунду отвернулся, но тут же снова уставился на Чил.

– Я не собирался убивать тебя. Я тебя люблю.

Чил поверила ему, но про себя отметила это «не собирался». Прошедшее время. Теперь, когда она, пусть и косвенно, стала причиной смерти Слога, Кроувен не сможет отступить.

Он ждал от нее каких-то слов, но, не дождавшись, ушел.

– Что теперь? – спросила Чил, оставшись наедине с лицом.

– Теперь возьми меня и неси на паром.

Чил послушалась, запоздало сообразив, что обращается с говорящим лицом, как с человеком. Как ее угораздило забыть, что это всего лишь протез!

– А где вы сам? – спросила она, добравшись до края причала.

– Неважно. Иди к терминалу. Я был прав, предположив, что ты направляешься в Скарбе?

– Правы.

Сейчас Чил не видела ни Кроувена, ни его сообщников, но хорошо знала: они, скорее всего, прячутся поблизости. Опустив голову и сунув протез под мышку, поближе к скатке с драгоценностями, она поспешила к маячившей впереди громаде парома на тяге, или «Скидбладнира», как называл его ветеран. Она ожидала пули из духового пистолета в спину, если не от Кроувена, то от кого-то из его бандитов, но все было спокойно. Очевидно, в присутствии ветерана они не решались напасть на нее. Вот как все кончилось. Хотя у них, казалось, были перспективы.

Она давно уговаривала Кроувена прожить оставшиеся дни вместе с ней на побережье. Драгоценности позволили бы им вести безбедное существование, по крайней мере, первое время, а потом она бы нашла работу. Чил обещала заботиться о нем, быть рядом до конца. Но его решение остаться в мире насилия и жестокости принадлежало человеку, считавшему, что конец может быть только один. Что же, это его право – выбрать кровавую смерть. Но права выбирать за нее он не имел.

Скоро она добралась до сходен парома и принялась рыться в кармане, пытаясь нащупать свой опознавательный знак. Но, похоже, лицо ветерана само по себе служило пропуском, поскольку охранник знаком велел ей проходить. Пустой желудок громко давал о себе знать, но карманы тоже были пусты, и Чил, избегая ресторанной палубы и доносившихся оттуда соблазнительных запахов, поднялась на верхнюю, облокотилась о поручень и уставилась на воду. Кто-то тронул ее за плечо. Чил обернулась. Безликий ветеран протягивал руку за протезом.

– Как это вы становитесь невидимым? – спросила она.

– Программа-хамелеон, – пояснил ветеран. Лицо, на котором все еще шевелились губы, встало на место, издав уже знакомый «всасывающий» щелчок. Появившиеся глаза всмотрелись с небо.

– Боюсь, став невидимым здесь, я засветился во всей округе. Хотя, скорее всего, внимание привлекла протоновая вспышка.

– Слог? – Да.

Он повернулся к девушке и кивнул.

– Оружие, которым я воспользовался, чтобы сжечь этот кусок дерьма.

Проследив направление его взгляда, Чил вопросительно подняла бровь.

– Друзья, – обронил он. – Хотя теперь мне трудно думать о них, как о друзьях. Они позволили мне отдохнуть до полного выздоровления и сохранить все, что осталось человеческого, но применив оружие, я тем самым объявил им, что снова готов приступить к своим обязанностям. Не думаю, что четверти века достаточно… впрочем, по-моему, всей вечности не хватит.

Снизу послышалось щелканье храповика и громкий лязг поднимаемых сходен. Глубоко в животе «Скидбладнира» заворчали большие дизельные моторы.

– Что теперь будет?

Чил понимала: нужно как можно скорее убираться из Скарбе. Ветеран спас ее, да и сейчас защищает, но это не может продолжаться вечно. Рано или поздно Кроувен снова пустится за ней в погоню.

– Они пошлют трал-сферу с так-корректировкой и параметрами нового задания.

Чил молча кивнула, хотя не поняла ничего. Но не хотела его перебивать. Он говорил на языке киберов, что-то насчет войны. О технически продвинутых людях, убивающих друг друга.

За их спинами медленно завертелись вертикальные оси в стальных клетках, двигавшие большие блестящие приводные колеса. Толстый металлический кабель тянулся от опоры в Слоуве на этом берегу до опоры в Скарбе на противоположном, в километре отсюда. Паром стал отходить от причала. Рассыпавшиеся во все стороны садердайлы бороздили белую воду, стараясь держаться подальше от механического монстра.

Чил обернулась, стараясь разглядеть Скарбе.

– И когда прибудет эта трал-сфера? – не выдержала она. Ветеран улыбнулся.

– Сразу видно, что ты понятия не имеешь, о чем я толкую. Трал-сфера, разумеется, уже здесь. И война тоже, а с ней и враги. Поэтому и я, и мой план – в полной готовности.

Матрос увидел, как он прыгнул на борт, но не выказал особого рвения последовать за ним в сырое, душное брюхо парома. В тусклом свете пыльной лампочки над грязным тамбуром перед длинным стальным коридором Кроувен вытащил из кобуры пневматический пистолет и проверил, сколько патронов в магазине. Попутно с удивлением отметил, что правая рука подрагивает: стрессовая ситуация усугубила симптомы нервной болезни. Черт бы побрал Чил за все, что она тут устроила. Слог в два счета обнаружил следы ее неумелого воровства: она даже не позаботилась замести следы – иначе Кроувен отпустил бы ее на все четыре стороны. Но Слог и остальные считали, что Кроувен обязан немедленно послать за ней погоню, если, разумеется, хочет сохранить свое нынешнее положение. Наказанием за воровство и предательство должны были стать побои и унижение. Теперь в отместку за убийство Слога он обязан уничтожить ее и ветерана. Но Кроувен не хотел убивать Чил и весьма сомневался, что сможет справиться с ветераном.

Банды Слоува давно знали: ветеран неприкосновенен. Но за все это время он впервые воспользовался своим смертоносным кибер-оружием. До этого он, нанося визиты, упорно оставался невидимым. Некоторые оскорбители получали знатную трепку, других он бросал в реку. Теперь же, убив приспешника Кроувена, ветеран перешел запретную грань, не оставив главарю иного выхода. Даже подвергаясь смертельному риску, бандит будет мстить. Иначе его просто не поймут. Наверное, Кроувену еще раньше следовало прислушаться к Чил.

Когда она впервые предложила оставить Слоув и осесть в одном из прибрежных городов, бандит призадумался. Он устал от такой жизни, а тут предоставлялся шанс начать все заново. Встретиться с новыми испытаниями. Но как раз тогда и началась эта непонятная трясучка, а медскан подтвердил: с ним что-то неладно. Он заплатил исследователю, чтобы уточнить диагноз. После нескольких часов работы в публичной компьютерной библиотеке, исследователь все разъяснил. Кроувена свалила редкая болезнь – архаизм, который издавна считался сферой деятельности историков, но то и дело возвращался, чтобы становиться проклятием колонии примитивных людей. Вроде этой. Прогноз: в нашем мире и эпохе – неизлечима.

Наркотики, ранее облегчавшие некоторые симптомы болезни Паркинсона, теперь почти не помогали. По прикидкам Кроувена, он еще с год сможет оставаться главарем шайки, прежде чем кто-то из своих его уложит. В тихом прибрежном городке он, вероятно, протянет дольше, но после того как Чил устанет нянчиться с ним и уйдет, останется только умереть от голода. Кроувен предпочитал гибель в схватке. И, наверное, настал его час.