Заметки мирянина. Воздух Церкви - Сергей Юрьевич Катканов Страница 25

желаниям, не считаясь с желаниями окружающих. Можно считать себя богом, а можно вообще об этом не думать, просто жить, как будто моё «я» — это и есть центр вселенной. Можно пытаться всех подчинить своему «я», а можно и не пытаться, просто жить себе, как хомячок, единственная забота которого — набивать себе щеки. При этом можно думать, что весь мир существует для того, чтобы я набил себе щеки, а можно вообще не думать, просто набивать себе щёки и всё. Суть не изменится.

Бог по определению является Центральной Фигурой в нашем мире. Если же исходить из того, что Бога нет, на роль центральной фигуры может подойти только человеческое «я». Получается, что инженер Кириллов прав: «Если Бога нет, то я бог». Логически он прав. Но, к счастью Бог есть. Единого Бога просто не может не быть, потому что под несогласованным управлением нескольких миллиардов богов мир просто развалился бы.

«… То какой же я капитан?»

«Если Бога нет, то какой же я капитан?» — говорит у Достоевского один не вполне трезвый пехотный офицер. Эта мысль кажется ещё менее понятной. Давайте разберемся.

Зачем в армии кроме должностей нужны ещё и воинские звания? Большевики по-началу совершенно этого не поняли, устранив военные чины и оставив только названия должностей — комбат, комбриг, комдив, командарм. Большевикам многое казалось нелогичным в устройстве старого мира, они это уничтожали, не понимая смысла того, что уничтожают. Но интуиция, как правило, не подводила большевиков, то что они уничтожали, было действительно им враждебно.

Главный мыслью большевиков было перестать вкладывать усилия в достижения Царства Небесного, а вместо этого построить рай на земле. Но, «отменив Бога», уже невозможно понять, зачем нужны сословия, поэтому они уничтожили сословную структуру общества. Очевидно, большинство из них не понимало сакрального смысла сословий, того, что сословия — от Бога, но пролетарское чутьё редко их подводило, уничтожая религию, они уничтожали все производные от религии. А, отменив сословия, было бы нелепо сохранить военные чины, потому что и они тоже были частью иерархии, были ступеньками той лестницы, конец которой скрывался на Небесах. Чин обозначал уровень приближения к трону, а на троне — помазанник Божий, который подчиняется только Богу. Смысл иерархической структуры в том, что через царя все звенья этой цепочки замыкаются на Бога. Если устранить из жизни Бога, то иерархия теряет смысл, потому что священный смысл иерархии именно в том, что она исходит от Бога. Если Бога нет, тогда и царь не более, чем правитель, тогда и капитан не более, чем командир роты.

Смысл военных чинов в том и состоял, что чин обозначал ступень сакральной иерархии, на которой находился человек, а название должности обозначало лишь его функцию. Вот почему прав был офицер у Достоевского: «Если Бога нет, то какой же я капитан?» Он чувствовал, что безбожники, кроме прочего, покушаются и на его капитанский чин. Безбожники его дезориентируют. Сейчас капитан знает свою позицию в сакральной иерархии, то есть в общем-то — в структуре мироздания. Он и на другой должности и вовсе без должности останется капитаном. А вот если эти прохиндеи «отменят Бога», то какой же он тогда капитан, и кто он такой вообще?

И у большевиков ведь что-то не заладилось в армии без чинов. Должности могут часто меняться, командир перестаёт понимать своё место в иерархической структуре. А если он штабной работник, то есть вообще не командир, то он уже совсем не понимает, на какой ступени находится. Он выше комбата, или равен ему, или как? Вот почему большевики были вынуждены восстановить военные чины, назвав их воинскими званиями. Иерархия больше не была священной, то есть это была уже лишь имитация иерархии, но если вы устранили из жизни смысл, то вам ни чего не остается, кроме как его имитировать.

И доныне мы имеем красных командиров, переименованных в офицеров. Но можно кого угодно назвать как угодно, суть от этого не изменится. Как бы настойчиво мы не называли верблюда конем, он останется верблюдом. Офицеров в России нет со времен окончания гражданской войны, потому что военная иерархия остается усеченной, она не замыкается на Бога, то есть лишена сакрального смысла. Когда на смену атеистическому государству пришло светское, в этом смысле ни чего не изменилось. Выступает ли государство против религии или заявляет, что оно вне религии, в любом случае в службе офицера, который присягает государству, отсутствует высший религиозный смысл. А если они не служат Богу, так какие же они офицеры?

***

Что говорил о вере в Бога сам Достоевский, не от лица своих персонажей, а от своего собственного лица? «Если будет доказано, что истина не в Христе, то я предпочту остаться со Христом, а не с истиной» (цитирую по памяти). Обратите внимание — опять это «если». Но рациональное мышление проигрывает все возможные варианты, включая самые невозможные. При этом рациональность ни сколько не противоречит религиозности. Разум тоже приводит человека к Богу, причем, это самое лучшее из всех возможных употреблений разума.

Мы привыкаем к тому, что имеем, даже если это самое драгоценное, что у нас есть, а привычное постепенно перестаешь воспринимать, как жизненно важное. Хорошо дышать Христом, как воздухом, но о воздухе ведь совсем не думаешь и не чувствуешь себя счастливым от того, что он есть. Но представьте себе, что воздуха не стало. Постарайтесь как можно ярче себе это представить. И тогда вновь почувствуете себя счастливыми от того, что имеете возможность дышать.

Вот в чем смысл этих «если». Что если у меня попытаются отнять Бога? Что если через мой мозг попытаются добраться до моего сердца, чтобы его опустошить? Мозг должен быть готов к отражению такого рода агрессии, он должен иметь, что противопоставить самой изощренной демагогии, иначе и сердце может не устоять. Но ведь бывает демагогия настолько изощренная, что перед ней не устоит даже хорошо развитый мозг. Даже очень умный христианин должен быть готов к тому, что безбожник, с которым он спорит, окажется умнее его. Что тогда? Тогда лучше взорвать свой мозг, только бы через него демагог не смог добраться до сердца, в котором живёт Христос. Не в буквальном смысле, конечно, взорвать, а сознательно отказаться использовать мозг по назначению, раз уж он не смог справиться со своей главной задачей — хранением истины. Примерно об этом и говорит Достоевский.

Что значит «если будет доказано, что истина не в Христе»? Это не может быть доказано, потому