Виктор Земсков - Репатриация перемещённых советских граждан Страница 3

Основная масса репатриантов проходила проверку и фильтрацию во фронтовых и армейских лагерях и сборно-пересыльных пунктах (СПП) Наркомата обороны (НКО) и проверочно-фильтрационных пунктах (ПФП) НКВД, часть военнопленных — в запасных воинских частях. Выявленные преступные элементы и «внушавшие подозрение» обычно направлялись для более тщательной проверки в спецлагеря НКВД, переименованные в феврале 1945 г. в проверочно-фильтрационные лагеря (ПФЛ) НКВД, а также в исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) ГУЛАГа. Лица, проходившие проверку и фильтрацию в лагерях, СПП и запасных частях НКО и ПФП НКВД, в отличие от направленных в ПФЛ и ИТЛ, не являлись спецконтингентом НКВД. Большинство репатриантов, переданных в распоряжение НКВД (спецконтингент[11]), составляли лица, запятнавшие себя прямым сотрудничеством с чужеземными завоевателями и подлежавшие по закону за переход на сторону противника в военное время самому суровому наказанию, вплоть до смертной казни. Однако на практике их чаще направляли на спецпоселение на 6 лет и не привлекали к уголовной ответственности.

Согласно инструкциям, имевшимся у начальников ПФЛ и других проверочных органов, из числа репатриантов подлежали аресту и суду следующие лица: руководящий и командный состав органов полиции, «народной стражи», «народной милиции», «русской освободительной армии», национальных легионов и других подобных организаций; рядовые полицейские и рядовые участники перечисленных организаций, принимавшие участие в карательных экспедициях или проявлявшие активность при исполнении обязанностей; бывшие военнослужащие Красной Армии, добровольно перешедшие на сторону противника; бургомистры, крупные фашистские чиновники, сотрудники гестапо и других немецких карательных и разведывательных органов; сельские старосты, являвшиеся активными пособниками оккупантов.{v}

22 мая 1945 г. ГКО принял постановление, устанавливавшее 10-дневный срок регистрации и проверки гражданских репатриантов и отправки их по месту жительства.{vi} Практика показала, что этот срок оказался нереальным, и они находились в лагерях и СПП, как правило, 1–2 месяца и даже дольше. К 30 мая 1945 г. лагеря и СПП могли вмещать в общей сложности до 1,3 млн человек.{vii} Никакой разницы между лагерями и СПП не было. В данном случае термин «лагерь» означал не место заключения, а сборный пункт, равно как и СПП. Большинство этих сборных пунктов находилось за границей (в Германии, Австрии, Польше, Румынии и других странах).

Создание сети лагерей и СПП диктовалось не только необходимостью тщательной проверки перемещенных лиц и выявлением в их среде преступных элементов, но и рядом других причин. Сосредоточение в сборных пунктах распыленных чуть ли не по всей Европе масс перемещенных лиц значительно облегчало задачу поставки их на централизованное продовольственное снабжение (репатрианты от момента поступления в лагеря и СПП до прибытия на место жительства получали паек, соответствующий нормам питания личного состава тыловых частей Красной Армии).

До августа 1945 г. часть репатриантов проживала на частных квартирах вблизи СПП и лагерей, но характер их взаимоотношений с местными жителями вынудил направить их в лагеря и СПП, дабы уберечь от соблазна устраивать самосуды над местным немецким, австрийским и другим населением. С медицинской точки зрения предварительная изоляция репатриантов перед отправкой в СССР была совершенно необходима, так как в их среде были распространены различные инфекционные заболевания, причем удручающе много было зараженных гонореей и сифилисом. В лагерях и СПП работало достаточное количество венерологов, гинекологов, терапевтов и других специалистов. В числе главных причин создания сети сборных пунктов в виде лагерей и СПП было стремление придать процессу репатриации организованные формы, не допустить анархии в этом деле.

По статистике ведомства Ф. И. Голикова, к 1 марта 1946 г. было репатриировано 5 352 963 советских гражданина (3 527 189 гражданских и 1 825 774 военнопленных). Однако из этого числа следует вычесть 1 153 475 человек (867 176 гражданских и 286 299 военнопленных), которые фактически не являлись репатриантами, так как не были за границей.[12] Их правильнее называть внутренними перемещенными лицами (имеется в виду перемещение внутри СССР). Среди них преобладали «восточники», которых во время войны по разным причинам судьба забросила в Прибалтику, Западную Украину, Западную Белоруссию и другие западные районы СССР. 831 951 внутреннее перемещенное лицо (165 644 мужчины, 353 043 женщины и 313 264 детей) было направлено к месту жительства (831 635 гражданских и 316 военнопленных), 254 773 — призвано в армию (26 705 гражданских и 228 068 военнопленных) и 66 751 — спецконтингент НКВД (8836 гражданских и 57 915 военнопленных).{viii}

Надо сказать, что в период немецкой оккупации внутренние перемещенные лица являлись объектом безжалостной эксплуатации не только со стороны гитлеровцев, но в ряде случаев и со стороны зажиточных слоев местного «западнического» населения. Например, в донесении политпросветотдела Управления уполномоченного СНК СССР по делам репатриации от 28 ноября 1944 г. на имя Ф. И. Голикова говорилось: «В Литве много советских граждан из Ленинградской области, насильно вывезенных немцами, работали у кулаков. „Хозяева“ более года не оплачивали труд и сейчас платить отказываются».{ix} В Литве, Латвии и Эстонии было учтено 283 407 внутренних перемещенных лиц (227 044 гражданских и 56 363 военнопленных), в других западных регионах СССР — 870 068 (соответственно 640 132 и 229 936).{x} Не все они захотели вернуться в родные места. Так, по данным на 1 июня 1946 г., в Латвии остались на жительстве 11 947 внутренних перемещенных лиц.{xi}

Таким образом, в действительности на 1 марта 1946 г. насчитывалось 4 199 488 репатриантов (2 660 013 гражданских и 1 539 475 военнопленных), из них 2 352 686 поступили из зон действия союзников, включая Швейцарию (1 392 647 гражданских и 960 039 военнопленных) и 1 846 802 — из зон действия Красной Армии за границей, включая Швецию (1 267 366 гражданских и 579 436 военнопленных).{xii} Результаты их проверки и фильтрации представлены в табл. 1.

На 1 марта 1946 г. Управление уполномоченного СНК СССР по делам репатриации располагало сведениями о национальном составе 4 440 901 человека, куда вошли все репатрианты (4 199 488), а также 241 413 внутренних перемещенных лиц. Среди них: 1 631 861 русский (36,75%), 1 650 343 украинца (37,16%), 520 672 белоруса (11,72%), 50 396 литовцев, 35 686 латышей, 14 980 эстонцев, 36 692 молдаванина, 11 428 евреев, 33 141 грузин, 25 063 армянина, 24 333 азербайджанца, 43 510 татар, 31 034 узбека, 26 903 казаха, 6249 киргизов, 4711 таджиков, 3968 туркмен, 6405 калмыков, 5793 башкира, 53 185 поляков, 3441 карел, 4705 финнов, 43 246 ингерманландцев и 173 156 представителей других национальностей. Среди русских было зафиксировано 891 747 гражданских и 740 114 военнопленных, у украинцев соответственно 1 190 135 и 460 208, у белорусов — 385 896 и 134 776. Значительное численное преобладание военнопленных наблюдалось у репатриантов среди грузин, армян, азербайджанцев, татар, башкир, калмыков, казахов, узбеков и ряда других. В то же время гражданские лица составляли абсолютное большинство у репатриантов среди литовцев, латышей, эстонцев, молдаван и некоторых других.{xiii}

Табл. 1. Результаты проверки и фильтрации репатриантов (по состоянию на 1 марта 1946 года)[13] Категории репатриантов Всего В том числе Человек % Гражданские Военнопленные Чел. % Чел. % Направлено к месту жительства[14] 2 427 906 57,81 2 146 126 80,68 281 780 18,31 Призвано в армию 801 152 19,08 141 962 5,34 659 190 42,82 Зачислено в рабочие батальоны НКО 608 095 14,48 263 647 9,91 344 448 22,37 Передано в распоряжение НКВД (спецконтингент) 272 867 6,50 46 740 1,76 226 127 14,69 Находилось на сборно-пересыльных пунктах и использовалось на работах при советских воинских частях и учреждениях за границей 89 468 2,13 61 538 2,31 27 930 1,81 Итого: 4 199 488 2 660 013 1 539 475

Сотрудники органов НКВД, НКГБ и контрразведки СМЕРШ, проводившие проверку и фильтрацию репатриантов, опасались, что довольно длительное бесконтрольное пребывание за границей могло серьезно повлиять на их мировоззрение и политические настроения. Однако в процессе общения с репатриантами эти опасения в значительной мере рассеивались. Так, в докладе командования войск НКВД по охране тыла Центральной группы советских войск от 26 октября 1945 г. отмечалось: «Политнастроение репатриируемых советских граждан в подавляющем большинстве здоровое, характеризуется огромным желанием скорее приехать домой — в СССР. Проявлялся повсеместно значительный интерес и желание узнать, что нового в жизни в СССР, скорее принять участие в работе по ликвидации разрушений, вызванных войной, и укреплению экономики Советского государства».{xiv}