Борис Штерн - Лишь бы не было войны или Краткий курс соцреализма Страница 3

Тут можно читать бесплатно Борис Штерн - Лишь бы не было войны или Краткий курс соцреализма. Жанр: Документальные книги / Публицистика, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Борис Штерн - Лишь бы не было войны или Краткий курс соцреализма

Борис Штерн - Лишь бы не было войны или Краткий курс соцреализма краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Борис Штерн - Лишь бы не было войны или Краткий курс соцреализма» бесплатно полную версию:

Борис Штерн - Лишь бы не было войны или Краткий курс соцреализма читать онлайн бесплатно

Борис Штерн - Лишь бы не было войны или Краткий курс соцреализма - читать книгу онлайн бесплатно, автор Борис Штерн

Народ же на улицах опять кричал «Ура!», выбрасывал собственные шапки вверх, плясал гопака и «яблочко» и с воинскими почестями хоронил пятерых повешенных, развешивая вместо них на фонарях псов-сатрапов.

Палача же Леонарда Андреева опять нигде не нашли — он сидел в шаляпинской уборной во МХАТе и жаловался первому народному артисту республики:

— Не могу уснуть, — жаловался мертвецки пьяный Леонард Андреев. — Только усну — являются!

— Кто является? — спрашивал первый народный артист, прочищая перед спектаклем горло добрым глотком горилки.

— Пятеро повешенных. Стоят и в глазах двоятся. Что там за шум на майдане коло бани?

— Революция идет. Ты б еще водки выпил, да повешенным налил, да стул бы им предложил. Глядишь, посидят, посидят и уйдут, — советовал народный артист и напевал, входя в роль царя Бориса:

«И мальчики кровавые в глазах…»

Значит, висят псы-сатрапы на Кронверкском валу, ботинками качают, а посередке — сам фон Бункер-Бунд, личный кредитор Саши Пушкина, одолживший однажды поэту 60 тысяч рублей серебром, а тот возьми и подстрелись на дуэли.

Свершилось, короче, то, о необходимости чего так долго говорил экономист Н.Ильин:

— Свегшилось, когоче!

15. И НА ОБЛОМКАХ САМОВЛАСТЬЯ

Что дальше было: триумфальное шествие Совместной Власти, бразильская фиеста и всенародный загул.

Все сразу надели красные ботинки и бантики. Шутки-прибаутки, смех и веселье. Запрудили улицы, пили разливанное море шампанского из подвалов Зимнего Логова.

А чем запивали? Спиртом из разгромленных складов Преображенского полка.

А чем закусывали? Кто чем — кто сухарем, кто килькой в томате, а кто и рукавом от бушлата; а вот первый народный артист республики — тот закусывал горилку красной икрой и молочным поросеночком с хреном, вытирал губы, выходил к рампе и пел: «Что день грядущий мне готовит?», тогда как голодные бояре пили за царским столом пустую воду и грызли бутафорию — им на сцене икра не положена.

Другие же в этот судьбоносный час отмечались на сцене Историй аршинными буквами — на обломках самовластья писали собственные имена:

«ЗДЕСЬ БЫЛИ ДЖОН РИД С СУПРУГОЙ»

«МАТРОС ЖЕРЕБЕНКО + ШУРОЧКА КОЛЛОН-ТАЛЬ = Л.»

«Я — КОТОВСКИЙ!»

«МЫ — ИЗ КРОНШТАДТА!»

А шофер Гулько Макар Егорьевич, у которого, как известно, не все дома, подумал, подумал, окунул малярную кисть в свинцовые белила и написал:

«ТАКИМ ВОТ МАКАРОМ»

16. ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ИТОГИ

Всякое было в ту ночь.

Толпа беспризорников поймала зазевавшегося распузатого буржуя и в научных целях в назидание потомкам заспиртовала этот превосходный экземпляр эксплуататора вместе с цилиндром и енотовой шубой в громадном стеклянном чане из-под квашенной капусты.

Потом: «Айда, братва, купаться в Разлив!»

Рванули в Петродворец, наполнили шампанским и спиртом петергофские фонтаны и прыгали со статуи Самсона, раздирающего пасть льву, сначала в шампанское, потом в спирт, из спирта — опять в шампанское. И Самсону налили, и льву… Бедный лев, бедный Самсон… Плескались, плавали на перегонки, ныряли — кто глубже. Приблизительно (-) тысяч граждан разных сословий нырнуло (статистика закрыта в железном сейфе Энкавэдэ), из них (-) тысяч не вынырнуло — только красные бантики всплыли клюквой в шампанском, как сказал бы гений Север Игорянин, лютый враг Соцреализма.

Потом — салют с фейерверком. Знатный получился салют — палили с броненосца «Потемкина» по Санкт-Питербурху изо всех бортовых орудий.

В результате:

в Северной Пальмире с пригородами погибло где-то (-) тысяч вонючих мещан и вшивой интеллигенции, как сказал бы экономист Н.Ильин.

Дальнобойной морской артиллерией достали:

до Москвы — погибло около (-) тысяч представителей махрово-реакционного духовенства; до Киева — погибло (-) тысяч с лишним людишек мелко-буржуазной психологии и продажного чиновничества; до Одессы — погибло порядка (-) тысяч воров и обывателей; до Новороссийска — погибло более (-) тысяч белого офицерья; а один малохольный шальной снаряд залетел аж во Владивосток, где разорвал на куски взвод японских интервентов — погибло 33 японца во главе с офицером-самураем.

Других жертв и разрушений не отмечено. За государственную границу ни один снаряд не перелетел, дипломатических нот и протестов ни от кого не последовало — даже японский император из врожденной вежливости промолчал.

ИТОГО (кругом-бегом, без учета утонувших в спирту, не считая повешенных псов-сатрапов, 33-х японских интервентов и одного заспиртованного пузатого буржуя) ПОГИБЛА всего одна десятая часть населения — плюс-минус, больше-меньше, туда-сюда — 0,1 (ноль целых, одна десятая).

Не жалко.

Так что триумфальное шествие Совместной Власти прошло под сводный духовой оркестр относительно бескровно и без посторонних эксцессов.

Наконец уснули.

А утром, проснувшись с похмелья, обнаружили на стене Дома на Набережной первый декрет Совместной Власти об антиалкогольной перестройке: все, как один, бросим пить, виноградники вырубить, спирт пустить на протирку орудий средств производства для средств производства, а взамен увеличить выпуск фруктовых соков по рецептам дедушки Мичурина.

Тут бы и сказке конец, да не тут-то было…

2. ЕГО УНИВЕРСИТЕТЫ

17. ВСЕ ВПЕРЕДИ ИЛИ ПЕСНЯ О БУРЕВЕСТНИКЕ

Тем же утром Максимильян Горькин взглянул на свой барометр, изменился в лице, заплакал, выпил натощак четвертушку водки и, нажимая на свое замечательное волжское «О», сказал сынишке Соцреализму, который уже пописывал в Пролеткульте стишки:

— Гляди, сынОк, стрелку сОвсем зашкалилО, — сказал Буревестник. — Буря, скоро грянет буря! Больно мне за нашу творческую интеллигенцию… А ты уж совсем большой, экой вымахал! Иди-ка ты, парень, в люди. Чую, недолго мне жить осталось — либо сам помру, либо врачи отравят, либо еще как-нибудь… Кто за меня напишет новую «Войну и мир» — ума не приложу. Оставляю тебе в наследство чистую амбарную книгу в десять тысяч страниц, ничего у меня больше нет, окромя единственного костюма и вышиванной тюбетейки. Вот тебе социальный заказ — напиши-ка ты в этой книге нашенскую, пролетарскую «Войну и мир». Попробуй. Чтоб, понимаешь, война — так уж настоящая, классовая война, а когда, понимаешь, мир — то чтоб настоящий мир, а не Брестский, похабный. Живи по «Правде», понял? Пиши правду, правду и только в «Правду». Компрене ву?

Предсказав, значит, плохую погоду и стихийные бедствия и оставив внебрачному сыну в наследство пустую амбарную книгу и литературные советы, популярный пролетарский писатель опять заплакал горькими слезами (очень уж любил плакать), выпил еще шкалик водки, разбил барометр и по настоянию своего лучшего друга экономиста Н.Ильина («Говно эта ваша творческая интеллигенция, — сказал ему экономист Н.Ильин, слушая „Аппосионату“. — Разбитое кривое зеркало революции, выброшенное на свалку Истории. Езжайте-ка, батенька, к себе на Капри, не плачьте и не путайтесь под ногами со своими несвоевременными мыслями — иначе я за себя не ручаюсь.»), так вот, по настоянию экономиста Н.Ильина Максимилиан Горькин, как тот жирный пИнгвин, уехал в тихую гавань на остров Капри прятаться от революционных цунами, лить слезы по говяной интеллигенции и лечиться от алкогольного туберкулеза.

18. В ЛЮДЯХ

Делать нечего. Спрятал Соцреализм Максимильяныч на груди амбарную книгу в красном сафьяновом переплете, заточил чернильный карандаш и отправился в люди.

Идет, бредет, шагает по Москве. Не ворует. Перебивается с хлеба на воду. Скучно. Люди всякие вокруг снуют, футуристы, диссиденты, попутчики. Знакомые беспризорники, с кеми Соцреализм Зимнее Логово брал. Соцреализм их в глаза не замечает. Делает вид, что гуляет по Москве, а сам изучает жизнь, как она есть, ищет ответы на больные вопросы.

А люди вокруг не знают что делать. Землю, фабрики и свободу расхватали, а что с этим добром делать — не знают.

«В самом деле: что делать? — размышляет Соцреализм. — Ну, по винтикам, по кирпичикам разнесли макаронную фабрику по домам, приватизировали. Ну и?.. Где макароны?.. Ну, принес ты домой мешок земли, лучшего чернозема. Ну, два мешка, ну, телегу… Макароны же из земли не вырастут. Ну, взял ты дарованную свободу, а свобода такой предмет: хочешь

— гуляй, гуляй — не хочу. Оно же ж все несъедобное — земля, фабрики и свобода! Где обещанные хлеб? чай? масло? мясо? молоко?.. Экономист Н.Ильин обещал: «Завтра все возьмете в свои руки». Где ж это ВСЕ? Где это ВСЕ взять и куда ОНО к черту подевалось?»

Как вдруг навстречу Соцреализму катится крученый Давид Бурлюк в стетсоне и в тапочках на босу ногу.

19. ДЫР, БУЛ, ЩУР

— Привет птенцу Буревестника! — машет стетсоном Давид Бурлюк. — Где пропадаешь, дыр, бул, щур?

Не отвечает Соцреализм-богатырь, нос воротит.

— Поехали к Репину спаржу жрать. И самогон у старика найдется, бул, щир, дыр!

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.