Алексей Богомолов - Вожди СССР в откровениях соратников, охраны и обслуги Страница 30

Когда готовятся такие визиты, очень много работы лежит на протокольной службе. Нам рассказывали обо всех нюансах, особенностях стран. Готовили нас, конечно, с обязательным соблюдением протокола. Когда я работал с президентом Ельциным, то у нас своего рода занятия организовывал руководитель протокола Владимир Николаевич Шевченко. Иногда сам их проводил, иногда это делали его сотрудники. Нас ведь время от времени приглашали за основной стол на приёмах, поэтому нужно было досконально знать правила поведения за столом, пользования приборами и прочие тонкости этикета.

Очень многое в нашей работе зависит от знания национальных особенностей, порядков, традиций. Мусульманская страна – это одно, европейская – другое, а Монголия – вообще отдельная история. Когда я начал работать с монголами и нужно было решить какой-то вопрос, я действовал, как принято у нас: встречался с начальником охраны и поднимал перед ним проблему. Говорил, что нужно сделать, что решить, что подготовить. И у меня не получалось поначалу. Вроде бы он соглашается, кивает, а вопрос не решается. Потом один из ответственных сотрудников аппарата ЦК КПСС, который курировал отношения с Монголией, мне подсказал: «Владимир Александрович, с ними торопиться не надо. У них очень своеобразное миропонимание. Встретившись с монгольским чиновником, не нужно сразу говорить о насущных проблемах. Для начала желательно спросить о здоровье, поговорить об общих делах, спросить об успехах по службе, поинтересоваться, как семья поживает. Немножко побеседовать о политике, о международном положении, а уже потом, в самом конце беседы, поставить тот вопрос, который нужно обсуждать серьёзно. А если вы сразу будете брать быка за рога, никакого нормального делового контакта не ждите. Они к этому не привыкли». Как говорится, «Восток – дело тонкое…».

И учитывать приходилось всё. Например, наши монгольские гости не ели высокосортную колбасу, им нужно было предлагать мясо пожёстче, в том числе и конину. Наша традиционная еда, во-первых, их не насыщает, а во-вторых, вызывает проблемы с желудком.

Вопросами питания высоких гостей у нас ведала спецкухня, которая выделяла особо подготовленных поваров. Они были в курсе пожеланий охраняемых лиц и их сопровождающих. Но бывали и проколы. Как-то раз во время визита немецкой делегации на горячее подали жареную курицу. Немцы возмутились. Говорят, потому, что у них принято готовить курятину только тогда, когда дома вообще ничего съедобного нет. То есть это было воспринято как своего рода неуважение. Думаю, что если бы подали свинину, всё было бы нормально. По-моему, немцы всегда готовы её есть.

Руководитель Монгольской народно-революционной партии маршал Юмжагийн Цеденбал, с семьёй которого я работал лет шесть, бывал у нас часто, его сыновья в Москве учились, сам он жил тут по пять-шесть месяцев. Вообще-то Юмжагийн – это отчество, а Цеденбал – личное имя. Фамилий в социалистической Монголии не было. Но у нас как-то привилось читать «Юмжагийн Цеденбал» как имя и фамилию. Жил он в одном из гостевых особняков на Ленинских горах. Там за каждым руководителем стран социалистического содружества был закреплён свой дом, и они, приезжая, уже точно знали, где будут размещаться. В общем, чувствовали себя как дома.

И обслуживающий персонал, и охрана уже хорошо знали и самих охраняемых, и членов их семей. Супруга Цеденбала Анастасия Ивановна, русская по национальности, была женщиной жёсткой. Занималась она среди всего прочего и руководством Монгольским детским фондом. Когда возвращалась в Монголию, везла обычно целый самолёт различных предметов детского обихода: от игрушек до школьных принадлежностей.

Я помню, как-то раз она говорит мне: «Владимир Александрович, у меня пропало кольцо с хорошим драгоценным камнем». Я поинтересовался, как и где это произошло. Для нас ведь такая вещь – это ЧП. Она ответила, что точно помнит, что утром кольцо было на столике, а вечером она его не нашла. И припомнила, что вроде бы надевала его на палец перед выходом из дома. Я стал выяснять, где она была в течение дня. Оказалось, что ездила в ателье, потом в ГУМ, потом к сестре. «Ищите», – говорит.

Я тут же начал расследование. Сначала всё перерыли в доме, но кольца не нашли. Потом я стал расспрашивать водителя, который её возил. Самого Цеденбала возили на ЗИЛе, а её – на «Волге», но не совсем обычной. Это только внешне была рядовая машина. А так, фордовский двигатель, кондиционер, нормальные сиденья, отделка салона другая… Водитель рассказал, что она то снимала перчатки, то надевала. Я дал приказ проверить машину. И между водительским и первым пассажирским сиденьем (она любила впереди сидеть) нашли кольцо, о чём водитель мне и доложил. И только тогда обслуживающий персонал (а на него в первую очередь пало подозрение) вздохнул спокойно. А она так обрадовалась, что, насколько я помню, очень прилично отблагодарила водителя.

А ещё был интересный случай в Москве. Настя Цеденбал делала, как я уже говорил, много закупок по линии Монгольского детского фонда. Конечно, закупала она не всё сама, а только выбирала. Затем посылала свою охрану с деньгами, чтобы они всё, что нужно, приобрели. И вот начальник охраны, полковник Назан, со своим заместителем отправились в «Детский мир». Выбрали всё, что нужно, а потом отошли в сторонку, открыли кейс с деньгами и стали их считать. Денег было немало, тысяч тридцать, наверное (средняя зарплата тогда была рублей 150 в месяц). И какая-то бдительная бабуля, проходя мимо, засекла их за этим занятием. От её взгляда не ускользнули ни необычная внешность, ни пачки денег, ни пистолеты под пиджаками. И она тут же отправилась к ближайшему милиционеру и сообщила ему об увиденном: «По-моему, это те двое нерусских, которые у нас в районе сберкассу ограбили». Милиционеры тут же приняли «монгольских соколов» в свои объятия и привели в отделение, там же, в магазине. Открыли кейс, в нём – деньги. У иностранцев – оружие с собой. Начали милиционеры за поимку «особо опасных» преступников, а то и шпионов, себе в кителях дырки для наград крутить. И тут Назан, симпатичный такой монгол, с хитринкой, снимает с руки часы «Сейко», даёт их дежурному и говорит: «Один звонок по телефону». Тому часы понравились, он разрешил позвонить. А я сижу в дежурке в особняке и слышу: «Володя, мы с деньгами и оружием попали в милицию в “Детском мире”. Выручай!» Пришлось срочно брать машину, лететь туда и разруливать ситуацию. После этого случая первое, что делали монголы, приезжая к нам, это сдавали оружие и клали его в сейф. На всякий случай…

Расскажу другой случай, тоже связанный с нештатной ситуацией и оружием. Едем мы с Цеденбалом в Мисхор. В Симферополе приземлились, а там его встречают, хороший стол накрыт… И по дороге один из охранников нашего гостя не выдержал: так живот свело, что никакой возможности терпеть нет. А останавливать кортеж первого лица строго запрещено. В общем, мы оторвались чуть-чуть, потом притормозили, охранник выскочил, кубарем в кювет полетел. Добираться до резиденции, выделенной Цеденбалу, понятное дело, ему пришлось автостопом. И представляете себе картину: в советские времена на горной дороге стоит мужчина явно несоветской внешности, причём вооружённый пистолетом, и голосует, ловит машину. И хорошо, что монголы все говорили по-русски, да и дороги в таких случаях на всякий случай перекрывались. В общем, останавливает он милицейскую машину и объясняет им ситуацию. Его привезли к воротам дачи, вызывают меня: «Опознавайте – ваш или нет?»

Вообще с гостями из социалистических стран работать было проще. Сотрудничество продолжалось многие годы, рабочие контакты были налажены. Они были более предсказуемыми. Монгольские, польские, чешские делегации всегда возили с собой положенные пистолеты и один автомат. А вот охрана Чаушеску всегда требовала, чтобы им разрешили ввозить больше оружия. Что касается зарубежных стран, то проблемы в этом плане у нас были в Японии, Англии и Канаде. По законодательству этих стран ввоз оружия вообще запрещён. И были сложности. Помню, когда начинались наши контакты с японцами, с англичанами, те говорят: «Нельзя!» А мы им: «Вот если ваши руководители сюда приедут, вы что, без оружия их охранять будете?» Они начали задумываться. Потом и пошли подвижки.

Ещё об оружии. В нашей службе говорят, что если ты применил оружие, то делаешь это только один раз. В том случае, если ты сделал это оправданно и с успехом, то тебя ждало серьёзное повышение. Иногда даже такое, что носить оружие тебе больше не приходилось. Ну а если ты применил его не по делу, тогда в большинстве случаев приходилось уходить из нашей системы.

Оружие для нас вещь важная. Когда я работал начальником охраны у Анатолия Ивановича Лукьянова, Председателя Верховного Совета СССР, произошёл такой случай. Его супруга любила заниматься домашними заготовками: собирала грибы, ягоды, варила варенье, солила, мариновала. И вот, когда мы были на отдыхе на Валдае, однажды она отправилась за малиной. Территория там большая, а она попросила отвезти её подальше, где ягод больше. И на лесосеке, там, где молодая поросль, были кусты малины. Стала она с охранниками собирать ягоды, а когда подошли к бурелому, увидели громадного медведя, который ел малину. И хотя у ребят были с собой пистолеты и автомат, им пришлось тихо отходить, чтобы не привлечь внимания зверя. После этого случая так далеко за грибами-ягодами не ездили. В диком лесу ведь и кабаны бывают, тоже животные опасные.