Александр Коростелёв - Дело «Норильский никель» Страница 33

Продолжая логику Анатолия Чубайса, добавим, Юрия Скуратова также сняли, нелепо обвинив в каком-то там аморальном поведении с двумя вольноопределяющимися по жизни особами женского пола. Хотя всё это уж слишком сомнительно и скорее очень походило на кем-то заказанную инсценировку, особенно если учитывать, что ближайшее окружение первого российского президента вполне могло быть заинтересовано в том, чтобы придать очередному снятию с должности Генерального прокурора страны хотя бы видимость обоснованности в глазах гражданской общественности.

Сегодня Анатолий Чубайс, конечно, пытается показать, что он был готов к диалогу, а вот работники Генеральной прокуратуры России не проявляли должного понимания к приватизационным процессам. Иными словами, Генеральная прокуратура была не готова вести диалог с ним, отделяя «в рамках приватизации» всё законное от всего незаконного. Да и понятно, как можно было делать это, если по сути вся промышленная приватизация по-Чубайсу была построена на подзаконных актах — указах и распоряжениях высших органов исполнительной власти, которые особо и не стремились придать принятым ими подзаконным нормам и правилам формально-юридическое законодательное закрепление.

Не находя никаких законных и обоснованных аргументов, которые можно было бы предоставить в противовес заключениям Генеральной прокуратуры России относительно антинародного и неправомерного, если не сказать воровского, характера промышленной приватизации, Президент России Борис Ельцин просто снимал высших руководителей надзорных органов за соблюдением законности в стране с их должностей. Прямо таки, как на заре Советской власти говаривали главные идеологи диктатуры пролетариата: «Кто не с нами, тот — против нас!».

Довольно быстро, к концу 1992 года, высшая государственная власть в стране не формально, но окончательно разделилась на сторонников и противников промышленной приватизации по-Чубайсу. Противостояние обострялось, случалось, что Президент России подписывал указы и распоряжения, противоречившие российскому законодательству, а Верховный Совет РСФСР, руководствуясь пунктом 19 статьи 109 Конституции страны в её прежней редакции, приостанавливал действие этих подзаконных актов, направляя их в Конституционный Суд. Это притормаживало приватизационные процессы, затягивало их, тем самым ещё более провоцируя власть имущих на решительную борьбу за реальную государственную власть в стране, за укрепление своих позиций на будущее.

Позволим себе напомнить, что тогда, когда в 1991 году Борис Ельцин избирался на должность Президента РСФСР, высшим органом государственной власти в республике, в то время ещё входившей в состав Союза ССР, был Съезд народных депутатов РСФСР, действовавший на основании 104 — 106 статей Конституции (Основного закона) РСФСР. Только Съезд народных депутатов РСФСР был вправе отменять нормативные и иные акты, принятые Верховным Советом РСФСР, а также указы и распоряжения Президента РСФСР; в свою очередь Верховный Совет РСФСР был также вправе отменять указы Президента РСФСР, правда, на основании заключения Конституционного Суда РСФСР.

Это явно не устраивало радикальных реформаторов из ближайшего окружения Президента России, стремившихся через максимальное расширение полномочий Бориса Ельцина исключительно лишь по своему разумению провести разгосударствление и приватизацию государственной промышленной собственности и, как уже отмечалось, скорейшим образом создать все условия для приватизации прибыли рентабельнейших промобъединений (концернов), добывающих природно-сырьевые ресурсы.

Срок президентских полномочий Бориса Николаевича истекал в 1996 году, а к концу 1993 года его авторитет «освободителя» России от «гнёта» властей Союза ССР и коммунистической партии был серьёзно подорван гайдаровской либерализацией цен, ставшей причиной обнищания большей части населения страны, а также фактическим выживанием русскоязычных «неграждан» из прибалтийских государств.

В сложившихся обстоятельствах для гарантированного сохранения верховной власти его соратникам пришлось спешно решать ряд стратегических задач. Во-первых, инициировать конституционное усиление института президентской власти. Во-вторых, изыскать возможность получения внутри страны огромных финансовых средств, которые свободно, то есть без каких-либо помех, можно было бы использовать на укрепление во власти действующего российского президента посредством его переизбрания в 1996 году на новый срок. В-третьих, создать образ врага, чтобы переложить на него те видимые неудачи проводимых реформ, скрывать которые уже не представлялось возможным (!).

Для решения первой задачи активно велась работа над проектом новой редакции Конституции Российской Федерации. Во исполнение второй задачи Борис Ельцин делал всё, чтобы расчистить дорогу Анатолию Чубайсу с его ускоренной приватизационной моделью, что позволяло рассчитывать на перераспределение в недалёком будущем прибылей бывших самых рентабельных государственных промышленных предприятий и объединений таким образом, чтобы большая часть «слитых» финансовых средств осела в соответствующих неформальных предвыборных фондах. Решение третьей задачи явилось само собой: достаточно жёсткая позиция Верховного Совета Российской Федерации относительно проводимых реформ, включая приватизационные процессы, обозначила его в глазах команды единомышленников Бориса Ельцина в качестве потенциального врага созданного им псевдо-демократического режима.

И руководство Верховного Совета Российской Федерации, и Президент России периодически выступали в средствах массовой информации с открытыми обращениями к народу, пытаясь, каждый со своей стороны, заручиться поддержкой как можно большей части населения страны. Сторонники ряда депутатов Верховного Совета организовали сбор подписей под обращением российских граждан к Съезду народных депутатов России о проведении всенародного референдума по вопросу: «Поддерживаете ли Вы требование о прекращении полномочий Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина». Президент России со своей стороны, откровенно игнорируя нормы права, содержавшиеся в действующих законодательных актах, к примеру, таких как, Закон РСФСР «Об именных приватизационных счетах и вкладах», продолжал во всех бедах винить депутатов.

Необходимость вмешательства Съезда народных депутатов Российской Федерации была предопределена ситуацией политического тупика, возникшего на рубеже 1992 и 1993 годов. В сложившихся обстоятельствах высший орган государственной власти страны обратился к правовому институту прямого участия российского народа в решении государственных задач — референдуму, опубликовав 15 декабря 1992 года в официальном печатном издании («Российская газета») Постановление VII Съезда народных депутатов Российской Федерации «О стабилизации конституционного строя Российской Федерации». В соответствии с этим постановлением на 11 апреля 1993 года было назначено проведение всероссийского референдума об основных положениях новой Конституции (Основного Закона) Российской Федерации.

Кроме того, Съезд народных депутатов Российской Федерации постановил:

— «Пункт 19 статьи 109 Конституции Российской Федерации в части приостановления действий указов и распоряжений Президента Российской Федерации Верховным Советом Российской Федерации; статья 110 в части предоставления правазаконодательной инициативы Совету Министров Российской Федерации; статья 126-6 Конституции Российской Федерации в части незамедлительного прекращения полномочий Президента Российской Федерации не вступают в действие до проведения референдума по основным положениям Конституции Российской Федерации»;

— «Верховному Совету Российской Федерации не принимать к рассмотрению поправки, представленные в качестве законодательной инициативы, которыми нарушается сложившийся баланс законодательной, исполнительной и судебной власти»;

— «С момента принятия настоящего постановления Обращение Президента и Обращение Съезда к народу Российской Федерации утрачивают силу».

Политическое перемирие, которое так и не привело к миру, продолжалось до весны 1993 года. Долгие дискуссии о том, какие вопросы, кроме одобрения или неодобрения основных положений новой редакции Конституции Российской Федерации, вынести на всенародный референдум, привели в конечном итоге к четырём вопросам, смысл которых сводился к доверию или недоверию первому российскому президенту и одобрению или неодобрению проводившейся в стране социально-экономической политики:

1) «Доверяете ли Вы Президенту РФ Б.Ельцину?»;

2) «Одобряете ли Вы социальную политику, осуществляемую Президентом РФ и ПравительствомРФ, с 1992 года?»;