Андрей Фурсов - Стратегия «большого рывка» Страница 38

Далее, это тотальная роботизация и чипизация, которая означает настоящую революцию в деле использования рабочей силы, и вопрос будет стоять уже о том, куда девать полтора миллиарда китайцев и миллиард индусов. Но точно так же это революция в деле ведения войны. Уже сегодня роботы-беспилотники выполняют широчайший спектр боевых задач, и тягаться с ними солдату, вооруженному традиционным «калашом», не приходится.

Все это уже означает смену социально-экономической формации, и то, что раньше называлось «концом истории», теперь оказывается «концом конца». Уже понятно, что либеральная демократия — не жилец на белом свете, потому что она даже текущие задачи не в состоянии решать, не говоря уже о задачах на перспективу.

То есть это другое социально-политическое устройство, своего рода «постдемократия», и хотелось, чтобы оно было более-менее человекоподобным. Но не факт, что оно таковым окажется.

И наверное, самое трагичное касательно любой власти заключается в том, что усилия по выработке идеологии не должны заменять собой усилий по деланию вещей, производству товаров и услуг. Идеология и идеологи, не опирающиеся на делание, сами себя дискредитируют.

То есть в России надо делать новую индустриализацию или «постиндустриализацию», это слово уже не раз было произнесено. Каков реальный алгоритм этого рывка? Кто и что должен делать? Очень важно определить здесь роль государства.

Ведь понятно, что когда речь идет о целеполагании, никакой бизнес нигде и никогда такого целеполагания даже в национальных масштабах выстроить не может. Это задача государства, задача государственной стратегии.

С другой стороны, очень хочется, чтобы государство не занималось непосредственными хозяйственными задачами, чтобы принцип «Богу — Богово, а кесарю — кесарево» проводился в жизнь последовательно и без искажений.

Юрий Ласточкин, мэр города Рыбинск, член-корреспондент РАЕН, в 2001–2009 гг. гендиректор НПО «Сатурн»:

«Энергомаш», в гостях у которого мы находимся, — прекрасная компания, которая несколько десятилетий тому назад пережила серьезные времена, но вышла из них, и сегодня трудоспособна. Но она, к сожалению, является исключением, подтверждающим правило.

Мы говорим сегодня о рывке: его возможности, подготовке, — все это важно, и это огромный пласт, который требует обсуждения. Но, думаю, самое главное, о чем мы должны говорить, это о том, что мы во многом имеем ложные цели. Ложные цели не означают злостности или умысла, хотя это нельзя полностью исключить. Главное, что мы не в состоянии сформулировать цели рывка. Не идеологические, а вполне конкретные цели для каждого отдельно взятого сектора экономики и для всей экономики в целом. Не можем во многом потому, что низок уровень людей, которые по отраслям эти цели определяют.

К тому же, видимо, нет достаточной политической воли признать какие-то совершенно очевидные вещи. А не имея истинной цели, мы не достигнем результата. Все ресурсы: время, усилия людей, поколения людей, — будут потрачены впустую в погоне за ложными целями.

Чтобы проиллюстрировать это утверждение, могу сказать, в чем совершенно уверен: нам не сделать гражданский магистральный самолет. Невозможно «зайти в лоб» одновременно «Боингу» и «Эрбасу». В это время, тратя ресурсы, технологии, людей, мы упускаем другие истинные цели, то есть те сектора, которые вполне могли бы состояться в нашей стране: транспортная, боевая авиация. Их тоже со временем не будет, потому что есть реалии мировых рынков, и никто на этих рынках не ждет Россию. Ее ждут как заказчика, как покупателя, как инвестора в отдельные сектора на невысокотехнологичном мировом рынке, но как доминанту, игрока этого рынка — никто не ждет.

Но, к сожалению, чтобы разобраться, что является истиной целью, а что — ложной, не хватает то ли времени, то ли общественной дискуссии, анализа. А ведь тот технологический уклад, о котором говорил академик Глазьев, реально наступает. И не отсчетом с какого-то календарного времени. Если побывать на ведущих мировых компаниях (не на выставках, а за кулисами: в цехах, лабораториях), можно убедиться — этот уклад уже там. Он потребует не только гигантских капиталовложений (они намного больше, не в два-три раза, а на порядки), но и гигантского количества энергии. Тем, кто хочет доминировать в том технологическом укладе, энергии потребуется в десятки раз больше, чем сейчас, допустим, в том же машиностроении. Потому что и способы обработки материалов нужны иные — электрохимические, электрозионные, а они требуют большого количества энергии. Обыкновенные станки будут уже не нужны. Этот уклад потребует и иного уровня подготовки людей: начиная от рабочих, заканчивая людьми, принимающими в компании последнее решение. То есть рывок нужно реально готовить.

Мы готовы к этому рывку? Возьмем очевидные вещи. Нам не нужно такое количество людей с высшим образованием. Сегодня в частных вузах, где нет ни лабораторных баз, ни квалифицированного профессорско-преподавательского состава, распространены конвейерные подготовки «Митрофанов». Всем это очевидно, однако не принимаются решения о закрытии таких контор. Лишь идут дискуссии: год, два, три…

Или, например, в начале 2008 года была четко сформулирована цель по энергосбережению. Сегодня 2012 год, можно подвести итог. Мы ничего не сберегли! Может, сократилась энергоемкость валового продукта? Нет.

Мы ставим цель стать лидерами в ядерно-томографической медицине. Но это абсурд. Да мы сегодня не можем сделать и обыкновенный томограф — 100 % томографов закупается!

В то же время, упуская возможность, не занимаемся альтернативной энергетикой, наивно думая, что газа у нас достаточно. Хотя у нас неоспоримые успехи в переработке топлива — там высочайший рост КПД, и мы, развивая именно это направление, могли бы быть мировыми, глобальными лидерами.

Владимир Путин как-то пошутил: «Вы что, дровами будете топить?». Да, практически сегодня начинают дровами топить. И машиностроительные компании, которые производят устройства для превращения опилок, стружек, отходов дерева, других органических веществ в тепловую, электрическую энергию, дают рост в 50–60 %, но не у нас!

И таких примеров немало в каждой отрасли. Думаю, сегодня нужно целеполагание. Конкретное, четкое. А то в общих чертах ясно, но в переходе к конкретному сама цель теряется. Например, в последние пять лет немало говорили про инновации. Но инновации — это просто способ выиграть в конкурентной борьбе конкретному продукту. Это отнюдь не продукт и не цель. Или нанотехнологии. Они — всего лишь способ. Это не может быть самостоятельной отраслью, потому что у металлургов — одно, у авиастроителей — совершенно другое.

Мы запутались в ложных целях и запутали и общественность, и СМИ, где, может, не так много людей, которые в состоянии разобраться и объяснить другим. Остается последняя гвардия: узкий, пленочный слой специалистов, которые понимают, что происходит. Но, к сожалению, они никуда не допущены: ни в СМИ, ни к обсуждению, ни к выработке решений. И это усугубляет целеполагание и усиливает постановку ложных целей. Ложное целеполагание при подготовке рывка — вот что не может не беспокоить.

Шамиль Султанов, президент Центра стратегических исследований «Россия — Исламский мир»:

Я хотел бы поддержать мысли Александра Андреевича Проханова и Андрея Ильича Фурсова об идеологизации современной жизни. Повышенное внимание к вопросам идеологии всегда является свидетельством приближения кризисного, военного времени. Идеологические конфликты обостряются и усложняются.

Поэтому применительно к мобилизационной идеологии, о которой мы говорим, возникает ряд непростых вопросов, на которые надо будет ответить.

Например, что является главной тенденцией всей современной ситуации? Раньше мы говорили: противоречия между капитализмом и социализмом, наступление фашизма и так далее.

Вот Сергей Юрьевич Глазьев говорит, что главной тенденцией современной ситуации является переход к шестому технологическому укладу. С моей точки зрения, это не совсем верно, потому что в течение ближайших пяти-семи лет только одна страна мира действительно реально готова перейти к такому укладу. Это США. Никакая другая страна пока к этому не готова.

Но отсюда вытекает вопрос, на который пока никто не дает ответа. Дело в том, что такой переход, если США его осуществят, будет усиливать межукладные противоречия в мировой экономике. И это одна из причин, которая уже сегодня ведет к обострению глобальной ситуации в военно-политической сфере. Потому что страны, которые будут отставать от Соединенных Штатов, постараются сделать так, чтобы через 10–15 лет мы не жили в мире Pax Americana.

У нас ведь огромное количество стран живет в условиях четвертого технологического уклада. И огромное количество технологий в нашей стране — это технологии четвертого уклада, доставшиеся нам в наследство от сталинской индустриализации.