Эдуард Мхом - Юристы Бостона (Boston Legal). Жгут! Страница 4

– Я бы с радостью, но у меня бы не осталось времени на свои нужды.

– Ты знаешь, что происходит с Дэнни.

– В этом зрелище я решил оставаться вне потасовки и наслаждаться зрелищем с бельэтажа.

– Ты просишь меня манипулировать моим другом. И я этого не сделаю.

– Проще было заняться с тобой сексом.

Мне приходится урезать свои затраты или закрывать двери.

Это все, о чем бы я просил. Если бы спрашивал.

Все думают, что мое положение наверху затуманивает мой разум.

В таком возрасте ты осознаешь, что готов пойти на любые уступки за призрачный шанс любить.

Когда я занимаюсь с женщиной любовью больше, чем два раза, я ковыряю ее прошлое.

– Почему ты не подписал контракт?

– Если ты знаешь, что можешь отправить человека одним словом за решетку, это и есть контракт.

Я люблю тебя. Но Гавайи я люблю больше.

Ты крупная рыба в очень маленьком пруду.

Это новый мировой порядок. А я мелкая сошка. И мне надо как-то подстраиваться.

– Навести меня, если будешь на большом острове.

– Я и есть большой остров.

Иногда люди говорят не всерьез: «Я люблю тебя» или «Ты уволен».

– Ты один хотел вывести ее из игры. У тебя большие яйца!

– Спасибо за такое мнение.

– Это не мнение. Я видел тебя в спортзале. Бой мой!

Лучшей частью моих браков всегда был первый день.

Хорошая альтернатива курению – это секс. Захочешь закурить – звони мне.

Для меня не может быть чего-то более опустошающего, чем женится ненадолго.

– Расскажи о своей жене.

– Она объединяла все качества, о которых можно только мечтать.

Креативность, страсть, фанатизм, обворожительная ключица, здоровое отсутствие комплексов.

Она начала узнавать меня слишком хорошо. А я начал ее за это ненавидеть.

Даже, когда я был непредсказуем, она все могла предсказать. Для людей, которые хотят быть оригинальными – это самая худшая банальность.

Интересно, я когда-нибудь женюсь снова? Чтобы кто-то выслушал мои истории.

Вечно у тебя что-то не так: кошмары, клоуны, ремонт.

– Тебе пора на работу. Сегодня среда – твой любимый день.

– У меня больше не осталось ничего любимого.

– Мне нужно поговорить с клиентом.

– У вас здесь нет клиента!

– Досчитайте до 10, судья!

Кого бы вы предпочли в качестве адвоката – меня или этого Вердикта-Марк-Виновен?

Только большие люди могут уважать тех, кто больше.

Обычно я бы сделала тебе замечание о твоей репродуктивной системе и вреде кофе. Но у меня проблема.

– Мне кажется, она принимает амфетамин.

– Почему?

– Она была встревожена, не могла вспомнить, куда положила ключи, она опоздала на 20 минут.

– Ты описал типичную американскую работающую маму.

Блондинка? Будешь в моей команде. Ты будешь моей правой рукой. Ты – фотогенична.

Надо захватить присяжных сюжетом, повествованием. Мы должны создать свою реальность.

– Если вы были достаточно духовны, чтобы трахать моего мужа – вы понимали, что подписывали.

– Очень многое, на что меня уговорил ваш муж – я не понимала.

– Я запасаю известь для промышленных предприятий.

– «Ремесленник. Работает руками». Запиши.

– Власть – это моя страсть. Этой мой гомеостазис. Только не истолкуй это слово неправильно.

– Уже истолковал.

Это работает, если над этим работать. Так работайте!

Заметь, что я использовала тот же шрифт, что и в «Миссия невыполнима». Американцы доверяют этому шрифту.

– Получается, мы не сможем выиграть?

– Юридически выиграть сможем. Но достичь своих целей – нет.

Когда ты просишь моей помощи, Ширли, ты ищешь не совсем юридической помощи.

Фактов больше нет, дружище. Только хорошая или плохая выдумка.

– Мы требуем переноса места суда.

– Вы оба манипулировали СМИ, но у Дэнни Крейна это получилось лучше. Будете играть в песочнице, которую сами построили.

– Он сменил пластинку.

– Ты должен отдать ему должное. Он создает свою очередную реальность.

– Интересно, что он предложит.

– Без тюремного срока.

– Откуда знаешь?

– Многолетний опыт. И он звонил полчаса назад.

– Тебе снилось, как мы занимались сексом?

– Как ты узнал?

– То есть я прав? Я всех об этом спрашиваю. Ты первая, кто сказала «да».

– Ты ищешь моего совета или просто сообщаешь мне?

– И то, и то.

– Я не уверен, что смогу тебя вытащить.

– А нельзя сказать одну из этих длинных-длинных речей, как с моими кредитками?

Тебе нужно переключить канал. Тех ужасов, о которых ты говоришь, не бывает в честных непредвзятых новостях.

Когда ты сказала, что твой племянник «милый» – это на 20 % синоним слова «озабоченный»?

– Ты с ним спала.

– Не спала.

– Спала.

– Не спала. Ну, может, чуть-чуть.

– Шлюха!

– Я в полицейском участке. Можешь прийти?

– Да, в обед.

– Не уверен, что могу пообедать. Меня арестовали.

– За что?

– Выдача себя за полицейского.

– Я хочу, чтобы общество было в порядке.

– Ты типа Воспитатель для всего мира?

– Почему, Алан? Это все, о чем я спрошу: «Почему?»

– Одни люди видят вещи такими, какие они есть и не спрашивают «почему». А другие – такими, какие они не бывают и винят коровье бешенство.

– Ты представляешь, что бы было, если бы все бедные перестали платить налоги?

– Богатые бы начали платить свои.

Вчера я ложился спать с книгой. Не так интересно, как с 29-летней.

Намного проще бороться за принципы, чем исполнять их.

Болтология спасла тебя от тюрьмы.

Это неконституционно – Соединенным Штатам иметь душу.

– Свобода лежит в наших сердцах. И когда она умрет, никакой Конституции не спасти ее.

– Хоть бы раз ты процитировал республиканца!

Что может быть оптимистичнее поцелуя девушки-идеалистки?

Странно, что любовь перекрывает все, что идет не так.

– Однажды Беф предложила мне заняться постельным дайвингом. Это как обычный дайвинг, только…

– Я понял.

Любовь победит все.

Ограбление не так сложно, как убийство. А от убийства ты меня отмазал.

– Когда в мир приходит технология, сначала ее использует в эротике.

– Как интернет.

– Как порно в интернете.

– Профессор много помогал этой фирме и хотел меня в этом деле. А ты что здесь делаешь?

– А я хотел тебя.

– Как Гваделупа?

– Ужасно скучный остров. Ничем нельзя заняться кроме секса ни днем, ни ночью.

Только розовое не ешь. От них рвота или смерть.

Мораль… Ее изобрела элита, чтобы простонародье не радовалось жизни.

А что касается жены – она ничего не узнает об измене, и ей будет хорошо. А если узнает – будет ей наука.