Игорь Ефимов - Сумерки Америки Страница 42

Рентген показал перелом бедра. В такой ситуации ты не спрашиваешь, сколько будет стоить операция, не торгуешься. Доктор Вайнстин сделал очередное хирургическое чудо на следующий же день, вогнал в место перелома три металлические заклёпки, которые сидят там до сих пор. Через неделю Марина уже ковыляла по дому на костылях, а через месяц я начал возить её в автомобиле на работу, в редакцию радиостанции «Свобода».

В бухгалтерию больницы отправился с тяжёлым предчувствием. Когда мне показали счёт, я, видимо, побледнел и начал сползать по стене на пол.

Взволнованная сотрудница подбежала ко мне со стаканом воды.

– Что вы?! Зачем? Это же цифры не для вас, а для страховой кампании.

– У нас нет никакой страховки.

– Да? Но как же? Вы выглядите культурным человеком… Как же можно жить без медицинской страховки?

Действительно – как живут 40 миллионов американцев, не достигших ещё пенсионных 66 лет и не имеющих денег на медицинскую индульгенцию?

Спросите любого человека, который пролежал в больнице несколько дней: сколько это стоило? И девять из десяти не смогут ответить на этот вопрос. «Да-да, цены раздутые, мы знаем. Но у нас, слава Богу, есть страховка».

В недорогом мотеле за ночь вы заплатите от 40 до 50. В гостинице в центре города – около ста и выше. Есть шикарные отели, помеченные в справочниках пятью звёздочками, – там подлетит и до 200–300. Есть, говорят, какие-то невероятные дворцовые номера, с бассейнами, роялями, коврами из барсовых шкур – за них экстравагантные миллионеры выкладывают до двух тысяч.

Теперь приготовьтесь. Вдумайтесь в эти цифры. Марина вынуждена была провести в больнице после операции три дня, и мы получили счёт на 15 тысяч. Сюда не входила сама операция и медицинские процедуры – это отдельные счета, общей стоимостью около 6000. 5000 долларов в день – только за кровать в двухместной палате. Правда, над кроватью подвешен телевизор, а на столике есть телефон. Но и за телефонные звонки – отдельный счёт.

От полного разорения нас спасло тогда чудо. Ураган, обрушившийся на Нью-Йорк, был признан стихийным бедствием такого масштаба, что на помощь его жертвам было разрешено использовать средства специальной организации: Федерального бюро чрезвычайных ситуаций – FEMA[207]. Добрая ФИМА оплатила больничный счёт, а за операцию мы выплачивали по сотне в месяц несколько лет. Однако не следует забывать, что и ФИМА берёт свои деньги не из воздуха, а из бюджета. То есть это всё те же наши деньги, уплаченные государству в виде налогов.

Спрашивается: как в условиях нормальной рыночной конкуренции в передовой индустриальной державе могла образоваться такая безумная, нелепая, грабительская цена?

Она оказалась возможной лишь потому, что здесь в рыночную экономику незаметно прокрался хитрый социалистический лис, над которым законы ценообразования не властны. Между врачом и пациентом сумел втиснуться посредник – государственный чиновник «Медикера» и «Медикэйда», который расплачивается с врачом не из своего кармана.

Всё это началось примерно пятьдесят лет назад, когда усевшийся в президентское кресло Линдон Джонсон, обуреваемый благими намерениями, обещал построить так называемое «Великое общество» (Great Society). В 1965 году он исполнил давнишнюю мечту демократов – подписал закон об учреждении Программ медицинской помощи престарелым, увечным и обездоленным (Medicare and Medicaid). Только отъявленный злодей мог бы возражать против такого гуманного и благородного акта!

Когда государство принимает на себя выполнение какой-то важной хозяйственной функции, изымая её из прерогативы рыночного регулирования, эта мера считается шагом в сторону социализма. Это слово американские законодатели произносят с презрением, они знают, что социализм опасен, неэффективен и не популярен в Америке. Чтобы убрать из нового закона неприятный социалистический привкус, мастера словесной виртуозности представили его как рыночное решение проблемы. Нет, мы не будем создавать государственную сеть больниц и клиник для бедных и престарелых. Ведь есть страховые кампании, продающие полисы на случай катастрофических заболеваний. Вот и мы добавим к ним гигантское страховое общество, которое будет получать деньги за счёт налогообложения и оплачивать медицинские счета больниц и врачей, берущих на себя лечение неимущих.

Как и следовало ожидать, этот рыночно-социалистический гибрид начал превращаться в ненасытного дракона уже с первых дней своего существования. За пять лет (1966–1971) цены на медицинское обслуживание возросли на 40 %, а на пребывание в больнице – на 70 %. До 1965 года Федеральное правительство тратило на медицинское обслуживание 4,8 % бюджета, или 5,2 миллиарда долларов, а в 1969-м – уже вдвое больше. Всего за четверть века (с 1950 по 1977-й) государственные расходы на медицинское обслуживание возросли с 12 миллиардов до 160[208].

Но государственные программы медицинской помощи были только началом. Всё же они потребовали введения нового налога, а это всегда вызывает сопротивление. Лисий социалистический ум продолжал искать новых лазеек к богатому рыночному курятнику. Вот например: кто будет лечить людей, не достигших ещё старости, продолжающих работать, но не имеющих денег на дорогое лечение? Опять вводить налог? Но избиратель может взбунтоваться. А почему бы не обязать предпринимателей покупать медицинскую страховку для своих служащих на свободном рынке? Предпринимателей никто жалеть не будет, пусть раскошелятся! А то, что они вынуждены будут из-за этого поднять цены на свои товары и проигрывать иностранным конкурентам, никто не заметит.

За прошедшие сорок лет стоимость медицинской страховки для служащих взлетела под небеса. Если предприниматель обязан покупать, страховые компании могут диктовать ему какую угодно цену. В 2008 году, чтобы обеспечить медицинской страховкой работника и его семью, предприниматель должен был уплачивать 12500 долларов, и эта сумма продолжает расти со скоростью 5 % в год. Директор знаменитой цепи кофеен «Старбакс» объявил, что его кампания тратит на медицинскую страховку сотрудников 200 миллионов долларов в год, и это больше, чем она тратит на закупку кофе[209].

Тысячи людей попадают каждый год в автомобильные аварии, их привозят в больницы с различными травмами и ранениями. И среди этих пациентов непременно будут такие, у которых нет денег на оплату лечения. Кому же предъявить счёт? Государству? Штату? Опять новый налог? Нет, зачем. Мы выпустим закон, обязывающий каждого автомобилиста покупать страховку на лечение тех несчастных, которых злая судьба когда-нибудь бросит под колёса его автомобиля.

И самих врачей мы заставим покупать страховку против судебного иска за неправильное лечение.

И владельцев бизнесов заставим иметь страховку от несчастных случаев, которые могут случиться с их клиентами или посетителями.

Когда Марина после падения, хромая, поднялась в свою редакцию, прибежала взволнованная администраторша и стала настойчиво расспрашивать её, где произошло несчастье: на улице или внутри здания. Марина честно сказала, что на улице. Потом оказалось, что, скажи она «в здании», радиостанция могла бы оплатить часть наших медицинских расходов, ибо у неё есть страховка от таких случаев.

Но у маленьких бизнесов таких резервов нет. За последние десятилетия тысячи вынуждены были закрыться, ибо не имели возможности платить неудержимо растущие страховые взносы. А там, где закрываются мелкие, конкуренция ослабевает и крупные могут гораздо быстрее повышать свои цены.

Все мы помним печальные картины жизни в пору «развитого социализма». Неубранные кочаны капусты замёрзли в поле. Горы брёвен рассыхаются по берегам замёрзших рек. Грузовики, заполненные урожаем помидоров, истекают красным соком в очереди к маленькому консервному заводику. Гнилая картошка расползается под ногой на бетонном полу овощехранилища. Добро гибнет, потому что оно – ничьё. Никому его не жалко. Никто не будет наказан. И всё будет идти одинаково из года в год.

В Америке такого быть не может, казалось нам. Здесь собственность уважают. Здесь правит не план, а свободный рынок. Если кто-то не умеет ценить плоды человеческого труда, рынок его отбросит, разорит. Если кто-то попытается слишком задрать цены на свой товар, найдётся другой производитель, который предложит такой же товар подешевле. Конкуренция! Вот верный страж, охраняющий нас от жадных грабителей. Недаром же здесь приняты антитрестовские законы, направленные против возникновения монополий. Недаром открыт ввоз иностранных товаров, так что мы можем покупать недорогие бразильские туфли, корейские телевизоры, японские автомобили, тайваньские свитера.

Да, конкуренция действует повсюду. Но только не в сфере страхового бизнеса. От иностранной конкуренции он защищен законами, запрещающими иностранным страховым компаниям оперировать в Америке. От внутренней конкуренции страховые компании защищены законом, запрещающим другим финансовым организациям (например, банкам) продавать какие бы то ни было виды страховок[210]. И самое главное: страховой бизнес изъят из-под действия антитрестовского законодательства[211]. По идее, расценки должны регулироваться государственным учреждением (Insurance Services Office), но как можно вкручивать мозги государственному чиновнику, помнит любой советский экономист, выбивавший в своём министерстве нужные цифры плана, «расценки» и прочие «показатели».