Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 г.г. Страница 46

В случае чего — не поминайте лихом [подпись]

Р. S. Надеюсь, вы — в союзе писателей? Здесь мне не от кого узнать. Если в союзе, от души поздравляю.

Дорогой Боб.

Приехал я в Москву, побегал два дня по делам, и вот я заперт на даче. Условия здесь хорошие, вокруг леса, наш с тестем кабинет на веранде, от всех изолирован. Буду сидеть, переводить и думать о ХВВ.

Из всех твоих поручений не выполнил, пожалуй, ни одного. Насчет билетов узнать не у кого, все в разъездах. Конфекты Беле купить не успел, да это ладно, книжка выйдет, тогда воспользуюсь предлогом и преподнесу.

В понедельник сразу же попал на фантастическое сборище. Полещук ходил с горестной усмешкой и с большой фотографией Гриадного Крокодила, прикрепленной к лацкану пиджака. Всем рассказывал, что он кавалер означенного ордена. И все в ответ тоже горестно и сочувственно усмехались. Были призывы к кровавой расправе — а ля Брускин, были призывы пожаловаться («на каком основании он позволяет себе?..»), были призывы никак не реагировать. На том последнем и порешили и принялись слушать новое творение Колпакова. А народу было много, и когда Жемайтис предложил по летнему времени встречаться реже, случилась буря протеста.

Потом мы завалились к Соколову и поговорили. Был Римка, Гансовский, Олег, Ленка, жена Олега и я. Все жаловались на усталость. Я совершенно простым голосом поинтересовался, как дела с альманахом в «Знании», Олежка окрысился и потребовал, чтобы я перестал задавать ехидные вопросы. Кто-то рассказал, будто Днепров рассказал, будто Лема исключили из союза польских писателей. Бодяга какая-то, не знаю, в чем дело, врет, по-моему.

Бела жмет на материал, хочет в этом месяце сдать первый сборник советской фантастики. В нем будет: «В кругу света» Громовой, начало новой повести Емцева и Парнова, рассказы, пара статей. Окончательно решен вопрос с библиотекой мировой фантастики. Леонид Леонов отказался возглавлять Совет по приключенческой и фантастической литературе, и вместо него назначили Сытина. А чтобы он не дал маху, в члены Совета ввели меня. Моча. До сих пор никто не знает, для чего этот Совет нужен.

Все знакомые поздравляют нас с членством в ССП. Причем половина из них вычитала об этом в газете. Не то в «Известиях», не то в «Московской вечерке».

Вот и все новости. Пиши аккуратно, письма мне будут доставлять.

Жму руку, целую, твой Арк.

Поцелуй маму, привет Адке.

Дорогой Арк!

Билет ССП я уже получил, на прошлой неделе. Вручал (по чистой случайности) сам Прокофьев — толстый, красный, пьющий человек с сухими горячими руками. Поздравил, вручил, потряс руку, пробурчал, глядя тоскливыми глазками, что рассчитывает на мою помощь («…потому что без общественности мы ничего не можем сделать»). Я кланялся, улыбался и заверял, что обязательно, хотя так и не понял, о чем речь. Потом с меня содрали пять рублей, и я ушел.

Песенку Тираспольского (так, кажется?) мне проиграла на пианино Адка. НичеГё. Правда, в самой патетической паузе хочется продолжить: «А ну, космонавт, потихонечку трогай…»[109] В общем, можешь ему отписать, что песенка нам понравилась, и мы очень благодарны, и что он — первый сделал нам такой редкий и оригинальный подарок.[110]

Читал ХВВ Сашке Копылову. Он сказал, что не знает, большая это литература или нет, но написано очень хорошо. Валялся на ковре, благодушно растопырившись, и всё приговаривал: «Хорошо… Здорово… Как, интересно, интеллигенция это примет…» Сделал ряд замечаний по каждой главе (они все у меня записаны) и притащил путеводитель по Лондону, чтобы мы могли на него ориентироваться, когда описывали путеводитель в повести. В общем, я даже не ожидал такой от него благоприятной реакции.

Дома в связи со смертью дядьки Фани[111] — траур. Маме было сначала плохо, но сегодня приехали из Москвы дядья и тетя Маня, и ей полегчало. Ужасно это всё, и глупо, и отвратительно. Водка проклятая.

Ну пока. Крепко жму руку. Привет Ленке.

Твой [подпись]

Р. S. Неделю назад получил от Альтова письмо. Посылаю тебе письмо, обращение к ленинградцам и мой проект ответа, который исправь, перепечатай (у меня же машинки нет) и отошли. Тут была еще копия письма москвичам, но ты ее, наверное, и так знаешь.

То, что я написал для Альтова, — ужасно. Ты уж что-нибудь придумай, а то мне сейчас не до этого — все время отвлекают.

Ну, целую.

Дорогой Борик!

Получил вчера твое письмо и пакет с Альтовскими художествами. Я это всё уже от него получил в копиях, так что обо всем знаю. И Брандис мне прислал письмо, в котором жалуется на Альтова и просит, чтобы я повлиял на Полещука — замять это дело, не допустить шума. По-моему, мы как-то вышли в арбитры, и это мне очень не нравится.

Ответ Альтову я напишу, смягчу кое-что и прочее, что ты просил. А вот ответ Тираспольскому придется делать тебе — я же все тебе передал, и письмо, и адрес.

Рад за Сашкину реакцию. М. п., передай ему, что в Москве есть из сигарет только «Слънце», «Краснопресненские» и «Восток». Что ему купить?

Билет я не получил. Ну его к черту, успеется.

Буду сидеть ближайшее время — до месяца — в Москве. Ждем вас. Возможно, еще, если мама позовет, приеду на несколько дней в Л-д. Как это ужасно с дядей Фаней! Но больше всего я все-таки тревожусь за маму. Отпиши, как она себя чувствует. Хорошо ли будет, если я приеду к ней.

Неделю высидел на даче. Ежедневно делал походы на 10–12 км. Никакого результата. Стал чувствовать себя хуже. Вероятно, нельзя ходить быстро по солнцу так много. Но что делать с брюхом? А, моча всё это. Бог дал, бог возьмет.

Вот всё. Да, в № 5 «Тех. — Мол.» страшно изуродованная статья Нудельмана.

Целую, твой Арк.

Дорогой Арк!

1. Я думаю, нам ни в коем случае не следует выступать никакими арбитрами. Пусть каждый получит то, что ему причитается. Полещук — крокодила, Альтов — по зубам. Мне кажется, и тот, и другой переживут. Будем всем сочувствовать. Понеже все правы. По-своему.

2. Ответ Тираспольскому я сочиню, хотя что-то не помню — где лежит его письмо и адрес. Песенка-то у меня, а вот где письмо, не помню.

3. Приезжать тебе, по-моему, смысла не имеет. Мама успокоилась, чувствует себя неплохо. Пусть отдохнет малость. А вот насчет нашего к тебе приезда хорошо бы договориться. Мы предлагаем такой вариант: самолетом прибываем ранним вечером третьего июля (пятница); пребываем у вас вечер, день субботы, день воскресенья и вечером в воскресенье уезжаем «стрелой». Обсуди сей вариант у себя дома и срочно отпиши. Хорошо бы побыть исключительно вчетвером.

4. Статью Нуделя читал. Написано, как выразился Илья Иосифович, бойко, но чувствуется, что редакторы покопались в ней задними ногами.

5. Никого не вижу. Ничего ни о ком не знаю. Сижу в основном дома и читаю книжечки. Прочел Луи Селина «Путешествие на край ночи».[112] Надо тебе сказать — да! Такой квинтэссенции ненависти к роду человеческому я еще не встречал. Что-то вроде отношения Руматы к королевству Арканарскому, но без светлячков разума.

6. Для Сашки покупай просто всё, что попадается, в одном экземпляре. То, что ему не подойдет, выкурим. И заодно купи для меня несколько блоков чего-нибудь фильтрованного.

7. Вопросы. Как дела с «ДР»? Будет ли опубликовано наше интервью в «ТМ»? Что сказали в Детгизе по поводу ПНвС?

Привет Ленке, целую, твой [подпись]

Р. Т. Как там насчет машинки? Прошелся бы по магазинам-то!

Дорогой Боб!

Ждем вас с радостью. Итак, третьего июля. Попытайтесь, однако, взять сразу обратный билет, если хотите уехать в воскресенье, чтобы потом не тратить время в московских очередях. Мы славно проведем времячко и побеседуем — именно вчетвером, больше никого не будет. Что до машинки, то в субботу с утра пойдем с тобой на улицу Горького, и ты сам выберешь, что лучше. Вернее, выберем вдвоем, нам на ней работать.

Обрадовал тут нас Ревич. Он написал статью в ответ Лукьянину очень хлесткую, уловил его в массе ошибок и благоглупостей. Статья, возможно, пойдет в следующий четверг в Лит. Газете.[113]

Относительно интервью в ТМ не знаю, не спрашивал. А стоило бы. Завтра поеду и спрошу обязательно. С ДР дела нормально, без изменений — выйдет в июле. ПНвС в Детгиз решил не давать. Там все вареные от жары, не стоит их сейчас беспокоить. Ужо дадим в готовом виде, ничего им не сделается. Я намедни перечитывал и сам киснул от смеха. Читал детям, они в страшном восторге были, а в конце пригорюнились — очень жалко им стало Януса Полуэктовича.

Да, главная новость. В редакции Жемайтиса ушла в декрет на год Соня Митрохина и на ее место взяли Ленку. Теперь есть свой человек и в Гаване.[114] Она уже там неделю подвизается. Я ей понемножку помогаю, дело пока идет.