Сергей Лукьяненко - Статьи для портала «Однако» Страница 5

«…когда я её захвачу, и мне это будет выгодно, и когда он её захватит, ему также будет выгодно, это будет местность оспариваемая…»

Самое печальное даже не то, что претензии имеют под собой серьёзное основание и не отреагировать на них — смерти подобно. Наибольшая беда в том, что исполнить требования одной части протестующих — означает резко усилить вторую часть. В то же разом время исполнить все требования — ввергнуть страну в хаос. Ну давайте дадим полнейшую свободу частному бизнесу! Получим к столетию Великой Октябрьской, а то и раньше, новую коммунистическую революцию. Прислушаться к мнению народа? Потеряем не только бизнесменов. Это сто лет назад страна могла ощетиниться штыками, кровью и потом провести индустриализацию и отстоять свою независимость. Сейчас такой эксперимент не пройдёт.

Но выход всё же есть. Выход неприятный, но действенный.

«…в местность оспариваемую направлюсь после противника…»

Мы знаем, куда направился противник.

Существует одна вещь, которую одинаково сильно ненавидят и капиталисты, и коммунисты. Существует одна проблема, которая реально мешает и сильным, и слабым в нашей стране. Существует одно знамя, которое объединяет всю оппозицию.

И это, разумеется, коррупция.

В той или иной форме она существует во всех странах и в любых обществах. Когда первый неудачливый викинг догадался пообещать кормчему на ладье: «Замолви на меня словечко перед конунгом, пусть возьмёт меня в поход — и я отдам тебе треть добычи!» — это уже была коррупция. Но в нашей стране в период полного социального развала она расцвела настолько бурно (увы, почва была исторически подготовлена), что победа над ней становится вопросом жизни и смерти. Беда коррупции не только в том, что она приносит прямой экономический убыток государству, а значит — и всем нам. Она мешает функционированию бизнеса, инвестициям, развитию производства, а значит — вредит предпринимателям. Коррупция лишает нас нормальных дорог, честного судопроизводства, социальной поддержки, а значит — вредит рядовым гражданам. И самое печальное в том, что коррупция подрывает веру людей в государство, власть и будущее.

Не зря лозунгом оппозиции стало обвинение власти в тотальном воровстве. Этот лозунг — главное оружие врага и уже не имеет значения, настолько ли велика коррупция, какой её представляют. В сознании рядового обывателя коррупция — чудовищный дракон, пожирающий Россию. Пока этот дракон не будет побеждён, причём побежден показательно, театрально, с проносом отрубленной головы по городам и весям, с убеждением каждого, что он не воскреснет (хотя бы в ближайшие годы), строить планы на будущее бессмысленно. Никто не станет строить дома и рожать детей, если он уверен, что эту местность рано или поздно посетит огнедышащее чудовище.

Коррупция — это и наша беда, и вражеское оружие.

Значит, дракон должен быть побеждён.

Основная проблема борьбы с драконами, как известно любому странствующему Ланселоту, состоит в том, что дракон живёт в каждом человеке. Любой драконоборец рискует сам превратиться в дракона. Ну, а самым опасным драконом из всех является дракон коллективный, состоящий из всех многочисленных драконоборцев, когда-то занявших эту должность… и обнаруживших, что быть драконом — в общем-то, приятно и комфортно.

По сути мы — все мы, жители России, требуем от власти победить дракона, стыдливо пряча собственный хвост и чешую. И если даже мы не занимаем государственных должностей и не получаем мзду — мы её платим. Не только вынужденно, но и потому, что так нам удобно: заплатить за нарушение гаишнику половину от положенного штрафа; ускорить прохождение документов через бюрократическую машину; да хоть бы и пламенно побороться с коррупцией одного чиновника за деньги, полученные от другого…

Но убивать дракона придётся.

«Когда солдаты говорят: "имущество нам более не нужно" — это не значит, что они не любят имущества. Когда они говорят: "жизнь нам более не нужна!" — это не значит, что они не любят жизни. Когда выходит боевой приказ, у офицеров и солдат, у тех, кто сидит, слезы льются на воротник, у тех, кто лежит, слезы текут по подбородку. Но когда люди поставлены в положение, из которого нет выхода, они храбры…»

Это та самая битва, в которой готовы биться все. Та война, на которую все уже вышли — без повесток, мобилизаций и призывов. И самое удивительное — это битва, которая, если она начнется, вне всяких сомнений закончится победой.

Единственный вопрос — рискнёт ли полководец отдать приказ.

Но другого выхода у страны — нет.

Конец третьей местности.

P.S. Для интересующихся, что именно Сунь Цзы именует «Путём» поясняю:

«Путь — это когда достигают того, что мысли народа одинаковы с мыслями правителя, когда народ готов вместе с ним умереть, готов вместе с ним жить, когда он не знает ни страха, ни сомнений». Если вас возмущает сама подобная постановка вопроса — то не беспокойтесь, это к вам не относится. Вы — не народ.

Мы на войне. Часть 4. Местность смешения

25 апреля 2012 Сергей Лукьяненко

…знают, что победят в пяти случаях: побеждают, если знают, когда можно сражаться и когда нельзя; побеждают, когда умеют пользоваться и большими и малыми силами; побеждают там, где высшие и низшие имеют одни и те же желания; побеждают тогда, когда сами осторожны и выжидают неосторожности противника; побеждают те, у кого полководец талантлив, а государь не руководит им. Эти пять положений и есть путь знания победы.

Сунь Цзы.

Говоря о войне — тем более, о войне идеологической, войне за власть, — надо чётко понимать: все без исключения люди имеют обыкновение оправдывать свои поступки и желания. Не существует людей, которые хотят плохого — все хотят только хорошего, вот только понимают это хорошее по-разному. Для кого-то хорошее — восстановление Советского Союза и строительство коммунизма, для других — реставрация монархии и укрепление православия, для третьих — раздел России на несколько независимых государств, желательно под иностранным контролем. Но даже эти люди уверены, что осуществление их мечты будет благом как для России, так и для всего мира.

«…когда и я могу ею пройти, и он может ею пройти, это будет местность смешения…»

В настоящий момент Россия переживает один из самых мучительных и трудных периодов своей истории. Сравнить его, по сути, можно только с Великой Отечественной войной — ибо речь реально идёт о существовании государства и, де-факто, русского народа. При этом я далёк от мысли о том, что нашей стране грозит реальное, физическое уничтожение. Но проблема в том, что уничтожение идеологическое не менее опасно.

В стране реально нет общей идеологии — и это опасность куда большая, чем нехватка квалифицированных рабочих или честных управленцев.

Всю свою историю Россия имела ту или иную уникальную общенациональную идею. Собирание земель, лидерство и защита «славянского мира», построение коммунизма… В чём бы ни заключалась эта идеология, она была уникальной, возможной только в России. Немцы собирали свой фатерлянд, британцы защищали свои имперские интересы, американцы строили свободный капитализм. Мы делали своё. И понимание этого было на уровне менталитета, на уровне генетического кода нации — «если не мы, то кто же?» Именно эта — общая, разделяемая абсолютным большинством идеология — и позволяла творить чудеса.

Сейчас Россия де-факто имеет ту же «национальную идею», что и весь (за малыми исключениями) мир — заработать побольше денег. В этом нет ничего плохого, поскольку и эта идеология позволяет строить заводы, покорять космос и писать книги… За одним досадным исключением: в России она не работает. И не в силу каких-то особых качеств русского народа, питающего к деньгам неприязнь. Мы просто слишком долго шли другим путём — и потому в процессе банального зарабатывания денег ныне неконкурентоспособны. Бесполезно призывать население России работать, как китайцы, быть предприимчивыми, как американцы, или дисциплинированными, как немцы. Дело не в том, что в русском народе нет этих качеств. Дело в том, что попытка повторить то, что другие народы проходили в прошлом веке, неизбежно приведёт к тому, что мы в прошлом веке и останемся.

Главная проблема даже не в том, что наш народ разделён на части, имеющие совершенно разные представления о прошлом и будущем страны. Проблема в том, что точно такой же сумбур царит и во властных структурах. С одной стороны — всем хочется красивой жизни (СССР в общем-то пал жертвой того, что власть предержащие сравнили свои номенклатурные блага с благами западного мира — и сочли себя обделёнными). С другой — явно или неявно, но все понимают, что лишь стоящая за спиной могучая держава способна гарантировать эту красивую жизнь. С одной стороны, хочется ездить в Давос и отдыхать в Куршавеле (я в курсе, что это уже не модно, и «давос», и «куршавель» — имена нарицательные). С другой стороны, национально-патриотическая идея сильна как в народе, так и в правящей элите. За державу, как говорится, обидно.