Сергей Лукьяненко - Статьи для портала «Однако» Страница 6

Весть этот великолепный раздрай в мозгах — когда искренний патриотизм легко сочетается с преклонением перед Европой и Америкой — был, вообще-то, свойственен России испокон веков. Но знание французского не мешало воевать с Наполеоном, а уважение к немцам — с Вильгельмом. За спиной была Россия, и Россия была Родиной.

А за кого готов воевать современный россиянин? За себя и свою семью? За мэра? За президента? (Вторжение НАТО всё-таки больше из области патриотической фантастики, поэтому мы говорим о войне идеологической). Но у нас же мир, дружба и сотрудничество. У нас же транзит грузов НАТО через Ульяновск и помощь американцам в Афганистане. При этом, конечно, мы делаем ракеты — но вроде как-то не совсем понятно, против кого. Мы развиваем промышленность — но каждого человека гнетёт смутное, но прочное подозрение, что промышленность работает на другую страну — на ту, в которой лежит стабилизационный фонд. Попытка придерживаться одновременно и патриотических, и общечеловеческих убеждений может привести к шизофрении в отдельно взятой голове, что же касается отдельно взятой страны — она приводит к полной потере перспективы. Олимпиада в Сочи? Курорты на Кавказе? Развитие Сибири? Мост на остров Русский? Перевооружение армии? Все это нам надо или нет? Мы с Грузией воевали или как? Мы с Америкой дружим или?.. Сталин был тиран или мудрый правитель? Семьдесят лет строительства социализма — трагедия или этап развития страны?

«…Если полководец разговаривает с солдатами ласково и учтиво, значит, он потерял свое войско. Если он без счету раздает награды, значит, войско в трудном положении. Если он бессчетно прибегает к наказанию, значит, войско в тяжелом положении. Если он сначала жесток а потом боится своего войска, это означает верх непонимания военного искусства.»

В каждой российской голове вот уже много лет царит сумбур. Любое решение власти — как правильное, так и дурацкое — вызывает осуждение, одобрение и просто непонимание. А нужно всего лишь понять, чего мы хотим и куда мы идём…

Допустим, уже завтра по всей стране окончательно побеждена коррупция, полиция преступает закон не больше, чем в любой западной стране, а трудовые мигранты из Азии прилежно учат язык и ведут себя как парижские негры или лондонские арабы. Всюду победила гласность, демократия западного образца и общечеловеческие ценности. Россия вошла в ЕС, приняла в качестве валюты евро… ну и, к примеру, вступила в НАТО — чтобы уж совсем ничего не бояться и ни о чём не беспокоиться. Что произойдёт?

Очень простая вещь. Примерно та же, что произошла, к примеру, в Прибалтике — самой экономически развитой и благополучной части СССР, где ныне остался, по сути, только туристический бизнес, а молодёжь на улицах встречается куда реже, чем старики…

«Почему я живу здесь, в холодном заснеженном Новосибирске, полном темпераментных южан Краснодаре или грязной, переполненной Москве?» — спросит себя квалифицированный инженер, искусный программист, умелый строитель или (бывают же чудеса!) талантливый эстрадный певец. «У нас всё то же, что и везде. По телевизору — кальки с западных шоу и собственная дребедень с чернухой, в школах — толерантный общеевропейский взгляд на мир и его историю, на Тверской — гей-парад, в супермаркете — йогурт. Всё то же самое. Только… немного хуже. Просто потому, что мы вступили на этот путь позже других». И послезавтра наш примерный гражданин, опора государства, сядет в самолёт и улетит жить и работать куда-нибудь в Европу. Туда, где всё то же самое, но только немножко лучше. Потому что если он лучше среднего уровня — то на его труд будет спрос. А если хуже… что ж, страна выживет. Но только останется страной ниже среднего уровня навсегда.

Закон сообщающихся сосудов работает не только в физике. Если мы сводим всю национальную идею к деньгам и личному благополучию — наши дети уедут туда, где больше денег и благополучия. Если мы попробуем подкрепить национальную идею патриотической риторикой — мы получим передышку… но недолгую. Ибо говорить красивые слова умеют все, в том числе и те, кто высшим благом России считают её полную ликвидацию как государства.

Единственным, что цементирует и связывает страну, является общая идеология. Деньги, армия и, увы, даже язык этой функции не выполняют.

«…в местности смешения не теряй связи…»

Проблема, как мы уже говорили выше, заключается в том, что общество действительно неоднородно в своём представлении о жизни. Кто-то до сих пор живет в идиллическом СССР, которым он никогда не был. А кто-то до сих пор страдает под гнётом КГБ, которого нет давно… Но как бы ни хотелось чётко поделить мир на чёрное и белое (если угодно — на красное и белое), мы не можем себе этого позволить. Спасение России заключается в выработке… нет, не консенсуса, он вряд ли возможен, — а новой идеологии, стоящей над старыми, существующими спорами. В объединении если не всех, то большинства.

Та консервация идеологического статус-кво, которая произошла в России в начале двадцать первого века, сродни вечноживому ленинскому телу, зависшему между хрустальным саркофагом и могилой. Вне всякого сомнения, это был единственно возможный путь, необходимый и неизбежный тайм-аут. Но настаёт момент, когда продолжение этого пути уже не даёт эффекта.

Очень хочется верить в то, что это ни для кого не является новостью…

«Вот дело полководца: он должен сам быть всегда спокоен и этим непроницаем для других; он должен быть сам дисциплинирован и этим держать в порядке других. Он должен уметь вводить в заблуждение глаза и уши своих офицеров и солдат и не допускать, чтобы они что-либо знали. Он должен менять свои замыслы и изменять свои планы и не допускать, чтобы другие о них догадывались. Он должен менять свое местопребывания, выбирать себе окружные пути и не допускать, чтобы другие могли что-либо сообразить».

Возможно, я многих разочарую, но я не считаю, что требуется стряхнуть пыль с красных знамён. Ещё более я разочарую других — я не считаю, что их нужно стыдиться. Самый грандиозный социальный эксперимент в истории, который провела на себе Россия, провалился, и повторить его в прежнем виде невозможно. Но точно так же понятно, что нужна новая идея и новый эксперимент. Такой, который будет понятен и важен для подавляющего большинства граждан. Не для шестидесяти, а для девяноста процентов. И не просто важен, а перевесит немецкий порядок, американскую деловитость и средиземноморский климат.

Есть ли шанс найти эту идею?

Есть. Но для этого нам придется вслед за Сунь Цзы пройти ещё пять местностей войны. И следующей будет местность-перекрёсток.

P.S. Идея о том, что полководец должен вводить в заблуждение своих солдат и офицеров, глубоко противоречит традициям демократии. Наверное, поэтому она мне очень близка.

Мы на войне. Часть 5. Местность перекрёсток

16 мая 2012 Сергей Лукьяненко

…Если будешь смотреть на солдат как на детей, сможешь отправиться с ними в самое глубокое ущелье; если будешь смотреть на солдат как на любимых сыновей, сможешь идти с ними хоть на смерть. Но если будешь добр к ним, но не сможешь ими распоряжаться; если будешь любить их, но не сумеешь им приказывать; если у них возникнут беспорядки, а ты не сумеешь установить порядок, это значит, что они у тебя — непослушные дети, и пользоваться ими будет невозможно.

Сунь Цзы.

В своем неторопливом странствии по полям и местностям войны мы, наконец-то, добрались до середины — до местности-перекрестка.

А вместе с нами к нему подошла и вся страна.

«…когда земля князя принадлежит всем троим и тот, кто первым дойдет до нее, овладеет всем в Поднебесной, это будет местность-перекресток…»

Если попытаться выделить те основные силы, которые сейчас борются за власть в России, то можно условно разделить их на три части (причина, по которой любое явление прекрасно делится на три лежит скорее в области психологии, чем логики).

Первая — это адепты прошлого. Это все, кто призывает к возрождению в России… да собственно говоря, к возрождения чего угодно. Монархии, коммунизма, домостроя…

Вторая — это фанаты настоящего. Это все те, кого более или менее устраивает нынешнее положение дел в стране.

И третья — это сторонники будущего. Это все те, кому развитие России видится не в повторении пройденного — сколь бы грандиозным они ни было, ни в консервации настоящего, а в поисках иного пути.

Не следует думать, однако, что все эти «три партии — прошлого, настоящего и будущего», хоть сколько-нибудь структурированы. Более того, зачастую они существуют даже в сознании одного и того же человека.

И еще более любопытно, что все три «силы», включая и «архаичную», и «охранительную» жизненно необходимы для «прогрессивной», для сколько-нибудь успешного развития России. Они не антагонистичны, они дополняют и поддерживают друг друга.