Владимир Пронников - Японцы (этнопсихологические очерки) Страница 5

Впрочем, Итиро Кавасаки в своей книге «Япония без маски» [230] смело изменяет сделавшийся уже почти каноническим набор. Не случайно книга произвела сенсацию: в ней с неожиданной резкостью акцентируются негативные характеристики японцев. Автор словно бы бросился в противоположную крайность, и его надменное, презрительное отношение к своим соотечественникам вызвало протесты со стороны прогрессивной японской интеллигенции. Однако в 1970 г. как бы в продолжение «линии Кавасаки» вышла работа Осаму Такахасаи «Безобразные японцы» [386] – резкая критика авторитаризма, бюрократизма, формализма и других отрицательных черт японцев.

Некоторые японские исследователи предпринимали попытки изучать национальный характер своего народа в широких рамках истории Японии, а также путем сравнения культур. В этой связи упомянем работы Юдзи Аида «Структура сознания японцев» и «Окружающая среда и культура Японии» [400, 401]. Ученый рассматривает японскую культуру в сопоставлении с культурой других народов мира и достаточно критически настроен в отношении заимствования чужеродной «послевоенной демократии». Он подчеркивает чувствительность японцев, их внимание к нуждам других, подчинение личных интересов общественным, точнее групповым. Другой японский ученый, Та-кэо Дои, в своем исследовании «Структура амаэ» [294] сосредоточивает внимание на индивидуальной психике японцев как основе национальной культуры. Дои определяет амаэ как «зависимость от благожелательности других», что, с его точки зрения, является центральной эмоцией японца. Теория амаэ исходит из опыта клинической психиатрии и экстраполирует переживание того или иного человека на весь психический склад нации. В качестве целостной теории амаэ, пожалуй, не годится, хотя отдельные моменты подмечены довольно точно.

Работы современных японских авторов во многом базируются на идеях, изложенных еще в сочинениях прошлого века, в частности на классических трактатах Сэцурэй Миякэ [343], в которых весьма живо описываются привлекательные стороны японского национального характера: умение восторгаться красотой, отделять добро от зла, избегать соблазнов. Идеи Миякэ – серьезное подспорье для тех, что хочет противопоставить японскую культуру западной. Так, Томно Тэдзука в работе «Размышления о молчаливой Японии», где анализируется функция религии в структуре японского национального характера [389], многократно ссылается на мнение Миякэ.

Перечисленные книги – лишь малая часть существующих исследований: книжный мир буквально наводнен работами японских авторов, рассматривающих с разных точек зрения национальный характер. На их мнения, соображения, выводы мы и будем по мере надобности ссылаться.

Русские о японцах

Первые русские книги о Японии были до предела насыщены весьма поверхностной экзотикой и в этом смысле мало чем отличались от общеевропейского стандарта. Только экзотика и казалась заслуживающей внимания на «застывшем» Востоке, который в области экономики, политики и т. д. ни на что без помощи Запада якобы и не способен Подобные теории десятилетиями оправдывали колониальную политику западных держав, в том числе заключение неравноправных договоров с Японией.

Русские революционные демократы 60-70-х годов прошлого века увидели будущее Востока в его свободном, прогрессивном развитии. Под их влиянием постепенно прокладывались пути к более правильному, научному пониманию истории Японии и ее национальной культуры, их идеи вдохновляли многих из писавших о Японии в то время, в том числе таких видных деятелей русской науки и культуры, как А. И. Воейков, А. Н. Краснов, Д. Н. Анучин и др.

О трудах русских исследователей, так или иначе затрагивающих в числе прочих проблем и национально-психологические особенности японцев, подробно рассказывает известный советский востоковед К. М. Попов в своей книге «Япония» [139].

Хотя дореволюционная Россия по общему количеству книг о Японии значительно отставала от Западной Европы или Америки, однако русские исследователи, испытавшие влияние идей революционных демократов – этого нового направления в общественной мысли дореволюционной России, подчас проникали в существо происходивших в Японии социально-политических процессов глубже своих западных коллег.

В аспекте интересующей нас темы отметим вторую часть изданной в 1871 г. работы М. И. Венюкова «Обозрение японского архипелага в современном его состоянии» [44] – «Японцы дома и в обществе», где описаны сословия, быт, нравы и обычаи, организация семьи, религия и т. д., изложен общий ход развития японской культуры, затронуты вопросы литературы и искусства.

Весьма ценными представляются путевые записи А. И. Воейкова [50], побывавшего в Японии в 1876 г., когда страна уже была открыта для иностранцев. Ученого особенно интересовало, как японцы проявляют себя в борьбе со стихией, как взаимодействуют с природой. Наряду с этим он собрал и значительный фактический материал о культуре, быте и нравах японского народа.

В 90-х годах дважды совершил поездку в Японию крупный русский ученый-географ профессор Харьковского университета А. Н. Краснов. Первый том его капитального труда «Чайные округи субтропических областей Азии, условия произрастания и свойства чайных культур на Востоке, организация чайного дела» [106] полностью посвящен Японии, причем автор, не стесняя себя рамками узкоспециальной темы, подробно описывает население страны, его быт, систему народного образования, религию.

Если многие из первых русских, писавших о Японии, основывались по преимуществу на личных впечатлениях от Японии, то Д. Н. Анучин дает основательное описание страны и ее населения, основанное на исторических источниках. В очерке «Япония и японцы» [27] он пишет о происхождении японской нации, об особенностях ее культурного развития, а также о нравах и обычаях. Он уже подметил такую черту японского национального характера, как стремление к заимствованиям и умение творчески перерабатывать новшества, подчеркивал чувство национальной гордости и достоинство, преданность своему народу, готовность к самопожертвованию, храбрость, терпение, выносливость японцев.

В 1881 г. была опубликована работа русского географа и социолога Л. И. Мечникова «Японская империя (страна, народ, история)» [116], автор был официально приглашен в Японию для чтения лекций в Токийском университете и пробыл там с 1874 по 1876 г. Во второй части книги он рассказывает о населении Японии, ее духовной культуре, национальных особенностях японцев.

В 1903 г. появилась книга русского консула Григория дэ Воллана «В стране восходящего солнца» [52], в которой японцы описаны как нация со своеобразной культурой, способная к заимствованиям, которые как бы дополняют ее собственные духовные ценности; автор подчеркнул при этом умение японцев сохранять самобытность.

Книга «Япония и ее обитатели» [185] – сборник очерков русских исследователей П. Ю. Шмидта, В. Л. Ранцова, Д. М. Бурова и Г. Востокова увидела свет в 1904 г.

В разделе «Природа Японии» П. Ю. Шмидт высказывает в целом верное, но несколько прямолинейное суждение о влиянии способа ведения сельского хозяйства на формирование национального характера японцев. Он подчеркивает, что ручной труд на небольших по площади рисовых полях приучил японца к кропотливому труду, заставил быть аккуратным и до крайности расчетливым. То, что японцу почти не приходилось иметь дело с домашними животными, обусловило, по его мнению, мягкость манер, вежливость и деликатность японского крестьянина. В то же время автор очерка отмечает и отрицательное воздействие тех же факторов на характер японцев: «Вечная мелкая борьба с природой, тяжелый ежедневный труд, непрерывные заботы о дневном пропитании вызывали в душе лишь мелкие, эгоистические стремления, не оставляя досуга, которым пользовались европейцы и которому они в значительной степени обязаны высоким развитием своей культуры. Мелочность, расчетливость, практическая складка, отсутствие высоких идеальных порывов и безразличное отношение к вопросам духа – эти черты, присущие японской нации, всецело являются результатом многовековой борьбы с природою за дневное пропитание, борьбы, так сказать, с голыми руками…» [185, с. 21].

П. Ю. Шмидт проницательно подметил: «Если японской народности свойственны подвижность и ловкость, если она обладает энергией и предприимчивостью, то в этом немалую роль играют те многовековые испытания, которые перенесла эта народность, отвоевывая у моря право на свое существование» [185, с. 25]. И вместе с тем ученый подчеркнул, что постоянное общение с богатой и разнообразной природой привило японцам «чувство изящного, наклонность наслаждаться красотою».

«Исторический очерк Японии» В. Л. Ранцова посвящен этногенезу японцев и его влиянию на становление национального характера. Автор считает, что японская нация образовалась от смешения племен, пришедших не только с островов юга и севера, но и с Азиатского материка, впитала в себя различные антропологические, культурные, языковые и психические особенности этих племен. В. Л. Ранцов подробно описывает влияние буддизма и китайской культуры на культуру Японии.