Станислав Лем - Созидательный принцип уничтожения. Мир как Холокост Страница 5

Ключевым вопросом при реконструкции истории Солнечной системы с жизнью на Земле является: происходило ли в Галактике в то время нечто такое, как при простом разбивании бутылок, и дающее возможность получения статистики, либо нечто такое, как в приключении с мячом и аквариумом.

Явление, вычислимое статистически, не переходит внезапно в явление, не вычисляемое статистически, на некоторой четкой границе, а переходит постепенно. Ученый занимает позицию познавательного оптимизма, а именно, принимает, что предметы, которые он исследует, могут быть вычислены. Лучше всего, когда они подлежат детерминистическим вычислениям: угол падения равняется углу отражения, тело, погруженное в воду, теряет в весе столько, сколько воды оно вытеснило и т. д. Немного хуже, когда уверенность заменяется правдоподобностью (вероятностью). Но совсем плохо, когда ничего вообще нельзя вычислить. Обычно сообщается, что там, где невозможно ничего вычислить и, следовательно, предвидеть, господствует хаос. Однако, «хаос» в точных науках совсем не означает, что ничего ни о чем вовсе неизвестно, что мы имеем дело с каким-то «абсолютным беспорядком». «Абсолютный беспорядок» вообще не существует, а уж в рассказанной истории с мячом не видно никакого хаоса; каждое происшествие, взятое в отдельности, подчиняется законам физики, и, при этом, физики дететерминистической, а не квантовой, так как измерена сила, с которой ребенок пнул мяч, угол столкновения мяча с бутылкой, скорость столкновения обоих тел в тот момент, путь по которому двигалась бутылка, отскочив от мяча и скорость, с которой упав, в аквариум, бутылка наполнилась водой. Каждый из этапов этого происшествия, взятый в отдельности, подчиняется физическим расчетам, но их серия, составленная из всех этапов, не может быть рассчитана (т. е. не возможно установить, как часто может происходить то, что именно тогда произошло). Дело в том, что все теории «широкого радиуса действия», которыми оперирует физика, не полны, так как ничего не говорят о начальных условиях. Начальные условия следует вводить отдельно, извне. Как, однако, видно, когда одни начальные условия должны стать точно выполненными посредством случая, для того, чтобы образовались начальные условия, также очень точно подогнанные для следующего происшествия и так далее, вероятность возникновения в следствии правдоподобных (вероятных) событий остается неизвестной, и о ней невозможно уже ничего больше сказать, как только то, что «случилось что-то чрезвычайно особенное»

Поэтому с самого начала скажем, что мир является собранием случайных катастроф, управляемых точными законами.

На вопрос «как часто происходит в Космосе то, что произошло с Солнцем и Землей», так до сих пор не возможно ответить, так как неизвестно к какой категории происшествий следует отнести этот casus. Благодаря успехам астрофизики и космогонии вопрос этот будет постепенно проясняться. Довольно многое из того, что специалисты говорили на симпозиуме по вопросам CETI в Бюрокане в 1971 г., потеряло актуальность, либо оказалось ложным домыслом. Итак, неизбежно, через десять и, тем более, через двадцать, в начале XXI века, довольно много вопросов, сегодня еще таинственных, найдут объяснение.

Луна сыграла огромную, если не решающую роль при возникновении жизни на Земле, так как жизнь могла возникнуть только в водных растворах некоторых химических соединений, и то, не в глубоководном океане, а на прибрежных отмелях, причем, на прабиогенез ускоряющим образом влияло их частое (но в меру) перемешивание, вызванное приливами и отливами, а их причиной была Луна.

Способ, которым возникали спутники всех планет, значительно менее известен, чем способ возникновения самих планет. Пока нельзя исключить «чрезвычайности» возникновения планетных спутников, соответствующей истории с бутылкой и аквариумом. Обычный удар волны извержения Сверхновой оказывается пригодным, чтобы его хватило для первичной фрагментации диска протосолярной туманности, но, возможно, для того, чтобы около планет начали конденсироваться их спутники, непременно было нечто вроде пересечения двух круговых волн, расходящихся по поверхности воды, если бросить в нее два камня (недалеко друг от друга). Иными словами, может быть для того, чтобы возникли спутники, необходима была после первой вспышки Сверхновой другая, тоже на не слишком большом расстоянии от прасолнечной системы. Если не все эти вопросы получат ответы, то, во всяком случае, некоторые ответы будут даны, и, тем самым, вероятность возникновения жизни в Космосе, называемая также его биогенетической производительностью, или частотой, получит приблизительное числовое значение. Может быть, это значение окажется слишком большим, и мы, тем самым, будем в праве признать обычность жизни в бесчисленных образах на многочисленных планетах того биллиона галактик, которые нас окружают. Но даже если так будет, книги, предсказанных мной названий, начнут появляться.

Теперь приступим к изложению того, как это произойдет. Выразим мрачное положение вещей в шести словах: без глобальной катастрофы жизни не было бы Человека.

IV

Чем новый образ жизни в Космосе отличается от существовавшего до сих пор? Издавна было известно, что планетарное зарождение жизни должно было произойти после длительного хода определенных событий, начавшегося возникновением долговечной и спокойно горящей звезды типа Солнца, а затем та звезда должна создать планетарную семью. Зато не было известно, что спиральные ветви Галактики являются (или могут быть) попеременно рождающими руслами и гильотинами жизни, в зависимости от того, в какой стадии развития звездородная материя проплывает через спираль, а также в каком месте ветви происходит этот проход.

Во время симпозиума в Бюрокане никто кроме меня не утверждал, что распределение жизнеродных небесных тел было специальным образом поставлено в зависимость от происшествий планетарного и сверхзвездного (т. е. галактического) масштаба. Разумеется, и я не знал, что цепь этих происшествий охватывает движение звездородной туманности поблизости от синхронной окружности, что необходима «специальная» синхронизация астрогенеза внутри такой туманности со вспышками Сверхновых на периферии, и, кроме того, — conditio, sine qua non est longa vita (условие, без которого нет долгой жизни) — что система биогенеза «должна» выйти из бурной зоны спирали в пространство спокойной пустоты между ветвями.

В конце семидесятых годов модным стало включать в космогонические гипотезы фактор, называемый Antropic Principle[8]. Фактор этот сводит загадку начальных условий Космоса к аргументам ad hominem[9]: если бы эти условия были радикально другими, чем они были на самом деле, то и вопрос бы не возник, так как и нас тогда бы не было.

Нетрудно заметить, что Antropic Principle в точном понимании (Homo sapiens возник потому, что эта возможность была уже заложена в Big Bang, или в начальных условиях Универсума), стоит в познавательном смысле столько же, как Chartreuse Liqueur Principle[10], в качестве космологического критерия. Производство этого ликера было поистине возможно благодаря свойствам материи ЭТОГО космоса, но можно себе отлично представить историю ЭТОГО Космоса, ЭТОГО Солнца, Этой Земли и Этого человечества БЕЗ возникновения Chartreuse. Этот ликер возник, когда люди уже занимались долгое время созданием разнородных напитков, и, в числе других, включающих алкоголь, сахар и экстракты лечебных трав. Это осмысленный ответ, хотя и общий. Однако, ответ на вопрос, откуда взялся этот ликер, гласящий: «взялся от того, что ТАКОВЫ были начальные условия Космоса», недостаточен до смешного. Также можно утверждать, что Фольксвагены или почтовые марки обязаны своим возникновением начальным условиям Вселенной. Такой ответ объясняет ignotum per ignotum[11]. Это одновременно и circulus in explicando[12]: возникло то, что могло возникнуть. Такой ответ говорит об особенных свойствах Пракосмоса. Согласно действующей теории Big Bang возникновение Космоса было рождающим взрывом, который сотворил одновременно материю, время и пространство. Мощное излучение миро-творящего взрыва оставило свои следы в Космосе до нашего времени, так как в нем везде присутствует остаточная радиация звездного фона. В течение примерно 20 миллиардов лет существования Космоса излучение его первой минуты существования успело остыть до нескольких градусов выше абсолютного нуля. Однако, интенсивность этого остаточного излучения не должна быть однородной на всей небесной сфере. Космос возник из точки с бесконечно большой плотностью и в течение 10-35 сек. раздулся до объема мяча. Уже в тот момент он был слишком большим и расширялся слишком быстро, чтобы он мог оставаться совершенно однородным. Причинные связи событий ограничены наибольшей скоростью взаимодействия, т. е. скоростью света. Такие связи могли протягиваться только в областях размером 10-25 см, а в Космосе размером с мяч поместилось бы 1078 таких областей. Итак, то, что происходило в одних, областях не могло влиять на события в других. Тем самым Космос должен был расширяться неоднородно, без сохранения той симметрии, тех везде одинаковых свойств, какие мы наблюдаем. Теорию Big Bang спасает гипотеза о том, что в творящем взрыве возникло одновременно огромное количество Вселенных. Наш Космос был только одним из них. Теория, согласующая однородность (гомогенность) действительного Космоса с невозможной однородностью его расширения посредством той предпосылки, что Пракосмос не был Универсумом, а был ПОЛИВЕРСУМОМ, была объявлена в 1982 г. Гипотезу Поливерсума можно найти в моей книге Мнимая величина, которую я написал десять лет назад[13]. Сходство моих догадок и появившейся позднее теории дает мне смелость для дальнейших догадок.