Юрий Нерсесов - Трупный яд «покаяния». Зачем Кремль пресмыкается перед гитлеровцами? Страница 5

Поскольку перед возвращением пан Эдвард наладил контакты с тесно связанной с абвером и гестапо псевдоподпольной организацией «Мушкетёры», главарь которой Стефан Витковский 18 сентября 1941 года был повешен по приказу руководства польского подполья, деятельность бывшего главкома немцы надёжно контролировали. А вот свои, не помри Рыдз-Смиглы естественной смертью, могли и вздёрнуть.

Похожая судьба постигла и оставшегося в Румынии главного архитектора внешней политики Польши, её министра иностранных дел Юзефа Бека. Хотя уже в 1940 году Румыния стала союзником Германии и на её территорию вошли немецкие войска, пана Юзефа они репрессировать решительно не пожелали, и он скончался без всякого участия нацистских палачей 5 июня 1944 года. До сих пор так и неизвестно, успел ли Бек потратить 300 тысяч марок, которые вручил ему Геринг в 1938 году, после чего министр стал особенно внимательно относиться к пожеланиям щедрых берлинских партнёров.

Осторожный Мосьцицкий предпочёл пересидеть войну в Швейцарии, но, подозреваю, реши он вернуться, оккупанты встретили бы экс-президента вполне гостеприимно. Действительно: зачем обижать славных парней, благодаря которым немцы за пять недель захватили одну из крупнейших стран Восточной Европы, потеряв всего 16 643 человека убитыми и пропавшими без вести, но при этом уничтожив и взяв в плен около полумиллиона вражеских солдат и офицеров. Даже без учёта разбежавшихся, соотношение безвозвратных потерь — 30 к 1. Впоследствии, некоторые польские историки, пытались приписать своей армии аж 1000 уничтоженных танков и 700 самолётов противника, но это оказалось примитивным жульничеством. За уничтоженные выдавались все подбитые и вышедшие из строя по техническим причинам, а затем отремонтированные машины. Реально немцы списали после польской кампании лишь 217 танков и 285 самолётов.

На Восточном фронте даже в самый тяжёлый для СССР период с 22 июня по 5 декабря 1941 года — до контрнаступления Красной Армии под Москвой, сопротивление оказалось иным. Гитлер вместе с союзниками, уничтожив и взяв в плен более 4 миллионов красноармейцев, ополченцев и не добравшихся до своих частей призывников, положил не менее 300 тысяч своих солдат. Соотношение примерно 15 к 1, при том, что к концу войны оно стало уже совсем другим и в конечном итоге Советский Союз войну выиграл.

СССР помогли бескрайние просторы и мощная военная промышленности? Что касается необъятных пространств, то за них Россия и Польша воевали несколько веков, польские войска брали столицу Руси Киев ещё в 1018 году, а Москву в 1610-м, и если они не смогли задержаться на занятых территориях, то виноваты исключительно сами. Как и в деградации промышленности некогда одной из самых развитых частей Российской Империи, где перед Первой мировой войной добывалось 40 % всего российского угля и выплавлялось 23 % стали.

К тому же пространства — штука обоюдоострая. Когда твои войска рассредоточены по огромной территории, вторгшемуся врагу куда удобнее бить их частями. Сравните время, которое нужно затратить полякам на переброску к Варшаве нескольких десятков эшелонов с дивизией из Белоруссии со временем, необходимым для переброски под Москву такой же дивизии из Казахстана, и почувствуйте разницу.

Границу меньшей протяжённости можно прикрыть и более мощными укреплениями. Французы могли позволить себе потратить 3 миллиарда франков, чтобы прикрыть менее чем 400 километров границы с Германией мощными фортами «Линии Мажино», а во сколько обошлось возведение аналогичных укреплений, на западной границе СССР, которая была почти в пять раз длиннее? Неудивительно, что на «Линии Мажино» имелось около 6700 долговременных сооружений, а на 1835-километровой «Линии Сталина» менее 3 тысяч, Плотность у французов выше в 10 раз, а сами их укрепления много мощнее. Ничего подобного французским фортам с их огромными подземными казематами и четырёхметровыми бетонными стенами на прикрывающей нашу границу «Линии Сталина» и близко не было. Там, где у французов стояли мощные бронебашни с 135-мм пушками, мы устанавливали башенку от списанного лёгкого танка с противопульной бронёй и 45-мм пукалкой, а сами укрепрайоны прикрывали лишь отдельные направления. Даже оборонительная линия на Висле со старыми русскими крепостями была куда сильнее «Линии Сталина», а оборонять её было куда легче. Только вот некому оказалось.

Зато в расправах с собственными нацменьшинствами польская армия преуспела. Поскольку среди немецкоязычных граждан Польши действительно хватало гитлеровских шпионов и диверсантов, неукоснительный отстрел их, а также отправка 50 тысяч польских немцев в концлагеря вполне оправданны, как и аналогичные меры, предпринятые впоследствии Францией, Советским Союзом и Соединёнными Штатами. Однако кроме интернирования немецкого населения и ликвидации диверсионных групп в Бромберге, Шулитце и других городах начались расправы и над мирным немецким населением, включая женщин и детей. Увидев изувеченные трупы на улицах Бромберга, озверевшие немецкие солдаты, в свою очередь, стали расстреливать всех подвернувшихся под руку поляков, и, судя по записям в дневнике Гальдера от 10 сентября, командованию вермахта пришлось даже наказать самых ретивых.

На фоне этого бардака особенно дурацки выглядят сказки наших доморощенных полонофилов об якобы успешном сопротивлении польской армии, проигравшей войну исключительно благодаря коварному советскому удару в спину. Типа, не займи подлые красноармейцы украинские и белорусские территории, оккупированные поляками двадцатью годами раньше, глядишь, через месяц польские кони попивали бы водицу из Шпрее, а их наездники — пиво из берлинских кабаков.

Круче всех отжёг демократический писатель-фантаст Шмалько, заявивший, что коварная вылазка кремлёвских коммунистов, вторгшихся в Польшу 17 сентября 1939 года, сорвала грандиозное польское контрнаступление. На самом деле именно в этот день Рыдз-Смиглы, придерживая штаны, перебирался через границу, а брошенные им дивизии окружались и уничтожались одна за другой.

Номера, время и обстоятельства гибели каждой из этих дивизий давно известны. Зато список соединений польского воинства, коварно умученного жидо-коммунистами, поклонники благородной шляхты благоразумно опускают, и правильно делают. Потому что кроме полиции, жандармерии, пограничников и отдельных батальонов резервистов на восточных территориях к началу советского вторжения располагалась лишь оперативная группа «Полесье» в составе 50-ой и 60-ой пехотных дивизий и ряда отдельных частей. После нескольких мелких стычек части Белорусского фронта пропустили «Полесье» на немцев, а те быстро разгромили поляков и 6 октября 1939 года вынудили их капитулировать, тем самым завершив кампанию.

Обличители советского вторжения также «забывают», что предшественник ООН Лига Наций, которая всего через три месяца признала агрессией вторжение советских войск в Финляндию, тогда СССР не осудила, а Черчилль сквозь зубы признал правомерность занятия Советским Союзом Западной Украины и Западной Белоруссии по брестскому меридиану. «Мы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях, как друзья и союзники Польши, а не как захватчики, — отметил сэр Уинстон. — Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии». («Вторая Мировая война»).

Об этих словах Черчилля плакальщики по Польше предпочитают не вспоминать. Забывают они о том, что в том же 1939 году свои куски Второй Речи Посполитой получили Литва и Словакия, причём аннулирование пакта Молотова — Риббентропа делает крайне сомнительными литовские права на Вильнюс, переданный ей Советским Союзом.

Вторая Речь Посполитая, которую нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов совершенно справедливо назвал «уродливым детищем Версальского договора», совершенно закономерно прекратила своё гиеноподобное существование. Государство, ставшее её правопреемником после Второй мировой войны, имело совсем иные границы, в основном совпадавшие с границами возникшего в конце X века Польского королевства, после изгнания немецкого населения стало мононациональным и потому остаётся стабильным, несмотря на все политические перемены последних десятилетий.

Глава 2

Алые маки и панские враки

Удрав за границу от победоносной германской армии, варшавские лидеры под нажимом англо-французских покровителей были вынуждены передать государственные регалии соплеменникам, ранее сбежавшим за кордон от покойного польского диктатора Юзефа Пилсудского. Первоначально новое правительство в эмиграции возглавил бывший военный министр, генерал Владислав Сикорский. Однако через некоторое время он стал проявлять излишнюю самостоятельность, и в один прекрасный день самолёт, в котором летел премьер, рухнул в Средиземное море у Гибралтара. Выживший пилот Эдвард Прхал сообщил, что вскоре после взлёта под кабиной раздался хлопок, и машина перестала слушаться штурвала, но расследовавшая происшествие комиссия категорически заявила, что диверсия исключена. При этом британцы столь тщательно засекретили материалы расследования, что возникли подозрения о ликвидации Сикорского ими самими.