Федор Раззаков - Бандиты семидесятых. 1970-1979 Страница 50

Поскольку способ убийства был выбран иной, чем в случае с женой Володина, – на этот раз Монахов должен был поразить жертву ножом, – жена должна была подать киллеру условный сигнал с помощью тряпки: если она вывешивала ее с правой стороны балкона, это означало, что муж отправился к родственникам на улицу Красильникова, если с левой – его путь лежал на Сарайную. В зависимости от этого киллер должен был рассчитать и свой маршрут и выбрать удобное место для убийства. Произойти оно должно было в начале июля. Однако сколько ни ходил Монахов за своей жертвой, убить ее он так и не смог – на улице всегда были люди. Только это и спасло жертву, которая ни о чем не догадывалась, от неминуемой смерти.

Между тем невольным ускорителем трагедии стал старший сын жертвы. 15 ноября он позвонил из армии отцу и сообщил, что через несколько дней демобилизуется. При этом обронил фразу, что обязательно найдет тех, кто стрелял в его мать. Эта фраза испугала Володина, который понял: или сейчас, или никогда. На следующий день он приехал на работу к Монахову и сообщил о скором приезде сына. «Надо кончать с этим делом немедленно!» – заявил Володин. На что Монахов отреагировал вяло: «Я сегодня не могу: мастер позвал вечером в гости». – «Ничего, сделаешь дело и успеешь погулять», – ответил Володин. В итоге Монахов согласился.

Все произошло около десяти вечера. В тот день в школе проходило родительское собрание, на котором Надежда Варламова должна была встретиться с родителями своих учеников. Володин это знал, поэтому в школу не спешил. Он пришел за несколько минут до конца собрания. Но оказалось, что опоздал. Вахтерша сказала, что Варламова покинула школу несколько минут назад. Володина прошиб холодный пот – операция встала на грань провала. Он бросился на улицу… и увидел вдали знакомую фигурку. Оказалось, что жена по дороге домой заглянула в магазин, чтобы купить младшему сыну его любимые конфеты «Ласточка». Эта задержка ее, собственно, и погубила.

К своему дому супруги подошли в начале одиннадцатого вечера. Они шли под ручку и мило о чем-то беседовали. Подходя к дому, Володин освободил руку и пошел чуть впереди, чтобы открыть жене калитку. На самом деле это был сигнал притаившемуся у забора киллеру. Как только тот увидел, что заказчик отошел от жертвы, он приблизился сзади к женщине, достал из-за пазухи обрез и выстрелил точно в затылок. Смерть несчастной наступила мгновенно.

Несмотря на то что Володин искусно изображал из себя убитого горем супруга, сыщики заподозрили его в этом убийстве уже на следующий день. И стали умело раскручивать на признание. На вторые сутки Володин сломался. «Да, да, это я ее убил!» – в истерике закричал он в лицо следователю. «А где оружие?» – спросил тот. «Выбросил». – «Куда?» Володин стушевался. В итоге через день был арестован и киллер – Монахов. Состоявшийся вскоре суд воздал всем виновникам этой трагедии по заслугам: Володина и Монахова приговорили к расстрелу, любовница Володина получила 7 лет колонии.

Зверь в человеческом обличье

Убийца своей жены Володин, конечно, душегуб беспросветный. Однако водились в СССР звери в человеческом обличье куда пострашнее. Вроде упоминавшегося уже ленинградца Артура Сабониса, который три года назад убил своих родителей и несовершеннолетнюю сестренку. В 73-м к этому списку добавился еще один душегуб – уроженец Прибалтики капитан-лейтенант инженерных войск Янис Сиетниекс (кстати, выходцами из этого региона оказались еще одни знаменитые советские убивцы – отец и сын Бразинскасы, убившие в октябре 1970 года бортпроводницу Надежду Курченко). Но вернемся к Сиетниексу. Это был статный мужчина, в котором трудно было заподозрить будущего зверя, без зазрения совести отправившего на тот свет всю свою семью: жену, двух малолетних детей и тестя с тещей. Причем по причине вполне меркантильной – ему хотелось заиметь в своем гараже новенькую «Волгу». Впрочем, расскажу обо всем по порядку.

Мечта купить «Волгу» посетила Сиетниекса примерно год назад. Своих денег на столь дорогую покупку у капитан-лейтенанта не было, поэтому он очень рассчитывал на помощь со стороны родного дяди из Латвии. Однако тот отказался помогать племяннику, который, по его мнению, такого подарка явно не заслуживал. Отказ родственника сильно ударил по самолюбию офицера, который уже успел растрезвонить всем своим сослуживцам о покупке машины как о деле решенном. Надо было срочно что-то предпринимать. Но что? И тут будто дьявол вмешался: тесть Сиетниекса надумал подарить дочке с зятем свою дачу стоимостью 15 тысяч рублей. Подписывая дарственную, тесть таким образом подписал смертный приговор как себе, так и всем своим родственникам.

Обдумывая план убийства своей семьи, Сиетниекс пришел к выводу, что лучше всего это сделать проверенным способом – с помощью топора. Дело в том, что одно время он работал лесорубом, а также ему приходилось неоднократно забивать топором свиней, поэтому с этим орудием он мог управляться профессионально. В феврале 73-го Сиетниекс попросил своего отца прислать ему из Латвии старый секач для рубки мяса, но родитель ответил отказом: мол, самому нужен. Тогда Сиетниекс за день до убийства, 18 мая , сам сходил в магазин, где приобрел обычный топор. Уложив его на дно хозяйственной сумки, он сверху прикрыл его одеждой своего четырехлетнего сына Яна.

Расположение части (она находилась в Эстонии) душегуб покинул ранним утром 19 мая . До поселка Васкелово, что в Ленинградской области, добирался почти сутки – прибыл туда около одиннадцати вечера. Дети к тому времени уже спали, а взрослые хоть и встретили появление родственника с удивлением, но ничего не заподозрили. Да и как можно было в чем-то заподозрить красавца военного?

Побоище началось около двенадцати ночи. Достав из сумки топор, Сиетниекс обрушил его на голову жены, которая, сидя на кровати, готовилась ко сну – распускала волосы. Ее тихий вскрик услышал отец – 64-летний пенсионер Иван Гаврилович Коваленко. Забеспокоившись, старик решил сходить и узнать, в чем дело, но успел сделать всего лишь несколько шагов. На пороге он столкнулся с зятем, который, не говоря ни слова, обрушил ему на голову тот же топор. Первый удар угодил жертве в челюсть, второй – перерубил шейные позвонки.

После этого убийца отправился в соседнюю комнату, где спали 50-летняя супруга пенсионера и двое детей офицера – 6-летняя Марина и 4-летний Ян. На убийство трех человек Сиетниекс затратил меньше минуты: хладнокровно забил топором женщину, которая от страха накрылась одеялом, и отрубил головы детям (те даже не проснулись). Убедившись, что все мертвы, душегуб тщательно умылся, оделся, привязал к подошвам по куску войлока и, спрятав орудие убийства в сумку, поспешил к выходу – ему надо было успеть на последнюю электричку, которая отходила от станции в 0.43. Однако уже на крыльце душегуб внезапно о чем-то вспомнил и вернулся обратно в комнату жены, чтобы вытрясти из ее кошелька последние деньги – 27 рублей с копейками.

Спустя несколько дней – 22 мая – Сиетниекс сел писать письмо… убиенным. Этим самым он хотел отвести от себя всяческие подозрения в совершенном злодеянии. Письмо поражает своим цинизмом. Судите сами. «Здравствуйте, мои дорогие супружонок, Янчик, Маринчик, папа и мама! – писал изверг. – Что-то вы меня не балуете письмами – 4:2 в пользу меня. Так что догоняйте! Сурки – наверное, только спите и бегаете, а мне писем не пишете. Кисенок, не волнуйся – порядок у меня нормальный… Очень по тебе и по гаврикам соскучился. Как вы там, баловники мои? Не замучили уже дедушку с бабушкой?.. Янчик и Маринчик, ведь вы мне обещали написать! Где ваши обещания? Крепко вас обнимаю и целую! Ваш папка!»

В субботу, 26 мая , душегуб претворил в жизнь новый отвлекающий маневр, с помощью которого он хотел отвести от себя всяческие подозрения в совершении жуткого преступления: он приехал на место убийства. Одетый в изящную форму капитан-лейтенанта, с чемоданчиком в руках, душегуб шел по поселковым улицам с таким видом, что ни у одного из местных даже в мыслях не могло возникнуть подозрение, что что-то здесь нечисто. Весь внешний вид офицера говорил о том, с каким нетерпением он ждет встречи с родными.

У дома тестя Сиетниекс продолжил спектакль. Подергав за ручку запертую дверь (которую он сам же и запер изнутри неделю назад, выбравшись наружу через окно), убийца стал усердно изображать недоумение: стучал в дверь, заглядывал в окна. Затем вышел за калитку и, встретив там соседского мальчишку, спросил:

– Не знаешь, куда подевались хозяева этой дачи?

– Не-а, – пожал плечами подросток. – Я их последний раз, кажется, дня два назад видел.

И здесь Сиетниекс едва не прокололся.

– Как два дня, когда их уже неделю… – Тут он осекся и прикусил язык.