Русская община и коммунизм - Жак Каматт Страница 54

не отдельное понятие, не организация, чья жизнь зависит от взлётов и падений классовой борьбы. Вот её интегральное понятие: «Я стремился избавиться – пишет Маркс Фрайлиграту в заключение – от недопонимания, которое принимало бы за 'партию' скончавшуюся несколько лет назад Лигу или редакцию журнала, распущенную двенадцать лет назад. Я подразумеваю под термином 'Партия' её огромный исторический смысл», т.е. прототип будущего общества, будущего Человека, человеческого Бытия, которое является истинным Gemeinwesen человека. Привязанность к этому Бытию, которое в контрреволюционные периоды кажется отринутым историей (как сегодня, когда революция кажется большинству утопией), именно она является тем, что позволяет сопротивляться. Борьба за то, чтобы оставаться на этой позиции и является нашим «действием».

На заседании Центрального Комитета Лиги Коммунистов от 15 сент. 1852 г. Маркс сказал:

«Шаппер плохо понял моё предложение (о расколе). Как только оно будет принято, мы разделимся, две фракции отделятся друг от друга, и люди прекратят все отношения между собой. Но они находятся в одной и той же Лиге под одной и той же властью. Вы можете даже сохранить большую часть членов Лиги. Что же до личных жертв, я их приносил также как и все, но ради класса, не ради отдельных людей; что до энтузиазма, на самом деле он не обязателен для того, чтобы принадлежать к Партии, которая уверена, что однажды придёт к власти. Мне всегда было наплевать на сиюминутное мнение пролетариата. Мы голосуем за Партию, которая в своих собственных интересах, не должна ещё прийти к власти. Луи Блан дал нам наилучший пример того, что случается, когда приходишь к власти слишком быстро».

Это лишь часть проблемы знания того, при каких условиях возможно действие, связи между ним и сознанием. Но, перед тем, как уточнять его, подчёркиваем, что бесполезная трата энергии в периоды отступления отдаляет историческую встречу между пролетариатом и его интегральной программой. Энгельс написал в письме Дж. П. Беккеру от 10 февраля 1882 г.:

«В России зреют события, в которых даст свою битву авангард революции. По нашему мнению, следует ожидать именно её, и неизбежного отклика на неё в Германии; придёт время грандиозной демонстрации и установления официального Интернационала (Энгельс говорит другими словами то, что Маркс объяснял Фрайлиграту), который уже не сможет быть простым пропагандистским сообществом, но сообществом лишь в своём отношении к действию. Поэтому мы твёрдо верим, что не следует ослаблять (выделено нами) такое отличное средство борьбы, растрачивая и обессиливая его в такой момент, когда воды всё ещё относительно спокойны и мы не находимся на пороге революции».

По этому пункту сходятся все марксисты; достаточно вспомнить борьбу Ленина и Троцкого и всей большевистской партии, а также работу Левой по разъяснению того, что для нас восстание – это искусство. То, что проявляется в периоды революции как отступление, является продолжительностью нашего Существования, подтверждением нашей Программы: Партии «в её громадном историческом смысле».

Отказ от анархизма ради спасения программы

Маркс и Энгельс боролись в лоне Интернационала за победу программы (не своей личной идеологии; как это узко интерпретируют анархисты и все наши противники). Пункт контраста не обратился в конечное видение: все хотят коммунизма, даже буржуа (Ср. Ленин на эту же тему), но насчёт способов его достижения, насчёт инструмента освобождения – т.е. диктатуры пролетариата -, возникают разногласия.

Требование этой диктатуры характеризует марксизм. Класс действует как таковой только когда он даёт жизнь партии, представляющей его интересы и следовательно – в соответствии с характеристиками класса – интересы всего человечества; партия захватывает власть, уничтожает буржуазное государство, превращается в доминирующий класс, а значит в государство, чья функция является уже не политической функцией, но социальной, действуя до тех пор, пока Человеческое Бытие не становится «истинным Gemeinwesen человека». А этого нельзя реализовать за одну ночь: отсюда необходимость в диктатуре пролетариата, в партии. Именно она позволит уничтожить классы: отсюда и проистекает борьба против Бакунина.

«Он (Альянс) стремится в первую очередь к политическому и экономическому уравнению классов, читаем мы в ст. 2.

Уравнение классов, в его буквальном значении, стремится к гармонии между капиталом и трудом, на которой так сильно настаивали буржуазные социалисты. Высшей целью Международной Ассоциации Трудящихся является не уравнение классов, логически бессмысленное и недостижимое, но, напротив, упразднение классов, этот настоящий секрет пролетарского движения».

Этот секрет хранит Партия; в ней заключается решение всех загадок; следовательно, всех антагонизмов, произведённых классовым обществом.

«Участники Альянса 'претендуют, что благодаря Уставам и решениям Учредительного съезда, Интернационал является лишь свободной федерацией автономных секций', целью которой является освобождение руками рабочих 'без какой-либо направляющей власти, даже если она создаётся по свободному согласию'. Поэтому Генеральный Совет будет лишь 'простым офисом статистики и корреспонденции'… Согласно им, Генеральный Совет обладает опасной силой: свободный союз автономных секций превращается в иерархическую и авторитарную организацию 'дисциплинированных секций', так, что 'секции оказываются полностью в руках Генерального Совета, который может отказывать им в приёме или приостанавливать их деятельность по своему усмотрению '…

Нашим немецким читателям, которые слишком хорошо знают ценность организации, способной защищаться, не смогут не счесть эти аргументы несусветными … Но борьба за освобождение рабочего класса для Бакунина и иже с ним является лишь предлогом; истинная их цель совсем другая. 'Будущее общество, говорят они, не должно быть ни чем иным, кроме как обобществлением организации Интернационала. Значит мы должны заботиться о том, чтобы эта организация по возможности больше приближалась к нашему идеалу… Интернационал, зародыш будущего человеческого общества (напомним, гармонии между классами и между Капиталом и Трудом), впредь должен быть верной копией наших принципов свободы и федерализма и должен исключать из себя любой принцип, имеющий тенденцию к власти и диктатуре'.

Нас, других немцев порицают за наш мистицизм, но мы достаточно далеки от подобного мистицизма. Интернационал, образ, предвосхищающий будущее общество, не имеющий в виду ни версальские расстрелы, ни военные суды, ни регулярные армии, ни перлюстрацию писем, ни суды Брунсвика! Именно теперь, когда мы должны руками и ногами бороться за свою жизнь, пролетариат должен организовываться не для борьбы, которую ему приходится вести ежедневно и ежечасно, но в соответствии с идеями, которые некоторые умы питают о некоем смутном будущем обществе! Представим себе, что стало бы с нашей немецкой организацией, если бы она основывалась на этой модели… Когда Штибер и все его сотоварищи, когда весь чёрный кабинет, когда все прусские офицеры войдут по приказу свыше в социал-демократическую организацию, Комитет, или вернее офис корреспонденции и статистики, не должен по идее защищаться, потому что это означало бы введение иерархической