Юрий Безелянский - 5-ый пункт, или Коктейль «Россия» Страница 6

Прозвище Алексея Михайловича — «Тишайший», но при этом «Тишайшем» произошли Соляной и Медный бунты, крестьянская война под руководством Степана Разина Прибавьте сюда церковный раскол (да, да, своевольный патриарх Никон!). Русская церковь раскололась на официальную — никонианскую и запрещенную, попавшую в опалу — старообрядческую. Один из противников новой веры юрьевский протопоп Аввакум писал в «Житии»: «…огнем да кнутом, да виселицею хотят веру утвердить! Которые-то апостолы научили так? — не знаю. Мой Христос не приказал нашим апостолам так учить».

Аввакума сожгли заживо уже после смерти «Тишайшего» — 14 апреля 1682 года. Аввакум — первый публицист России, предтеча Герцена. Советский поэт Сергей Орлов восклицал:

Ах, этот протопоп опальный,Фанатик, еретик, крикун,Известный на Руси скандально, —Ну да, конечно, Аввакум…

Царь был образованным человеком, сам писал и редактировал важнейшие государственные акты. Участвовал в военных походах. Кстати, при нем к России присоединены Смоленск (в который раз?), Киев, Левобережная Украина, Запорожская Сечь. И еще одна интересная деталь: при Алексее Михайловиче крупное московское купечество проявило недовольство привилегиями англичан на российском рынке. И было тогда заявлено следующее: «Государя своего Карлуса убили до смерти: за такое злое дело в Московском государстве вам быть не довелось».

Вот уж воистину: заметили соринку в чужом глазу, а на свое бревно не обратили внимания.

Всего 6 лет правил Россией болезненный Федор III, ученик Симеона Полоцкого. Мыслил открыть для «нищенских детей» училища, по образцу «европских стран», но не успел: рано умер.

И произошло удивительное: на престол взошла дочь Алексея Михайловича Софья. «Во главе правления стала девица — событие небывалое до того времени на Руси… Царские дочери до тех пор жили затворницами, никем не видимые, кроме близких родственников, и не смели даже появляться публично», — писал Н. Костомаров. — А тут не только появилась — стала жестко управлять государством. Непомерное, почти патологическое самолюбие царевны Софьи ни к чему хорошему не привело, она закончила свою жизнь в монастыре под именем инокини Сусанны».

Короткое время на престоле посидел Иван V, а затем надолго, на 43 года, уселся Петр I (1682–1725). 22 октября 1721 года он принял титул императора. «Великий человек» — по Фридриху Энгельсу. «Великий преобразователь» — по Сергею Соловьеву.

О Петре I написаны монбланы книг, но лично мне близка характеристика Петра, которую дал Александр Герцен в работе «О развитии революционных идей в России» (1850):

«Под императорской порфирой в Петре всегда чувствовался революционер… непреклонная воля и жестокость террориста… Чтобы совсем порвать со старой Россией, Петр I оставил Москву, восточный титул царя и переселился в порт на Балтийском море, где принял титул императора. Открывшийся таким образом петербургский период не был продолжением исторической монархии — то было началом молодого, деятельного, не знающего узды деспотизма, равно готового и на великие дела и на великие преступления.

Одна-единственная мысль служила связью между петербургским периодом и московским — мысль о расширении государства. Все было принесено ей в жертву: достоинство государей, кровь подданных, справедливое отношение к соседям, благосостояние всей страны… Только в этом и состояло сходство, в остальном же Петр Великий являл собой непрерывный протест против старой России».

Ну и, конечно, не обойтись без «Медного всадника» Александра Пушкина:

…На крыльце,С подъятой лапой, как живые,Стояли львы сторожевые,И прямо в темной вышинеНад огражденною скалоюКумир с простертою рукоюСидел на бронзовом коне.Ужасен он в окрестной мгле!Какая дума на челе!Какая сила в нем сокрыта!А в сем коне какой огонь!Куда ты скачешь, гордый конь,И где опустишь ты копыта?О мощный властелин судьбы!Не так ли ты над самой бездной,На высоте уздой железнойРоссию поднял на дыбы?

Гениальный образ — Россия, поднятая на дыбы. Так с тех пор Россия и стоит в этой крайне неудобной и обременительной позе!.. В поэме Максимилиана Волошина «Россия» говорится:

Великий Петр был первый большевик,Замысливший Россию переброситьСклонениям и правам вопреки,За сотни лет, к ее грядущим далям.Он, как и мы, не знал иных путей,Опричь указа, казни и застенка,К осуществленью правды на земле…

А вот мнение нашей современницы, Валерии Новодворской: «…Он был то плотником, то мясником, то моряком, то реформатором. Он не требовал лавров, он тащил из болота своего несчастного бегемота — Россию. Он был спасателем, пожарником, поджигателем гражданского мира, палачом и новатором, убийцей и мессией. С его царствования и до самого заката Империи, до эсеров-максималистов, в стране будут две группы, претендующие на звание героев, два стандарта.

Стандарт и канон государственной власти с мешком на голове в качестве символов, мученики которой начиная с Александра II, бесчисленных губернаторов и градоначальников, вплоть до Столыпина. Стандарт и канон террористов, имеющих в виде символики кинжал, бомбу и револьвер и начинающих свой иконостас со «светлого образа» Ивана Каракозова. Далее — везде. Иван Каляев, боевики 1905 года, Виталий Бонивур, Павлик Морозов…» («Иностранец», 1998, № 17).

И совсем оригинальное мнение — впрочем, для нынешних ура-патриотов оно не оригинальное, а вполне типичное: «Первым русским русофобом, возненавидевшим Московскую Русь, стал Великий Петр». Это голос из журнала «Молодая гвардия». Там собрались ребята, люто ненавидящие евреев и Запад.

И на закуску. «Я уверен, — писал Алексей Николаевич Толстой, — что Петр не сын Алексея Михайловича, а патриарха Никона. Никон был из крестьянской семьи, мордвин… был честолюбив, умен, волевой, сильный тип… У меня есть маска Петра, снятая с живого трупа. В ней есть черты сходства с портретом Никона»…

К Петру I мы еще непременно вернемся в связи с прорубленным окном в Европу. А пока идем дальше по царскому списку.

Вторая жена Петра I Екатерина (Марта Скавронская — дочь литовского крестьянина Самуила Скавронского) была коронована под именем Екатерины I. Политикой она не интересовалась, и правил в основном Александр Меншиков (ярчайшая фигура в российской истории). Советская историография всячески принижала русских царей, писала о них чрезвычайно уничижительно. Вот, к примеру, о Екатерине I: «Глупая, болезненная и растолстевшая от постоянного пьянства женщина. Махнув рукой на государственные дела, царица почти ежедневно засиживалась на пирушках с гвардейцами…»

Всего три года отвела судьба на царствование Петру II, внуку Петра I, сыну царевича Алексея и принцессы Софьи-Шарлотты Вольфенбюттельской. Петр II стал последним Романовым по мужской линии. Свита играет короля? Это был час Долгоруковых.

Неожиданная смерть Петра II — и Верховный тайный совет сажает на российский престол, вопреки завещанию Екатерины I, свою ставленницу — дочь Ивана V, племянницу Петра I Анну Иоанновну, вдовствующую герцогиню Курляндскую. Она была замужем за герцогом Вильгельмом Курляндским, но вскоре овдовела и тихо жила в провинциальной Митаве и в России не показывалась. И вот — вызов в блистательный Петербург. Она — российская императрица. С ума можно сойти от счастья! Десять лет правления Анны Иоанновны — не самые удачные годы для России и русского народа. Слово Василию Ключевскому:

«…Не доверяя русским, Анна поставила на страже своей безопасности кучу иноземцев, вывезенных из Митавы и из разных немецких углов. Немцы посыпались в Россию, точно сор из дырявого мешка, облепили двор, обсели крестьян, забрались на все доходные места в управлении. Этот сбродный налет состоял из «клеотур» двух сильных патронов, «канальи курляндца», умевшего только разыскивать породистых собак, как отзывались о Бироне, и другого канальи, лифляндца, подмастерья и даже конкурента Бирону в фаворе, графа Левенвольда, обер-шталмейстера, человека лживого, страстного игрока и взяточника. При разгульном дворе, то и дело увеселяемом блестящими празднествами, какие мастерил другой Левенвольд, обер-гофмаршал, перещеголявший злокачественностью и своего брата, вся эта стая кормилась досыта и веселилась до упаду на доимочные деньги, выколачиваемые из народа».

Одним словом, бироновщина. К прибалтийским дворянам — немцам, которые всем верховодили в России, следует прибавить и придворного банкира еврея Липмана, который, как пишет Петр Долгоруков, «торговал своим влиянием, продавая служебные места». Предтеча российских олигархов конца XX — начала XXI века?..