Ирина Хакамада - В предвкушении себя. От имиджа к стилю Страница 7

Но вернемся к моей истории. Итак, мы отправились покупать платье, вечернее и недорогое. Сама судьба привела нас в кафе, дешевое, но креативное. Вместо картин вдоль стен были выставлены платья. Я быстро, в своей манере, вычислила то, что надо. Очередной мешок до пола с тремя дырками: голова и две руки. Вырезанная спина. Чтобы не съезжало с плеч, все перехвачено булавкой. Фирма звучала странно: Chin‑chin. Цена типа $70. Подозреваю, что made in Турция. Времени было в обрез, Игорь одобрил и вдохновил. Натянув трикотажный мешок, помчалась к великому стилисту Christian Dior. Француз лет 45, изящный инопланетянин, усадил меня в кресло и предложил что‑то очень естественное, кстати, на английском языке. Я согласилась и наконец расслабилась. Он работал и по‑французски обсуждал мой look с ассистентом. Текст был примерно следующий: «Мадам очень известный политик со своим прекрасным минималистическим стилем. Поэтому губы красить не будем, и всего чуть‑чуть. Цвета не нужны, все очень натурально. Кстати, прекрасное платье, простое и элегантное. Подойдет под наш пиджак. Интересно, от какого оно дома?» Я, понимая, тихо начала вспотевать. Сейчас он спросит — и что, что я отвечу? «Чин‑Чин»?! Никогда. Вскоре последовал ожидаемый вопрос на английском, и я лихо объявила: «Ямамото». Ну конечно, японец, что могла еще надеть полуяпонка? Он одобрительно кивнул. Кстати, именно в 1990‑е почему‑то в ход сильно пошли известные альтернативные азиаты. Позже они выпали из нашего мейнстрима, уступив место сверкающему гламуру.

Мы закончили, во мне ничего не изменилось, лицо просто приобрело неземное, лунное свечение. Я выглядела очень просто и космически элегантно. Модель где‑то под два метра на шпильках в сверкающем платье и я — метр семьдесят пять, в черных баретках и черном мешочке с накинутым пиджаком, ей по плечо — вышли на сцену. Разительный контраст. Была речь и главная фраза от стилиста: «Духи использует женщина, которая самостоятельно нашла свое лицо». Сильная фраза. Чуть позже я случайно познакомилась с американкой — ведущей новостей CNN, раздела о моде. Тощая, лет 50, типично изысканная дама из мира моды, посоветовала мне никогда не носить крупные серьги, только крошечные гвоздики. Она объяснила, что женщина в очках тоже может быть сексуальной, но нельзя перегружать лицо как новогоднюю елку. Я последовала совету, но очень хотелось как‑то отличиться. И я на левом ухе добавила вторую дырочку. Для 1995 г. появление федерального политика с тремя гвоздиками в ушах — скандал. Но все махнули рукой. После выбритой бабочки это казалось чепухой.

Как вы могли заметить, к 1995 г. с продвижением имени все было очень хорошо. Но слишком провокационно, хотя и строго. Строгую светскую провокацию нужно было уравновесить более серьезным политическим содержанием. Я решила связать свой образ с каким‑то делом. Все известные политики имели свой конек. Кроме меня, что облегчало мой политический вес. Раздумья привели меня к изначальной точке. Я пришла из малого бизнеса. Зная все проблемы не из книжек, а очень даже практически и понимая, что в нашей стране он всегда будет нелюбимым дитем, я решила стать его приемной матерью. Вошла в комитет по экономической политике в парламенте и занялась налогами, административными барьерами, а также антимонопольным регулированием. Сформировала ряд законодательных инициатив и поправок. Начала выступать на эту тему в парламенте и давать интервью, демонстрируя законодательный профессионализм и знание рынка. В публичном плане я решила перепозиционироваться. Начала отбирать эфиры, соглашаясь на серьезные программы и отказываясь от моды, танцев и угадаек. Необходимость в них отпала. Слава стильной и сексуальной депутатки раскручивалась сама по себе. Имя уже было на слуху у всей страны. Даже мой нынешний муж признался, что впервые запомнил меня, увидев по телевизору, коротко стриженной с чем‑то на макушке. Никто не может вспомнить, что это было, в том числе и я. Но сам образ стал нетленкой. Очень вовремя, а может, благодаря кропотливой работе слух о специалисте по малому бизнесу дошел до правительства. Меня пригласили на заседание в Белый дом. Тема: программа развития малого и среднего бизнеса в России. Даже в те демократические времена попасть в БД было непросто. Статус депутата не работал. Мне было и страшно, и интересно одновременно. Я выслушала доклад министра и с дрожью в коленках откомментировала. Видно, от волнения не подумав, сделала это неожиданно по‑парламентски хлестко, очень точно попадая во все болевые точки, в том числе докладчика. Министры поразились моей наглости, а руководство задумалось о моей персоне в качестве нового руководителя департамента. Задумалась и я. Скуке пришел конец. Профессионализация имиджа удалась, и появилась мечта о следующей ступени. Попасть в федеральное правительство. Хотелось дело делать, а не кружиться бесконечно перед камерами телевидения. С этой мечтой я забеременела и вышла замуж в четвертый раз.

Выводы

• Индивидуальный стиль — искусство слушать себя, а не экспертов.

• Одежда способна не только формировать имидж, но и защищать душу.

• Протокол всегда можно нарушать, но чуть‑чуть.

• Черный бесформенный минимализм сексуален.

• Имидж требует не только декораций, но и содержательности.

• Нравиться не значит терять свободу. Свободный человек способен навязать обществу непривычный образ.

• Публичность требует компромиссов. Главное — вовремя остановиться.

• Выход из творческого кризиса — заново творить себя.

• Спорт всегда бодрит.

• Любовь всегда милосердна.

• Дорогой бренд неотличим от дешевого, если вещь совпадает с вашим стилем.

• Истинная гармония в балансе. Не надо бояться провокаций. Просто не забывать их уравновешивать.

• Профессионализм и стиль взаимно дополняют друг друга, а не противоречат, как принято думать.

Глава 2. Исполнительная власть

Беременности было уже восемь месяцев, когда Борис Немцов и Егор Гайдар пригласили меня в новый, составленный из либералов кабинет под руководством Виктора Черномырдина. Мечта так овладела мной, что я согласилась. С Немцовым мы обсуждали, смогу ли я, в черном и беременная, заседать так, чтобы коммунисты ничего не заметили. Решили, что смогу. Но Виктор Степанович опасался, что коммунисты таки просекут и поднимут крик. Мне предлагался, на минуточку, пост министра по социальной защите. В результате отправили рожать. В сентябре 1997 г. я появилась в парламенте, девочке было три месяца. Несмотря на огромные физические нагрузки, меня несло в Белый дом. Понимая разумом, что выгоднее оставаться депутатом, я напросилась в правительство. Мне отдали государственный комитет по малому бизнесу. Тот самый. С чего началась моя специализация. Я сдала депутатский мандат и оказалась в кресле маленького министра. Публичный драйв закончился. Навалилась ежедневная тяжелая административная работа.

Я вообще забыла о внешнем виде. Одевалась по инерции. Даже на съемку журнала Vogue натянула в спешке нью‑йоркский черный свитер за $10, купленный на улице. Было не до того. Встала у стенки в кабинете. Пара кадров, и я отправила всех восвояси. Некогда. Пришлось вгрызаться в чиновничий быт. Я быстро схватила, что чиновник не может быть модным. Модный — значит несерьезный. Этакая серая подчеркнутая безликость. Меня все вполне устраивало, особенно после звездного парламентского шума. Хотя попытка компенсации имела место. Черные ажурные чулки под строгими черными брюками. Помню, как Немцов нагнулся, чтобы поднять упавшую ручку, и с изумлением обнаружил ажурную полоску между ботинком и окончанием брюк. «Ну ты даешь, Хакамада! — прошептал он мне на ухо во время заседания. — Это гольфы или чулки?» — «Чулки». — «Класс!» Я была страшно довольна произведенным эффектом. «Коммерсантъ» вышел с фотографией: мы сидим с Немцовым рядом, и он заглядывает под стол. Очень смешно.

Вспоминаю еще один случай, не к месту. Но ничего страшного. Как вспомнилось. Где‑то вокруг 1993–1995 гг. я оторвалась в стиле на великосветской тусовке. Встреча предновогодняя, закрытая, для молодых акул бизнеса с женами. Я представляла и себя депутата, и своего прежнего мужа, имевшего с крупняком какие‑то сложные отношения. С неизвестными целями для меня он организовал совместное празднование и попросил меня быть. Среди собравшихся — весь цвет: Борис Березовский, Владимир Гусинский, Александр Смоленский, Олег Бойко и др. Ребята были крутые, и все, кроме холостого Бойко, старались, чтобы жены выглядели соответственно. Я, будучи не акулой и не женой акулы, глубоко задумалась. Платье «Чин‑Чин» — не то, свои, в отличие от французов, все поймут. Бриллианты отсутствуют и в планы моего супруга не входят. Как же выкрутиться, чтобы недорого, но впечатляюще? Я вспомнила про купленный в Вене шелковый комбинезон, черный, естественно, от Jean Paul Gaultier. Распродажа в 70 % свела его цену к $180. Моя вещь! Спереди вместо застежки на груди имитация мужской ширинки, а вместо лямок — резиновые подтяжки. Чудо расчудесное, которое носить некуда. Так он и скучал в шкафу, пока и для него не пришла минута славы. Раз уж я не могу составить достойную конкуренцию ни в платье, ни в украшениях, идем от противного. Превращаемся в стройного черного Карлсона с металлическим булыжником на шее и рокерскими грубыми перстнями на пальцах. Вечеринка удалась. Я же женщина. И по женским меркам я победила: в своем стиле, вне сравнений и очень уверенная, так как одежда подбиралась на мой вкус. Ну, чуть скандально, шокирует. Но ведь я не к королеве на прием пришла. Кстати о королеве.