Даниэль Домшайт-Берг - WikiLeaks изнутри Страница 8

Вскоре мы стали осваивать следующую область – прессу. У СМИ мы учились, как манипулировать общественным мнением.

У нас уже был начальный опыт общения с газетами и радиостанциями, и не только хороший. Мы сделали для себя важный вывод, что в критической ситуации надо отвлекать внимание, вместо того чтобы тратить силы на доказательное опровержение своих слабостей и ошибок. Это слишком трудоемко. Вначале я подробно объяснялся после каждой нашей мелкой оплошности. Но публика быстро забывала. Так что гораздо проще было отмалчиваться и пережидать. А когда появлялись свежие новости, интересовавшие журналистов, то о прошлых ляпах никто уже и не спрашивал.

Журналист из «Тагесцайтунг» как-то поднял вопрос, действительно ли так надежны наши шведские серверы и наша опора на шведское законодательство, выдержат ли они первую проверку на прочность. Все-таки именно это – основа той безопасности, которую мы обещаем нашим источникам. И правда, существовала некая формальная дыра, потенциально грозившая проблемами. Журналист был не единственным, кто отмечал серьезные неполадки в нашей якобы надежной конструкции.

Когда я заговорил об этом с Джулианом, тот резко отмел упреки: «Автор плохо информирован». Чуть позже он написал в «Твиттере»: «Недавняя статья о правовых аспектах защиты информаторов неверна». Проблема таким образом была ликвидирована.

Эта стратегия работала, надо было изображать все максимально сложно, и ты казался неприступным. Я старался рассказывать журналистам о технических деталях по возможности запутанно. Не всем хотелось показывать, как мало они понимают, так что в конце концов люди сдавались. Этим принципом пользуются и терроризм, и бюрократия: они неуязвимы, потому что их противник не понимает, с какой стороны к ним подступиться. Так же устроены, например, и взаимоотношения индустрии с потребителем: если потребитель хочет жаловаться, но не находит ответственное контактное лицо, то глотает свою обиду.

Мы выработали установку: не важно, как реально обстоит дело, но важно, как мы представим его публике. Трудности становятся очевидны, только когда начинаешь с ними разбираться или публично о них заявляешь. Теперь, задним числом, я удивляюсь, насколько долго Джулиан умудрялся игнорировать проблемы.

С течением времени мы выяснили, с какими журналистами надо работать, чтобы привлечь к нашим разоблачениям наибольшее внимание. Мы предпочитали газеты и передачи, которые обращались к широкой и разнообразной публике, потому что читателей более серьезных изданий нам ни в чем не надо было убеждать.

Однако сотрудничество с крупными СМИ протекало не всегда гладко. В конце 2009 года мы опубликовали около 10 тысяч страниц из тайных договоров вокруг фирмы «Толл Коллект». Это было совместное предприятие «Даймлер», «Дойче Телеком» и французской автодорожной фирмы «Кофирут» для сбора новой дорожной пошлины в Германии. В договорах немецкое правительство обещало этим фирмам совершенно иллюзорные 19 % дохода, речь шла о миллиарде евро. Достичь этой суммы было нереально, и в конечном итоге крайними стали бы налогоплательщики. Стороны договора предпочли не предавать документы огласке.

Мы решили для начала предоставить материал двум журналистам, чтобы они его оценили и подготовили. Язык договоров был невероятно сложен, а мы по опыту знали, что непростые темы должны разъясняться через СМИ. Мы можем вывесить документы сенсационного содержания, но от них не будет толка, пока СМИ не адаптируют их для восприятия публики. Мы нашли двух партнеров: журналиста Детлефа Борхерса, специалиста по информационным технологиям, который уже не раз писал про «Толл Коллект» для издательства компьютерной литературы «Хайзе», и Ханса-Мартина Тиллака, известного репортера из журнала «Штерн».

Я встретился с Тиллаком в его офисе в Берлине около станции «Хакеше Маркт». Офис располагался на шестом или седьмом этаже, откуда открывался отличный вид на бурный берлинский центр. Тиллак сидел перед книжными полками, скрестив руки на груди, с нетерпеливым видом. Весь его облик говорил: перед вами – знаменитый журналист! Большинство моих фраз он прерывал, не дослушав: «Да-да». Я достал копию договора по «Толл Коллект».

Хотя Тиллак общался со мной снисходительно, словно со школьником, тут я заметил неподдельный интерес в его глазах. Он пообещал в своей статье отвести WikiLeaks значительное место. «Уверен, мы найдем достойное решение, чтобы отметить роль WL, и вы останетесь довольны», – написал он мне еще раз после встречи.

Мне было важно, чтобы он объяснил принцип работы нашей платформы и вообще смысл нашего проекта. Но когда я ему позже позвонил, чтобы узнать, не требуется ли от меня еще какая-то информация, он отвечал раздраженно и пренебрежительно.

Конечный результат нас очень разочаровал. Из статьи получалось, что по большому счету эту историю раскопал он сам.

Никакой информации про WL не было, и мне потребовалось некоторое время, чтобы отыскать обещанное значительное место: «Договорные бумаги на данный момент переданы сайту WikiLeaks, который специализируется на тайных документах и намерен в ближайшие дни полностью выложить их в Сети». Я разозлился. Хотя что толку переживать из-за Тиллака? Мы просто никогда больше не будем с ним работать.

Уже его ответ на мое недоуменное письмо был исчерпывающим: «Это максимум, чего я мог добиться. Мои начальники спрашивали, зачем вообще упоминать WL. Эти документы имеют иной масштаб, чем некий немецкий фармацевтический концерн [2] , и потому о вас пишет не „ВиВо“, а „Штерн“ с продающимся тиражом в миллион экземпляров и с семью миллионами читателей! Всего хорошего, Ханс-Мартин Тиллак».

Впрочем, был у нас и положительный опыт работы с прессой. Например, упомянутая Тиллаком «Ви-Во», то есть «Виртшафтсвохе», всегда сдерживала свои обещания. Также и интернет-версия газеты «Цайт», написавшая о докладе военной полиции по факту бомбардировки двух угнанных автомобилей-цистерн в афганской провинции Кундуз.

Этот доклад о вероятных ошибочных приказах полковника бундесвера Георга Кляйна и попытках их затушевать был предоставлен нескольким изданиям. Но вместо того чтобы полностью открыть документы для общественности, «Бильд», «Шпигель» и «Зюд-дойче Цайтунг» на протяжении недели с наслаждением выдергивали оттуда мелкие цитаты, в то время как «Цайт Онлайн» дала ссылку на полный документ, вывешенный на WikiLeaks, чтобы читатели могли составить собственное мнение.

В дальнейшем так происходило все чаще: мы публиковали документ полностью, однако издания цитировали лишь короткие пассажи, потому что им якобы не хватало места или они боялись юридических последствий, но еще чаще – потому что журналисты не хотели делиться с коллегами эксклюзивным материалом.

Вскоре мы выучили, какие темы привлекают СМИ, а какие оставляют их равнодушными. После двухстраничной статьи про «Толл Коллект» в «Штерне» шел безбрежный репортаж об альтернативных религиях с восхитительным иллюстративным материалом: голые женщины с сигарами.

С этим приходилось мириться. Внимания удостаивались не столько содержательные улики, сколько те, которые можно было долго и незатейливо обсуждать. Так, огромный интерес вызвало содержимое взломанного почтового аккаунта Сары Пэйлин. Никаких откровений в этом разоблачении не было, Пэйлин заслуживала критики лишь за то, что она с частного адреса рассылала рабочие имейлы. В почтовом ящике обнаружились фотографии ее детей. Это СМИ обсуждали долго и подробно.

В принципе, информация о Пэйлин была бессодержательна и не особо важна. Однако она отвечала нашему желанию бесцензурно публиковать все поступающие к нам документы. И соответствовала нашей глобальной стратегии: с каждой новой публикацией чуть раздвигать пределы возможного, чуть продвигаться вперед на незнакомую территорию. Тогда в следующий раз мы уже будем стоять там крепко двумя ногами.

А вот интерес к сведениям о немецком фармацевтическом концерне, опубликованным в ноябре 2009 года, был на удивление мал. Между тем эти следственные документы – одна из моих любимых утечек 2009 года. Они читаются как учебник по шантажу и вдобавок просты и понятны любому.

Представители концерна платили врачам, чтобы те прописывали лекарства именно их фирмы. Мы опубликовали 96-страничное расследование управления полиции и прокуратуры соответствующей федеральной земли. Документы описывали принцип работы фармацевта-представителя. Он предлагал врачу, чтобы тот прописывал пациентам продукцию именно их концерна, обещая за это, например, процент от прибыли. Были и прямые выплаты. Во внутреннем имейле начальница регионального отдела писала: «Если врач хочет денег, звоните мне, мы найдем выход». Другой метод воздействия – бесплатные приглашения врачей на дорогостоящие курсы повышения квалификации.