Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6492 ( № 50 2014) Страница 9

Запрещать детище Домбровского власти не решались, как-никак – автономия... В 2013 году правительство Крыма, ставленники Януковича, полностью прекратили финансирование «Брегов Тавриды», а ведь журнал успел стать частью культуры Крыма. Финансировать стали новое издание, политическое, угодное Киеву. Три сдвоенных номера Галина Домбровская всё-таки сумела издать на деньги, переведённые русской общиной. А что теперь, когда Крым – праздник для России? Ничего...

Но как же так? Неужели «Брега Тавриды» недостойны лучшей участи за своё служение русскому языку? Россия с таким вниманием и бережностью относится к крымчанам, к жизни Крыма, в том числе духовной. А журнал? Писатели? Кто они для идеологов современной России? Попрошайки?

Видимо, как следствие отношения государства к литературе – позиция московских чиновников по «Брегам Тавриды». Принимал меня важный чиновник Думы. Это было за две недели до великих событий в Крыму. Достигли взаимопонимания. Документы о «Брегах Тавриды» собирались положить на стол спикера Сергея Нарышкина. Но Крым стал нашим, и чиновник, помогавший мне, за полгода не нашёл времени ответить даже по телефону.

Да и прочие инстанции и важные персоны не ответили. А в документах ведь был поставлен вопрос и о юбилее Анатолия Домбровского. Превратится ли памятный камень в памятник? Или обойдёмся фуршетиком?

Нельзя сказать, что крымские власти забыли писателя. Издано собрание его сочинений в 8 томах. Правда, восьмитомник не вместил очень важные для творчества Домбровского романы, повести, публицистику, но всё-таки – собрание. Тираж – 500 экземпляров. Видимо, полного собрания и с солидным тиражом надо ждать к 100-летию писателя.

Не знаю[?] Не понимаю… Возвращённый родине Крым – это не только клочок земли, похожий на сердце, и море вокруг. Возвращена страна детства, здравница полуубитая, разворованная бывшими правителями Украины. А лучше Домбровского о юношестве Крыма никто не написал.

Теги: Анатолий Домбровский

Встречаемся в Есенинской аудитории!

Выставка "Сергей Есенин - студент Университета имени А.Л. Шанявского"

В сентябре 1925 года, за три месяца до смерти, Сергей Есенин пишет «Нечто о себе». В этой записи десять коротких предложений. Одно – об Университете Шанявского. Несложный подсчёт – десятая часть. Но Есенин учился в университете не более полутора лет из отпущенных ему судьбой тридцати... Какую же роль сыграл университет в жизни поэта?

Несколько лет назад руководство Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) предложило мне написать портреты великих людей, так или иначе причастных к Университету имени А.Л. Шанявского. Среди них был и портрет Сергея Есенина, который сейчас находится в главном фойе РГГУ – в том историческом здании Московского городского народного университета, порог которого в далёком 1913 году впервые переступил восемнадцатилетний Есенин.

Позже, читая воспоминания современников Есенина, его друзей по университету, я представлял себе, как молодой Сергей Есенин приходил вечером, после работы в типографии, на лекции, как он проходил по этим коридорам, поднимался по лестницам, как он прикасался к тем же перилам, к которым и сегодня прикасаются сотни рук спешащих на занятия студентов. Казалось, что здесь ещё слышны его шаги, звучит его голос: Есенин читает свои стихи однокурсникам, его слушает и профессор русской литературы Павел Никитич Сакулин. С восторгом юный поэт рассказывал потом друзьям, что профессор одобрил его стихотворения, особенно «Выткался на озере алый свет зари[?]».

В университете Есенин вошёл в поэтические кружки, познакомился с молодыми поэтами. Вместе они отправляются в «путешествие в прекрасное»: в Третьяковскую галерею, Художественный театр, гуляют по старым московским улочкам, спорят о поэзии в сквере около университета на Миусской площади.

Но юного Есенина увлекает и революционная стихия тех лет, и за ним устанавливается полицейское наблюдение. У входа в университет Есенина и его друзей караулят филёры. Справки надзирателей полицейской части в разных районах Москвы позволяют установить, что Есенину приходилось часто переезжать с квартиры на квартиру. И неслучайно в письме Марии Бальзамовой, отправленном в октябре 1914 г., он в качестве обратного адреса указывает: «Москва. Миусы. Университет Шанявского, студ<енту> 2 курса Есени<ну>». Адрес Университета Шанявского оказался для Есенина более надёжным, чем адреса его многочисленных временных пристанищ.

Но уже шла мировая война, и весной 1915 года Есенин уезжает в Петроград, к Блоку. Есенин, который в Москве был под надзором полиции за участие в революционных кружках, здесь, в Царском Селе, читает свои стихи императорской семье! Так на Есенине сошлись все противоречия XX века. Они сходятся в нём, как в кристалле. И лучи, выходящие из него, освещают потомкам всю нашу историю.

Обдумывая всё это, я решил предложить своим студентам поработать над есенинской темой. Они сделали зарисовки тех мест, где бывал Есенин. Одна из студенток написала портрет: юный поэт стоит у перил рядом с аудиторией. Эта аудитория сейчас называется «Есенинской».

Мы подобрали в архивах и библиотеках материалы о Есенине и сделали небольшую выставку. На фотографиях – и Университет Шанявского в 1913/14 учебном году, и юный Сергей Есенин, и его друзья-студенты, и любимые профессора, и учебный план. Есть обложки и страницы журналов, в которых печатались стихи Есенина, его первый сборник стихотворений «Радуница» и отклик на этот сборник – статья профессора П.Н. Сакулина «Народный златоцвет» в «Вестнике Европы», ведущем журнале того времени.

Так сложилось, что наша выставка оказалась юбилейной: мы отмечаем 100-летие пребывания Есенина в стенах университета. Он приехал в Москву из рязанской глубинки и здесь, в университете, познакомился с поэтами, слушал замечательные лекции по литературе, истории, философии и даже пел в хоре, как отметил на открытии выставки ректор РГГУ Ефим Иосифович Пивовар. Сама атмосфера университета, друзья-студенты, профессорско-преподавательский состав способствовали становлению поэта.

Эта выставка – своего рода закладной камень. Мы мечтаем о том, что в дальнейшем в РГГУ, в «Есенинской» аудитории, будет большой, в полный рост, портрет поэта, на стенах аудитории – роспись: места, связанные с жизнью Есенина, а между ними – есенинские строки… Нас поддерживает руководство университета, и мы очень надеемся, что с его помощью мы воплотим в жизнь все наши мечты.

Теги: Сергей Есенин

Три четверти века

Семьдесят пять лет исполнилось классику современной казахской литературы, народному писателю, академику Национальной академии Казахстана, автору многочисленных книг, вышедших в Казахстане и за рубежом, видному государственному и общественному деятелю Абишу Кекильбаеву.

Помню, как ещё студентами в Москве брали среди земляков-казахстанцев на одну только ночь его "Степные баллады", только что вышедшие в издательстве «Молодая гвардия». Брали, чтобы постигнуть и понять, «что перманентный конфликт и нескончаемая схватка между человеческим Величием, возникающим и обретающимся лишь в «пограничном» круге последних истин человеческого существования, с одной стороны, и беззастенчиво оспаривающий это Величие заземлённой мирской суетой с другой - составляет едва ли не главный рефрен и основную канву большинства произведений Абиша Кекильбаева». Это утверждение писателя и философа, ученика юбиляра, Ермека Аманшаева сопрягается с его же «я исхожу из того, что былое растрачивает себя, чтобы освободить место настоящему». Необходимо заметить, что и настоящего как такового нет в вечном течении жизни, нет и определения его константы вообще, и в частности в период нашего транзитного бытия. Ибо эта категория философской мимолётности – «мгновение, ты прекрасно!» – тут же по хронометру вечности выпадает в колодец времён, в нашу безграничную память, и, отчасти благодаря ей, памяти, подталкивает творческую личность к новым, неизведанным контурам будущего, вылавливая в них дерзанием духа вновь эти самые частицы настоящего, я бы назвал, частицы «нейтрино», где окончание «о» несёт в себе и нулевую массу души. Ну это, так сказать, в материальном плане, а в духовном, творческом аспекте что-то совсем иное, имя которому не только душа творческой личности, но и само творчество, сам ничем не объяснимый праздник мысли.

Не знаю, как у других читателей Абиша Кекильбаева, у меня не раз и не два возникало это чувство сопричастности дерзания этого самого духа по «лекалу мысли». И при путешествии из тома в том двенадцатитомника писателя и мыслителя, и при посещении библейских мест его великой родины – Мангыстау, где находятся некрополи Темир-баба, Бекет-ата, Сейсен-ата, пережившие не одну легенду и балладу о себе, о людях и ландшафте этих древних мест. А через произведения Абиша Кекильбаева, ставших и достоянием человечества. А трагедия манкуртизма, впервые озвученная Абишем-ага, достойно была продолжена Чингизом Айтматовым.