Олег Химаныч - Кузькина мать Никиты и другие атомные циклоны Арктики Страница 10

Состоялась встреча А.Д. Сахарова с П.Ф. Фоминым. На ней присутствовал В.А. Тимофеев, который стал свидетелем того, как представитель Военно-Морского Флота в резкой форме раскритиковал предложение Сахарова. Сам же Андрей Дмитриевич описал в своих воспоминаниях реакцию П.Ф. Фомина так: «Он был шокирован «людоедским» характером проекта, заметил в разговоре со мной, что военные моряки привыкли бороться с вооруженным противником в открытом бою, и что для него отвратительна сама мысль о таком массовом убийстве».

В соответствии с поручением Н.С. Хрущева ученые произвели расчеты параметров поверхностных волн при различных мощностях взрыва, заглублениях зарядов, удалениях взрывов от побережья, а также с учетом рельефа дна. Расчеты были доложены правительству с учетом мнения представителей ВМФ, продолжавших категорически возражать против создания гигантской торпеды. В Кремле согласились с заключением флота.

Положительная особенность рекордного заряда «кузькиной матери», как сочли тогда специалисты, была в том, что на термоядерные реакции такого рода бомб приходилось 97 процентов его мощности, то есть они отличались высокой «чистотой» в радиационном отношении. В первый час после взрыва дозиметристы зафиксировали «незначительное радиоактивное загрязнение опытного поля радиусом 2–3 километра в районе эпицентра с уровнями интенсивности гамма-дозы не более 1 мР/час». Через двое суток разведка не обнаружила радиоактивного загрязнения по Карскому побережью Новой Земли и посчитала, что «для участников испытаний, населения районов, прилегающих к полигону, а также для промысловых районов рыбного лова опасности нет».

Тогда же проведение испытаний боезаряда столь большой мощности при относительно низком воздействии на окружающую среду сочли за крупное технологическое достижение. Вряд ли так было на самом деле. Все мы помним: ничто не исчезает бесследно и не возникает из ничего. «Чистой», возможно, была сохранена суша. Кто подсчитал, сколько радиации было выброшено в атмосферу, унесено на север, а затем «осело» на льды Арктики?! А льды Северного Ледовитого океана, между прочим, имеют обыкновение таять и дрейфовать по циклическому кругу.

Полезная информация при испытании для физиков-ядерщиков состояла в том, что был найден способ практически неограниченного повышения мощности ядерных взрывных устройств. Однако, как это ни парадоксально, взрыв такого рода водородной бомбы, хотя и являл демонстрацию сокрушительной мощи, но имел минимум практической пользы для вооружения армии и флота. Это затем признали сами военные, понявшие — чем больше мощность заряда, тем больше «пепла», а не пораженных военных объектов.

Более того, как утверждают некоторые исследователи «атомной» темы, именно после взрыва «супербомбы» на Новой Земле, в среде и советских, и американских ученых начало вызревать убеждение, что дальнейшее развитие ядерного оружия способно вообще поставить крест на истории человечества. К тому же времени относится и начало общественной деятельности А.Д. Сахарова как противника испытаний сверхмощных зарядов атомного оружия.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

СТАЛКЕРЫ НОВОЙ ЗЕМЛИ

Сталкер — от английского слова stalker — ловчий, охотник, преследователь. У братьев Стругацких в романе «Пикник на обочине» (1972) и у Андрея Тарковского в фантастическом фильме-притче «Сталкер» (1979) так называются люди, занимающиеся опасным и запрещенным промыслом — поиском и выносом из некой условной «зоны» так называемого «хабара» — артефактов неземного происхождения. После выхода фильма понятие, вынесенное в его название, претерпевало определенную эволюцию, и, если говорить о современном упрощенном значении, сталкер — это человек, профессионально владеющий знаниями и навыками поведения в зоне аномальных явлений, выполняющий роль как проводника, так и первопроходца.

Когда в 50-х годах прошлого столетия в жестоких условиях Арктики испытывалось экстремальное оружие, ситуаций аномального свойства долго ждать не приходилось. И они случались, причем каждый раз обязательно вовлекали в свою орбиту людей. Хотя, признаем, далеко не каждый случай из множества нам сегодня известен. Вот почему людей, о подвиге и судьбе которых ведется речь в этом разделе книги, на мой взгляд, правомерно назвать сталкерами.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Лучший год капитан-лейтенанта Ковалева

О том, что при проведении одного из наземных испытаний на полигоне произошла «осечка» — атомный заряд не взорвался, мне рассказывали сразу несколько ветеранов. Точных обстоятельств этого, прямо скажем, сверхчрезвычайного происшествия никто из них не знал, поскольку все они состояли в том круге участников новоземельских событий, которым знать этого не полагалось. Поэтому ходили слухи: на архипелаг изначально привезли бомбу с заводским браком. Или еще — до детонирующего устройства бомбы якобы не прошла команда, которую должны были дать со штабного корабля. Но все мои собеседники сходились в одном — время той самой «осечки» — осень 1957-го.

Напрасно было бы запрашивать военные архивы, зная, что там грудью лягут, но не признают подобного факта. Оставалось лишь продолжать поиск очевидцев. Удача заставила себя подождать. Подробности этой истории 1957 года я нашел относительно недавно и довольно неожиданно — у журналиста Виктора Литовкина.

Действительно «осечка» с атомной бомбой случилась в сентябре 1957 года в губе Черной. Предстояло взорвать очередной заряд, однако необычный. Главной целью эксперимента ставилось изучение последствий особо жесткого радиоактивного излучения. Такое собирались получить при взрыве под условным названием «ФО-3», которое расшифровывалось как — физический опыт № 3. Сейчас уже известно: опыт был предтечей той самой нейтронной бомбы, изобретением которой, нас пугали США уже в 70-х.

Ядерное устройство мощностью порядка 15–20 килотонн смонтировали на верхней площадке 15-метровой башни. С пунктом подрыва ее связывали электрические провода. Подходы к башне перекрывались рядами колючей проволоки. Подрыв осуществлялся несколькими ступенями: детонаторы бомбы срабатывали от тока электрогенератора, генератор включала автоматика, а чтобы сработала она, нужно было, во-первых, подать на нее электричество, а во-вторых, получить радиосигнал с КП.

Поначалу все шло, если так можно сказать, по привычному сценарию. На пункте подрыва «изделия» — так называли ядерное устройство, специалисты проверили аппаратуру, убедились в ее исправности и провели пробные сеансы связи с командным пунктом, который располагался в 9 километрах от эпицентра будущего взрыва. Как и положено, все операции дублировались и окончание их подтверждалось записями в специальных журналах. Это делали не только офицеры, Владимир Ковалев и его заместитель Иван Симанков, а также представители Министерства среднего машиностроения, проверявшие готовность заряда по своей части. Журналист Литовкин тоже назвал их имена — Виктор Жучихин и Юрий Коленов. Уходя с площадки, они замкнули рубильник. Тогда же начальник пункта подрыва капитан-лейтенант Владимир Ковалев опечатал ворота площадки. Еще полтора часа ушло на то, чтобы катер доставил всех четверых через губу Черную на КП.

Старшим на командном пункте в тот день был адмирал Петр Фомич Фомин — начальник 6-го Главного управления ВМФ. Здесь же находилась большая группа генералов и адмиралов. Ждали взрыва.

Пошел отсчет времени. Все, кто был на КП, надели защитные черные очки — вспышка атомного зарева могла ослепить. Наконец — время «ноль»! А взрыва нет!

Хронометр отсчитывал секунды и дальше: прошла уже минута. Взрыва нет!

Первое оцепенение собравшихся на КП сменилось замешательством, а потом гневом и руганью. Но наступило время и остыть: ругайся не ругайся — делу не поможешь, надо выяснять, что же случилось.

Вернуться к неразорвавшейся атомной бомбе приказали тем же, кто проверял заряд, — Ковалеву, Симанкову, Коленову и Жучихину. Вертолет высадил их в полутора километрах от испытательной площадки. Дальше четверка добиралась пешком полтора часа. Приближаясь, внимательно вглядывались, отмечая: никаких изменений на площадке и вокруг нее не произошло, все на месте, ни дыма, ни огня, ограждение в целости, никаких следов случайно забредших животных…

Дошли до ворот, сняли печати, прошли дальше — к «изделию». Услышали, как гудят преобразователи напряжения. Значит, все работает и не прошла только самая последняя команда. Офицеры отключили взрывное устройство от автоматики и осмотрели его: все пломбы — на месте.

На одном из приемников сигнала с КП они обнаружили перегоревший предохранитель. Новый вопрос: приемников было два, и на втором предохранитель в полном порядке. Тогда почему сигнал не прошел по второй, резервной линии? Позже выяснилось: во время передачи сигнала на резервной линии в тот же момент, что и на приемнике, сгорел предохранитель и на передатчике — замкнуть цепь не удалось.