Хайнц Хёне - СС. Орден «Мертвая голова» Страница 11

В ту пору он принадлежал к баварским консерваторам. Чтобы проводить в последний путь бывшего короля Людвига III, он взял напрокат цилиндр и фрак; на выборах студенческого комитета отдал свой голос националистам: Генрих гордился тем, что он баварец. В тот период даже его замечания в адрес евреев были умеренными и не переходили рамки приличия. В связи с убийством министра иностранных дел Ратенау Гиммлер бросил фразу: «Я доволен», однако тут же поспешил добавить, что покойный был «весьма толковым человеком». Своего одноклассника Вольфганга Халльгартена он называл «вшивым еврейчиком», но просто смеясь; а свою знакомую по бару «Рейхсадлер», танцовщицу еврейского кабаре Инге Барко, изгнанную из дома за связь со студентом, Гиммлер считал «девушкой, достойной уважения».

И только в одном вопросе дневники указывают на агрессивность, свойственную позднему Гиммлеру: он никак не может смириться с постигшей его неудачей в военной карьере. Когда Майя Лориц, девушка его мечты, окончательно дала несчастному влюбленному отвод, Генрих решил, что только война и солдатская жизнь смогут принести успокоение его измученному сердцу. 28 ноября 1919 года он записал в дневнике: «Если бы сейчас я мог смотреть в лицо опасности, рисковать жизнью, сражаться – это стало бы для меня освобождением». 22 ноября 1921 года впервые проявился стиль будущего, зрелого Гиммлера. Он пишет: «Если начнется новая война на Востоке, я буду участвовать. Восток для нас важнее всего. С Западом будет легко покончить. На Востоке надо бороться, его следует колонизировать». Со временем тяга Гиммлера к военщине все усиливается. 19 февраля 1922 года: «Скорей бы снова сражения, война, выступление войск!» 11 июня 1922 года: «Наверное, я, так или иначе, все же попаду на службу. Я же в основе своей – солдат… Но сначала сдам экзамены».

В июле он сообщил родителям: «Пока на экзаменах я чувствую себя достаточно уверенно». Но затем в жизнь Генриха Гиммлера ворвался капитан Эрнст Рем и предложил неудачливому влюбленному перспективу удовлетворения его милитаристских амбиций.

Когда впервые встретились эти двое, чьи судьбы связались таким кроваво-драматическим узлом, установить не представляется возможным. Уже не раз пересекались их пути: в конце 1918 года Рем служил при штабе 12-й Баварской пехотной дивизии в Ландсхуте, где тогда проживали Гиммлеры, позже он руководил вооружением и снабжением в 21-м стрелковом полку, со складов которого Гиммлер в мае 1920 года получил свое первое оружие. К тому же Рем являлся основным поставщиком оружия для полу легальных оборонных организаций – своеобразного ополчения, народной милиции, сформированной в тени официального рейхсвера. Запись в дневнике Гиммлера свидетельствует, что в январе 1922 года они увиделись на собрании одного из таких отрядов в мюнхенской пивной «Арцбергеркеллер». «Капитан Рем и майор Ангерер (бывший ротный командир Гиммлера) тоже там были. Все очень дружественно, Рем пессимистически настроен к большевизму».

Капитан произвел на Генриха сильное впечатление. Он снова чувствовал себя кадетом, зеленым новобранцем, не в силах отрешиться от мысли, что на военной иерархической лестнице Рем стоит на несколько ступенек выше. Встречаясь с «господином капитаном», Гиммлер и в дальнейшем всегда внутренне вытягивался в струнку. Казалось бы, несовместимая пара: отмеченный наградами и боевыми шрамами воин Первой мировой – и добропорядочный бюргерский сынок, этакий гомосексуальный «солдат удачи» Эрнст Рем – и «нравозащитник» Генрих Гиммлер… Однако капитан сумел найти верный подход к студенту. Для старшего товарища Гиммлер был готов на все.

Сдав 5 августа 1922 года выпускные экзамены и получив должность сельскохозяйственного ассистента на фабрике удобрений в Шляйсхайме, он сразу вступает по совету Рема в националистическую организацию «Рейхсфлагге» («Флаг империи»). Наконец-то он был удостоен чести снова носить униформу. Форма была, разумеется, не армейская, просто серая куртка-ветровка да ботинки с обмотками. Но это была ФОРМА! Субботними вечерами, после работы, Гиммлер с упоением занимался военными упражнениями готовясь с единомышленниками к уличным боям будущей гражданской войны…

Вскоре у Гиммлера появилась возможность делом доказать свое восхищение Ремом. В конце августа 1923 года он оставил работу в Шляйсхайме и переселился в Мюнхен, где уже в ноябре, во время «пивного путча» Адольфа Гитлера впервые вплотную столкнулся с нацистским движением.

Организация «Рейхсфлагге», после внутренних раздоров переименованная в «Рейхскригсфлагге» («Имперский военный флаг», сокращенно – РКФ), перешла к этому времени в руки Гитлера и Рема. Эрнст Рем давно уже был членом гитлеровской партии и знал, как уговорить своих друзей вступить в НСДАП. Гиммлер тоже вступил. Это еще не значит, что он стал настоящим нацистом. Своим вождем он считал вовсе не Гитлера, а Рема, и символом будущего ему казалась не свастика, а знамя монархии.

Вечером 8 ноября 1923 года Гиммлер предстал перед сподвижниками с военным знаменем в руках. Это было на собрании РКФ, проходившем в мюнхенской пивной «Лёвенбройкеллер». Туда поступило сообщение, что Гитлер, размахивая пистолетом, убедил ведущих политиков и военных Баварии, собравшихся в другой пивной – «Бюргербройкеллер», выступить против «ноябрьских преступников» в Берлине. Рем вспоминал, что люди в порыве энтузиазма «вскакивали на стулья, обнимались, многие плакали от радости и восторга. Солдаты рейхсвера срывали с фуражек желтые кокарды. „Наконец-то!“ – этот вздох облегчения вырывался из каждой груди».

Рем вручил Гиммлеру военный флаг империи, на котором только что присягали бойцы РКФ, и дал приказ к выступлению. Дикая толпа быстро построилась в походную колонну и направилась в сторону «Бюргербройкеллер», где Гитлер и баварская политическая верхушка – государственный комиссар фон Кар и генерал рейхсвера фон Лоссов договаривались о «народной революции». Однако по пути колонну остановил гонец от Гитлера. Он передал Рему приказ захватить здание военного министерства, где располагался штаб VII (Баварского) военного округа. Капитан сделал, как велено. Через час военное министерство было в его руках.

Окна здания ощетинились стволами винтовок и пулеметов четырехсотенного ремовского войска. Однако капитан уже начал осознавать: что-то идет не так.

Все действительно пошло «не так»: оправившись от изумления, политики и генералы решили нанести ответный удар. Ранним утром 9 ноября грохот танковых моторов известил об этом «защитников» здания военного министерства. Части рейхсвера и полиции выдвигались вперед, блокируя все дома вокруг; артиллерийские расчеты готовили к бою орудия и пулеметы.

Наступила убийственная тишина. На Людвигштрассе у заграждения из колючей проволоки, разделявшей противников, стоял Гиммлер, вцепившись в древко военного флага.

Гитлеровский порыв безумия причудливо перемешал в этой толпе будущих друзей и врагов; рядом стояли будущие убийцы и их жертвы. Рядом с Гиммлером – Рем, будущий вождь штурмовиков, через одиннадцать лет его убьют эсэсовцы, посланные его нынешним знаменосцем. Дальше – будущий начальник разведки СА граф Мулен-Экарт, он встретит свой конец в концлагере Гиммлера.

По ту сторону колючей проволоки лейтенант рейхсвера Герман Хефле, бывший адъютант Рема и тайный член «Рейхскригсфлагге». Летом 1934 года он предупредит своего бывшего шефа о смертельной опасности, а позднее, уже в ранге генерала войск СС, надоест Гиммлеру хуже занозы в мягком месте.

Вот уж точно: не знаешь, кто тебе завтра друг, кто враг. Фон Кар и Рем, враги в 1923 году, – оба приняли смерть от рук эсэсовских головорезов, и в один день – 30 июня 1934 года. Мало кто из действующих лиц 1923 года пережил историю черного ордена. Среди них – бывший командир Рема Франц фон Эпп, пытавшийся в тот день примирить Кара с путчистами. Но попытка посредничества не удалась. Рему пришлось капитулировать перед рейхсвером и полицией и сложить оружие. Только безоружных выпускали за оцепление. Итог: движение Гитлера и Рема было разгромлено, капитана посадили в тюрьму Штадельхайм.

Гиммлер остался один, без идола, без униформы, без веры. Он переживал кризис: прежнюю работу потерял, а новую, несмотря на многочисленные попытки, найти никак не удавалось, Майя Лориц решительно его отвергла, а политическая борьба принесла полное разочарование. Лишь благодаря моральной поддержке своих новоявленных почитательниц Гиммлеру удалось остаться на плаву. Они на самом деле верили, что 9 ноября 1923 года бравый знаменосец совершил подвиг исторического значения. Одна поклонница буквально упивалась воспоминаниями: «Перед военным министерством – колонны „Рейхскригсфлагге“. Впереди – Гиммлер со знаменем. Видно, как надежно чувствует себя знамя в его руках и как он горд этим. Я подхожу к нему, не в состоянии произнести того, что звучит во мне: