Сергей Есин - Дневник. 2009 год. Страница 12

Вот что в примечании к странице 121 книги В. Лакшина «Солженицын и колесо истории». Думаю, что это каким-то образом относится к тому, о чем мы с Вами пишем. Внутри я консерватор, а не либерал. Книжка замечательная, она только что вышла, и мне подарила жена Владимира Яковлевича, Светлана Лакшина-Кайдаш. Замечательная вдова. В свое время, кстати, эту книжку сняли с производства, как сказала мне Светлана Николаевна, по звонку из Троице-Лыково.

В статье «Наши плюралисты» он находит «трезвыми» следующие пожелания западных критиков правительства: «…ограничить вмешательство общественного мнения в дела правительства; усилить административную власть за счет парламентаризма; укрепить секретность государственных военных тайн; наказывать за пропаганду коммунизма; освободить полицию от чрезмерных законнических пут; облегчить судопроизводство, при явной виновности преступника, от гомерического адвокатского формализма; перестать твердить про права человека, а сделать упор на его обязанностях; воспитывать патриотическое сознание у молодежи; запретить порнографию; усилить сексуальный контроль; искоренить наркотики…»

Я против этого всего.

Книжка замечательная.

Теперь, собственно, о главном. Дорогой Марк, я тоже в своем возрасте думаю о чем-то завершающем. Возможно, этим станет книга о В. С., написанная от ее лица. Последнее время, понимая все мои переживания, В. С. говорила: «Бедный Есин!» Вот так и будет называться, Е. Б. Ж., эта книга».

9 февраля, понедельник. Утром по радио объявили, что Н.С. Михалков собирается созвать съезд Союза кинематографистов. Союзом, который сейчас в руинах, Михалков руководит 11 лет. Как семья отчаянно борется за власть и положение, понимая, что их «художественное» благополучие зиждется на административном успехе.

В «ЛГ» небольшая заметка Малкина о французском канале MEZZO, одновременно занятная критика канала «Культура», который дает «прикорм» очень надоевшим людям. «Архангельского, Швыдкого и Виктора Ерофеева я уже в лицо знаю, их мировоззренческие тезисы давно выучил наизусть, а новых лиц – особенно имеющих отношение к русской и мировой культуре – я там все равно не вижу». Немедленно нашел этот канал, который у меня в связке каналов на кабельном телевидении и уже смотрю. «Поверьте, Андрея Максимова видеть менее приятно, чем Светлану Захарову, а еще меньше – их вместе в «Ночном полете». Умные разговоры лучше, да и полезнее читать».

По прессе прошло сообщение о возвращении боевого корабля из похода в Аденский залив, где он боролся с пиратами. Сведения из широт на этой неделе обширные. Наконец-то «выкупили» и судно «Фаина», груженное украинскими танками. Танки пойдут, нарушая все международные нормы, по назначению. Для общества важнее торговать, нежели соблюдать. Само по себе чудовищно, что какие-то вшивые, обнаркоченные пираты на небольших моторках успешно противостоят мировому сообществу. Командир вернувшегося в родные воды российского корабля рассказывал, что они героически отбили два или три нападения на торговые суда. Снимается с палубы вертолет и зависает над пиратским судном. Наших героев в родном порту встретили, как раньше встречали из боевых походов подводников, жареным поросенком. Но вот Юля Латынина, выпускница Лита, сказала по радио «Эхо Москвы», что у половины вернувшегося экипажа – цинга. При этом Латынина прокомментировала: достаточно было хотя бы на 100-200 долларов купить для экипажа лимонов.

Иногда думаю: надо позвонить Вале по телефону. Потом спохватываюсь.

10 февраля, вторник. Добавляю к вчерашнему дню новость про старшего Михалкова. Но сначала, слава Богу, каникулы закончились. В одиннадцать часов уже был в институте. Подвозил Жуган, по дороге говорил с ним об экономике. Сейчас сложно с деньгами, и впервые я узнал, что 21% годовых – это очень маленький процент, под которые банк дает деньги. Сейчас банки дают деньги под значительно более высокие проценты. Постепенно все более и более уверяюсь, что банки – это, конечно, совершенно бесстыжая пирамида.

Все время думаю о кризисе и о том, как он отразится на институте. Допускаю, что в ближайшее время могут возникнуть трудности с арендаторами. Тем более что Москва, несмотря на заявление Лужкова, что «не будут «кошмарить» мелкий бизнес», все время подбирается к арендаторам и как бы желает перезаключить все договора, имея в виду и собственные интересы. К Альберту уже приходили. Вот об этом и говорили с Л. М. Попутно она сказала, с каким невероятным трудом на счет через казначейство приходят даже наши арендные деньги. Мысль такая, что если аренда пропадет, а количество платных студентов сократится, придется оборачиваться бюджетными деньгами.

Л. М. рассказала о том, что ее младшую дочь сократили. Попутно она, как экономист, объяснила мне, что значит наша статистика по безработице. «Безработные» – это те, кого именно сократили. Если предприниматель все же добился, что работник уходит «по собственному желанию», это не безработный. Если учесть еще и «черные деньги», которые раньше платили, а теперь уже и не платят, то размеры безработицы носят уже совершенно другие размеры. Здесь не объявленные 8, а все 40%. Я думаю, что еще дойдет дело и до сокращений на кафедре, и до уплотнения наших норм.

Ребята, как всегда после каникул, подтягивались медленно. В аудитории сидела в лучшем случае половина. Вдобавок ко всему Вася вовремя не раздал текста Марка, и обсуждать было практически нечего. Честно говоря, мне и самому было жаль «тратить» объемный и наверняка хороший, как обычно у Марка, текст не на полную катушку. Обычно на семинарах в таких случаях говорится что-то организационное, и все расходятся. У меня на этот раз были карточки, которые я сделал после чтения дневников Л.К. Чуковской о Солженицыне. Здесь было много интересного об эпохе, о личности писателя, о работе, об экономии времени. Карточки все были у меня размечены, и часа полтора я продержался.

Уходя из института, я заглянул на семинар к С. П. – весь конференц-зал был полон, С. П. обладает магией притягивать к себе студентов. С некоторой горечью надо констатировать, что не только школу перенял, но, может быть, и стал работать лучше своего учителя. «Учителей я превзошел, и славился средь итальянцев своим живым искусством танцев». Это, кажется, Лопе де Вега.

Вечером, как всегда в кафе у Слободкина, устроили встречу с Ю. И. Бундиным. Замечательно и о многом поговорили. Юрия Ивановича, который по-военному точен и исполнителен, я озадачил поиском некоторых материалов к следующей главе. Пока не пишу, готовлюсь, и глава в моем сознании потихонечку меняется, становясь все ближе к тому, что у меня уже есть в дневниках.

Домой пришел в одиннадцатом часу и сразу же сел читать книгу о ресторанах, которую сегодня мне из Питера прислал Ю.М. Пирютко. Его краеведческие книги я могу читать постоянно, здесь какое-то своеобразие документального стиля, какая-то заразительность в перечислении смутно узнаваемых или смутно знакомых мест, понятий и названий.

Чуть ли не забыл рассказать о Михалкове. На кафедре после занятий видел В. И. Гусева, и тот рассказал, что встретил шофера больного Михалкова, и стал расспрашивать его, как чувствует себя старейший и мудрейший. Внезапно шофер будто бы ответил, что С. В. дома, и вроде бы даже и не был в больнице, и что именно сегодня он, шофер, отвозил ему домой зарплату. Мнение Гусева, что, скорее всего, старейший и мудрейший не хочет ввязываться в историю со съездом МСПС, назначенном на 18 февраля. Съезд почему-то должен состояться в Переделкино, так сказать, на территории Вани Переверзина. Надо подумать, стоит ли ехать мне.

11 февраля, среда. Утром созвонился с С. А. Кондратовым, Сережа, светлая душа, дает деньги на главный приз, дает также 90 томов Толстого и новую Большую энциклопедию Терры. В 10 до вечера уехал на дачу к С. П. – гулять, читать и думать. Ну и упорно, и методично чистил свою статью по театру Гоголя. Вернулся где-то в шесть, зашел к родителям Ашота, к которым я стараюсь заходить ежедневно. По моему совету Ашот уже переправил к ним домой с кем-то из своих благодарных посетителей часть продуктовых даров. На столе полная тарелка мандаринов. Немножко поговорили о книге, которую Сусанна Карповна хотела бы издать. Это огромный роман из жизни армянских сельских жителей. В свое, советское время этот роман чуть ли не был издан, но в чем-то Сусанна Карповна с издателями не сговорилась, а потом и время, и статус Левона Никитича изменился. Но сразу же с привычной литературной стези разговор ушел. Оказывается, у нас в подъезде произошла кража, и чуть ли не на моей лестничной площадке, в квартире напротив моей. Меня это удивило, и дом у нас видный, почти охраняемый, тем более что у соседей напротив еще отгорожен металлом и тамбур. Правда, после смерти хозяина, которая случилась почти ровно через месяц после смерти В. С., я его дочь практически не вижу. А люди, кажется, были состоятельные. Хозяина каждый день у подъезда ждала дорогая машина с шофером.