Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №4  за 1997 год Страница 14

Канула в былое слава Дании как центра свободы нравов и порнографии, легализованной в конце 60-х. Сейчас копенгагенские журнальные киоски смотрятся куда более пуританскими (да и интеллигентными, что уж говорить), чем наши. Порнокинотеатры куда-то подевались, да и вообще, кинотеатров, по-моему, стало меньше. Со Стреэт секс-шопы вообще исчезли, и как-то вечером я отправился на Истедгэде, около Центрального вокзала, которая еще лет двенадцать назад имела самую «веселую» славу. Помню, раньше там, что ни вход — секс-шоп, секс-бар, топлесс-клуб. Что ни угол — дамочка, а то и несколько. «Советским» туда захаживать не рекомендовали, и темнота за третьим-четвертым перекрестком меня пугала.

Сегодня улица показалась светлой и не узкой. Впрочем, пара каких-то хиленьких заведеньиц там еще осталась. Но девиц уже не видно. Одним словом — улица как улица. Красные фонари перегорели...

Сегодня по центру города расхаживают молодые люди и рассовывают прохожим рекламные брошюрки с призывом посетить музей «Эротика». Есть в Копенгагене и такой. Он, расположенный в центре, на Кебмагергэде, неподалеку от Круглой башни, работает до позднего вечера, но, похоже, не очень страдает от обилия посетителей. Иначе не стали бы так зазывать гостей. И, думаю, не цена входного билета (45 крон в Дании не Бог весть какие деньги!) тому причина.

Не так давно, может быть, лет тридцать назад, недобрую славу района «красных фонарей» имел и Нюхавн. Причем только одна его сторона — «шумная», левая, если встать лицом к морю. Жительницы Копенгагена средних лет вспоминают, как в юности матери не разрешали им и носа казать туда. Сегодня Нюхавн — один из самых престижных и респектабельных районов города. Квартиру в его прилепившихся друг к другу домиках XVII века могут позволить себе иметь лишь состоятельные люди.

Наиболее часто употребляемые всеми авторами к слову «Копенгаген» эпитеты — «веселый» и «смеющийся». При всей своей скромности и нежелании выставлять напоказ свои достоинства, город, действительно, очень приветлив и дружелюбен. По-северному суровый, средневеково-серый Копенгаген, который даже один из самых знаменитых его жителей Ханс Кристиан Андерсен когда-то назвал «мокрым, серым, обывательским городом», кажется, на первый взгляд не очень подходящим для таких веселых эпитетов. Но присмотритесь. Где еще в мире столь серьезное и утилитарное сооружение, как биржа, может иметь столь легкомысленный вид — напоминающий капризную игрушку? Где еще место общения со Всевышним — огромный храм — завершается закрученной в винт башней, а интерьер украшают... статуи слонов?

Почти все наиболее приметные сооружения в Копенгагене связаны с королем Кристианом IV. Если не знаешь, когда была построена какая-нибудь необычная башня, замок или здание с хитроумным шпилем, — можно сразу говорить: первая половина XVII века, и почти наверняка не ошибешься, а где-нибудь на флюгере или на стене найдешь вензель в виде буквы «С» и вписанной в нее четверкой.

Действительно, Круглая башня, здание биржи с позеленевшей бронзовой крышей и витым шпилем, дворец Розенборг, церковь Спасителя в Кристиансхавне с закрученной в спирать башней и золотым шаром на самом верху, бывшая загородная резиденция королей Фредериксборг — все они были возведены в эпоху правления Кристиана IV, прозванного за его страсть к созиданию Строителем. Даже замок Кронборг в Хельсингере после всех пожаров и разрушений тоже окончательно перестраивался при этом короле, и шпили его башен венчает та же «С» с четверкой. Кристиан приглашал из Голландии не только огородников, но и архитекторов, поэтому именно в его правление датская столица обзавелась наиболее интересными сооружениями в стиле голландского ренессанса, или северного барокко.

Кристиан IV соорудил в Копенгагене и первый пивоваренный завод — это мощное строение до сих пор стоит на канале на противоположном от биржи берегу острова Слотсхольм. Появление пивоварни датчане вполне справедливо связывают с пристрастием короля к спиртному — что было, то было... Поэтому даже в облике здания биржи они видят намек на сию королевскую слабость. Если присмотреться, можно заметить, что шпиль биржи сплетен из хвостов четырех драконов. Вообще-то, по замыслу архитектора, это должны были быть крокодильи хвосты, но так как в те времена это животное было мало известно в Европе, в них скорее просматриваются мифические, чем реальные, рептилии. Сами же копенгагенцы предпочитают видеть в витом шпиле штопор, столь близкий сердцу одного из их королей.

Обилие прекрасно сохранившихся старинных построек в Копенгагене, да и по всей стране, датчане объясняют отсутствием в их истории революций, рушивших дворцы, сжигавших имения и грабивших церкви.

— Каждый раз, когда народ собирался устраивать революцию, либо шел дождь, либо наступала пора обедать, — заметил гид в автобусе, показывая очередной переживший века замок.

Обе посылки — верные. Погода в стране столь переменчива, что сами датчане говорят: «У нас нет климата. Есть только разные образцы погоды». Что же касается любви к еде и выпивке, то она тоже стала одной из самых популярных тем для шуток и анекдотов, причем не только про короля-строителя. Крупнейшая пивоваренная фирма страны «Карлсберг», которая ныне является владельцем еще одной знаменитой пивной марки «Туборг», а с недавних пор Королевской копенгагенской фарфоровой мануфактуры — поистине гордость страны: в 1996 году к 150-летнему юбилею компании датское ТВ реализовало крупнейший в своей истории проект — многосерийный фильм под названием «Пивовары». Одно из слагаемых этой поистине национальной любви к «Карлсбергу» — мощнейшая меценатская деятельность фирмы, подарившей стране прекрасный музей искусств — «Глиптотеку», спонсирующей один из лучших в мире развлекательных парков — знаменитый копенгагенский «Тиволи», и отреставрировавшей на свои средства великолепный замок Фредериксборг в Хиллереде. Так что Дания — поистине единственная страна в мире, где, покупая пинту пива, вы делаете свой взнос в развитие искусств.

Что же касается революций... Просто датские короли умели быть мудрее других монархов и делать правильные выводы из чужих ошибок. Когда вся Европа бурлила, король Фредерик VII прислушивался к донесениям своего посла в Париже, наблюдавшего очередную французскую революцию. И в 1849 году даровал стране конституцию. Причем для этого выбрал день 5 июня, тот самый день, когда, согласно легенде, еще в 1219 году, родился датский флаг, кстати, старейший в мире. Решение ограничить свою власть вызвало тогда недоумение и непонимание во многих европейских дворах, в том числе и в российском. Но вот стоит бронзовый Фредерик перед огромным Кристиансборгом — парламентским дворцом, глядя на такого же бронзового епископа Абсалона, основателя Копенгагена, и никому никогда не приходило в голову поднимать на него руку. А его дальнего потомка — нынешнюю королеву Маргрете II — датчане любят не только как талантливую художницу или как красивую женщину, но прежде всего как главу своей страны.

Эволюция, но не революция. Так можно было бы определить ход исторического развития Дании. Под сенью возведенной Кристианом IV церкви Спасителя в Кристиансхавне, из-за забора торчит (по-другому и не скажешь) некая пародия на статую Свободы в Нью-Йорке. Это уголок Кристиании, а статуя — творение безвестного вольного художника из этого «вольного города». Когда в начале 70-х Европа бурлила идеями молодежной революции, городские власти отдали пустующие армейские казармы хиппи. Так появился этот свободный город, получивший ради «социального эксперимента» самоуправление.

Среди 900 обитателей Кристиании еще остались несколько человек из «отцов-основателей». Большинство же — это уже второе поколение кристианитов. Кроме широко представленной в «вольном городе» «альтернативной» творческой жизни, в Кристиании возникли и свои мастерские, славящиеся отменным дизайном, и даже велосипедная фабрика, выполняющая, в числе прочего и экспортные заказы. Прошедшая четверть века все расставила на свои места. Кто-то из прежних идеалистов, повзрослев, вернулся в лоно традиционного общества; кто-то пополнил ряды здешней элиты — без классных электриков и слесарей не может обойтись ни один самый вольный художник. А теперь вот появилось еще одно новшество — экскурсии по Кристиании с гидом — на английском, французском и немецком языках.

— А как насчет русского? — поинтересовался я.

— Будут русские туристы — будет и русскоговорящий гид, — ответили мне потомки тех, у кого вызывало отвращение общество начала 70-х.

Какие уж тут потрясения? Может, вопреки, а скорее всего благодаря страсти датчан к «социальным экспериментам» (легализация порнографии тоже была одним из них), любых потрясений удается избегать. А уж если что-то и случается, это вызывает шок.