Джон Кракауэр - Эверест. Кому и за что мстит гора? Страница 16

Уже в базовом лагере я однажды спросил Холла, почему он так хотел взять меня с собой. Тот откровенно признался, что на самом деле его интересовал не я и даже не те «бонусы» популярности, которую принесет ему статья. Он сделал это, чтобы иметь возможность дешево купить дорогостоящие рекламные полосы в Outside.

Холл объяснил: по условиям договора, он вместо обычной платы за участника экспедиции возьмет только 10 000 долларов, а остальное журнал компенсирует ему рекламными полосами.

Аудиторией Outside были хорошо обеспеченные, предприимчивые и при этом находящиеся в хорошей физической форме любители приключений. То есть именно те, кто приобретал у него услуги проводника. При этом вся аудитория проживала в США.

– Важно, что это американская аудитория. Наверное, восемьдесят-девяносто процентов потенциального рынка услуг по сопровождению экспедиций на Эверест и остальные Семь вершин приходится на Соединенные Штаты, – объяснял Холл. – По окончании этого сезона мой приятель Скотт, укрепившись в роли проводника на Эверест, получит огромное преимущество перед «Консультантами по приключениям» только потому, что находится в Штатах. Чтобы конкурировать с ним, мы должны значительно расширить нашу рекламную кампанию в Америке.

Когда в январе Фишер узнал, что Холл переманил меня в свою команду, он рвал и метал. Он так расстроился, что позвонил мне из Колорадо и заявил, что не намерен уступать победу Холлу. (Как и Холл, Фишер вовсе не пытался скрывать, что лично я его вообще не интересую, а ему нужна реклама в журнале.) Однако, в конце концов, он не смог сделать лучшего предложения журналу, чем то, что сделал Холл.

Хотя я прибыл в базовый лагерь как член экспедиции «Консультанты по приключениям», а не его «безумной» команды, Скотт, судя по всему, не держал на меня зла. Когда я спустился в его лагерь и зашел к нему, он налил мне кружку кофе и крепко обнял. Мне показалось, что он искренне рад меня видеть.

Несмотря на присутствие множества внешних атрибутов цивилизации в базовом лагере, невозможно было позабыть, что мы находимся на высоте более четырех километров над уровнем моря. После прогулки до палатки-столовой на обед мне требовалось несколько минут, чтобы отдышаться. Если я слишком резко вставал на ноги, у меня начиналось головокружение и мне становилось дурно. Раздирающий и надрывный кашель, «подарок» из Лобуче, усиливался день ото дня. Сон стал прерывистым – это самый банальный симптом слабой стадии горной болезни. Почти каждую ночь я просыпался по три-четыре раза, чувствуя, что задыхаюсь.

Порезы и царапины никак не заживали. У меня начисто пропал аппетит, и органы пищеварения, которым для усвоения пищи требовалось много кислорода, не справлялись и с тем немногим, что я умудрялся в себя засунуть, в результате чего мой организм в целях самосохранения стал поедать сам себя. Мои руки и ноги начинали постепенно и неуклонно усыхать, становясь похожими на палки.

Некоторые из моих товарищей по команде чувствовали себя в этих антисанитарных условиях и при недостатке кислорода еще хуже, чем я. Энди, Майк, Каролина, Лу, Стюарт и Джон страдали от расстройства желудка, которое постоянно выгоняло их в туалет. Хелен и Даг мучились от сильной головной боли. Даг так описывал мне свое состояние.

– Такое чувство, будто между глаз гвоздь вбили.

Это была вторая попытка Дага взойти на Эверест с Холлом. Годом раньше Холл заставил его и трех других клиентов повернуть назад всего в ста метрах от пика горы, потому что было уже поздно, а на гребне вершины лежал глубокий и рыхлый снег.

– ВЕРШИНА КАЗАЛАСЬ ТАКООООООООЙ БЛИЗКОЙ! – ВСПОМИНАЛ ДАГ, ГОРЬКО УСМЕХНУВШИСЬ. – ВОТ ПОВЕРЬ, С ТЕХ ПОР НЕ ПРОШЛО И ДНЯ, ЧТОБЫ Я О НЕЙ НЕ ДУМАЛ.

Холл уговорил его вернуться на Эверест в этом году, ему было жалко, что Даг не попал на вершину, и он значительно снизил для Хансена цену, чтобы дать ему еще один шанс.

Среди моих товарищей по команде Даг был единственным, кто неоднократно ходил в горы самостоятельно без помощи профессионального проводника. Хотя он и не принадлежал к альпинистской элите, благодаря пятнадцатилетнему опыту он был вполне способен позаботиться о себе в горах сам. Я предполагал, что если кому-нибудь из нашей экспедиции и суждено дойти до вершины, то им будет именно Даг – он был сильным, мотивированным, уже поднимался высоко в горы и совсем немного не дошел до пика Эвереста.

Дагу было без двух месяцев сорок семь лет, и последние семнадцать он был в разводе. Он признался, что у него было много романов, но все женщины уходили от него, потому что уставали бороться с горами за его внимание.

В 1996 году, за несколько недель до того, как отправиться на Эверест, Даг заехал к своему другу в Тусон, где познакомился с одной женщиной, и они полюбили друг друга. Во время нашего пребывания в базовом лагере они активно обменивались факсами, потом вдруг она замолчала.

– Похоже, что она поумнела и «слила» меня, – с грустью говорил он. – Ну а что я еще мог ожидать? Ведь она такая красивая. А я-то надеялся, что смогу удержать ее.

Чуть позже после обеда, в тот же самый день, он подбежал к моей палатке, размахивая только что полученным факсом.

– Карен-Мария пишет, что она переезжает поближе к Сиэтлу! – радостно воскликнул он. – Так что наши отношения все-таки могут оказаться чем-то серьезным. Надо поскорее покорить вершину и забыть про Эверест до того, как она передумает.

Кроме переписки со своей возлюбленной, Даг в свободные минуты писал совершенно немыслимое количество открыток для учащихся начальной школы «Восход», государственного учебного заведения в Кенте, штат Вашингтон, в котором продавались футболки, чтобы помочь финансировать его восхождение. Даг показал мне несколько открыток.

«У одних людей мечты большие, у других – маленькие. Но какими бы ни были твои мечты, главное – никогда не переставай мечтать», – писал он девочке по имени Ванесса.

Еще больше времени у Дага отнимало отправление факсов его взрослым детям: девятнадцатилетней Энджи и двадцатисемилетней Джейми, которых он воспитывал как отец-одиночка. Даг спал в соседней палатке, и каждый раз, когда приходил факс от Энджи, он, сияя, зачитывал его мне.

– Подумать только! – восклицал он. – Кто бы мог подумать, что такой маргинал, как я, может вырастить таких прекрасных детей!

В отличие от него я почти никому не посылал ни факсов, ни почтовых открыток. Я предавался размышлениям о том, как будет происходить мой подъем, особенно в так называемой Зоне смерти, которая начинается с высоты 7600 метров. У меня было больше опыта в смысле отработки техники восхождения на горы и ледники, чем у многих других клиентов и даже проводников. Но на Эвересте техническая подготовка альпиниста мало что значила. Самым важным было то, что я провел гораздо меньше времени на больших высотах, чем любой другой участник нашей экспедиции.

Даже и здесь, в базовом лагере – на одном из пальцев ноги Эвереста, если так можно выразиться, – высота над уровнем моря была больше, чем те высоты, на которые мне приходилось когда-либо подниматься.

Впрочем, Холла это нисколько не смущало. Он объяснил, что после семи экспедиций на Эверест он разработал великолепно отлаженный и необычайно эффективный план акклиматизации, который даст нам возможность адаптироваться к недостатку кислорода в атмосфере.

На высоте базового лагеря содержание кислорода в воздухе было примерно вдвое меньше, чем на уровне моря, а на вершине – в три раза меньше.

Человеческий организм имеет множество способов адаптации к условиям возрастающей высоты – от учащения дыхания и изменения уровня pH крови до резкого возрастания количества красных кровяных телец, переносящих кислород, однако адаптация организма происходит в течение нескольких недель.

Холл уверял, что после всего трех восхождений на шестьсот метров выше базового лагеря наши организмы смогут в достаточной степени адаптироваться, чтобы мы могли совершить безопасное восхождение на 8 848 метров.

– Этот метод, приятель, безотказно работал уже тридцать девять раз, – усмехнувшись, заверил меня Холл после того, как я поделился с ним сомнениями. – И не забывай, что многие из тех парней, которые поднялись со мной на вершину, были в гораздо худшей физической форме, чем ты.

Глава 6. Базовый лагерь Эвереста

12 апреля 1996 года. 5360 метров

Чем сложнее ситуация и чем выше требования, предъявляемые к альпинисту, тем слаще эйфория после того, как это напряжение спало. Потенциальная опасность служит только для обострения самосознания и самоконтроля. Возможно, именно поэтому люди и занимаются рискованными видами спорта: вы намеренно становитесь более сконцентрированным и вкладываете больше усилий, чтобы очистить сознание от всего тривиального. Такие действия представляют собой модель жизни в миниатюре, но с одной существенной разницей: в отличие от вашей обыденной жизни, где ошибки, как правило, можно исправить или решить вопрос при помощи компромисса, в альпинизме ваши действия в долю секунды определяют, умрете вы или останетесь в живых.