Русская эмиграция и гражданская война в Испании 1936–1939 гг. - Константин Константинович Семенов Страница 24

– А зачем под начальство? Сами будете начальствовать. Дадут вам отряд, будете, как и в старое время – офицером. Тут вы – последний, бесправный, никому не нужный человек. А там будете одеты, обуты, будете получать жалованье, снова вернете чин. А месяца через два-три, когда война кончиться, все русские, сражавшиеся в Интернациональной колонне, получат право ехать в Россию.

И тогда – конец всем эмигрантским мытарствам. Ранят, – так вас сразу в Россию отправят, да еще как героя примут.

<…>

Вербовщик делает паузу и испытывающе смотрит на свою жертву… Надо понять, что делается в такую минуту в душе несчастного человека. За 17 лет эмигрантской жизни многое ему пришлось испытать, во многом извериться… Человек начинает колебаться. В эту минуту вербовщик протягивает ему бумажку, на которой написано:

– 12, Рю де Бюси.

Это – адрес “Союза возвращенцев”. Прием ежедневно, от 5 до 7.

– Заходите туда завтра, да захватите с собой все документы. Помните, – вам терять нечего. Путь в Москву ведет сейчас через Мадрид.

И вербовщик, получающий “с головы”, отправляется за новыми жертвами. Он найдет их на шоферских стоянках, на собраниях Армии спасения, в чайной, в ночлежке, на пустырях, где ночуют беспаспортные бродяги…»[247]

Работа на Испанию велась Союзами возвращения на Родину в тесном контакте с зарубежными резидентурами советских спецслужб. По мнению историков отечественных спецслужб, «…советские разведчики совместно с испанскими коллегами организовали переброску в Испанию нескольких сотен русских добровольцев из Франции, Чехословакии, Болгарии и Югославии. Среди них преобладали русские эмигранты, в том числе и бывшие белогвардейцы, покинувшие Россию после 1917 года»[248].

Тесное сотрудничество НКВД и Совнарода не было секретом и для большинства эмигрантов: «Кроме статистов, в Союзе возвращения работала группа опытных чекистов. Часть из них состояла из эмигрантов, в течение ряда лет работавших на ГПУ, часть была прислана из Москвы и выступала под псевдонимами. Наиболее известными из этих руководителей были Тверетинов, Ковалев, Ларионов, “товарищ Мишель” и другие. <…> Есть все основания предполагать, что головка Союза была причастна и к похищению ген. Миллера… Кроме работы по устранению врагов и слежки за эмигрантами, Союз возвращения играл большую роль и в деле отправки оружия в Испанию; он же вел вербовку добровольцев, желающих туда поехать, о менее важных поручениях (вроде явочных квартир и т. п. можно и не говорить)»[249].

В ином свете видели деятельность Союза возвращения на Родину по отправке добровольцев в газете «Последние новости». В цикле статей Андрея Седых (Я.М. Цвибак) автор указывал: «До сих пор добровольцев вербовали исключительно в среде французских и иностранных коммунистов; в последнее время торговцы пушечным мясом обратили внимание на русских эмигрантов, на самых обездоленных в нашей среде: на высылаемых, безработных, на завсегдатаев бесплатных столовых и ночлежных домов.

В среде этих голодных людей, не имеющих ни крова, ни куска хлеба, велась усиленная пропаганда, и не без успеха…

Никто в точности не знает, какое количество русских эмигрантов уехало за последние дни через Перпиньян в Мадрид…

Есть все основания думать, что за одну только неделю свыше 100 русских эмигрантов, соблазненных “Союзом возвращенцев”, бросились очертя голову в авантюру, которая может им стоить жизни.

Каждый эмигрант вправе распоряжаться своей личной судьбой. Человек, едущий в Мадрид или Бургос из идейных соображений, – достоин уважения. Но недопустимо, чтобы вербовщики из “Союза возвращенцев” покупали человеческую жизнь за 30 франков и за обещание возврата в Россию… по окончании гражданской войны в Испании»[250].

Члены союза не скупились на обещания и предлагали бывшим офицерам службу на офицерских должностях в армии республики, достойное жалованье на службе, при ранении – отправку в СССР для излечения, также прозрачно намекалось о возможном возвращении по окончании борьбы. Седых также обвинял членов союза в утаивании «подъемных» сумм, выделяемых на каждого добровольца: с его слов, завербованным выдавалось 30–50 франков вместо 500[251]. Вскоре Союз возвращения на Родину ответил «Последним новостям», назвав их белогвардейским подголоском фашизма.

Всего, за годы войны, через интербригады прошло около 40 000 иностранных добровольцев, из них французов – 8500 человек, немцев – 5000, поляков – 4200, итальянцев – 4000, американцев – 3000, жителей Великобритании – 2000, бельгийцев – 2000, австрийцев – 1700, югославов – 1600, жителей Чехословакии – 1300, канадцев – 1300, венгров – 1000, кубинцев – 1000[252]. Еще около 3400 человек были гражданами других стран.

Михаил Шварц (Эгон Шмидт) по прибытии в Испанию

Михаил Шварц в испанской форме

Определение численности русских добровольцев в интербригадах и в армии республики в целом является одной из самых острых проблем. Как правило, численность добровольцев варьируется от нескольких сотен до тысячи человек[253]. Позднее появились более скромные оценки – от 50 до 200 человек[254]. Алексей Эйснер считал, что только из Франции прибыло «ориентировочно около трехсот добровольцев, отправившихся в Испанию через партийную организацию Союза возвращения на Родину, свыше ста было убито»[255]. Утверждения Эйснера плохо соотносятся с документом штаба интербригад «Общие сведения по русским добровольцам», который определяет количество эмигрантов из России в рядах интербригад в 340 человек[256].

Тщательный анализ документа и его сопоставление с другими материалами фонда (РГАСПИ. Ф. 545) позволяют сделать выводы о том, что многие лица, попавшие в этот список, имеют лишь косвенное отношение к русской белоэмиграции. По мнению израильского историка Мартина Сугармана, 53 добровольца (16 % от 338 человек) являются евреями по национальности, среди них можно указать Исаака Бронштейна, Вольфа Шмуля, Абрама Зилбергера и других. Некоторые из лиц, попавших в список, прибыли уже из Советской России, это Мойша Эстрайх (выехал в 1920 г.), Арам Агупян (1928), Александр Песчанский (1922), Давид Островский (1922), а Нахум Сойфер прибыл в 1930 г. из Бессарабии. Эти 16 % хорошо соотносятся с общим количеством еврейских добровольцев в интербригадах – 7000 человек (17 % от общей численности иностранных добровольцев)[257]. Вместе с тем в список русских добровольцев попали украинцы, прибывшие из Канады, а также польские граждане. Резюмируя вышесказанное, стоит сказать, что главным основанием для занесения в список русских добровольцев было знание русского языка или указание России в графе места рождения. К примеру, Морис Хафт, еврей по национальности, родился 20 июня 1908 г. в Конотопе и в 1923 г. выехал из Советской России в Палестину, а затем перебрался во Францию[258].

Изначально руководство Союза возвращения на Родину и советские спецслужбы планировали создание из эмигрантов особого диверсионного подразделения под командованием Анатолия Иванова, но этот план так и не был осуществлен[259]. В отличие от национальной армии республиканцы не организовали подразделение из русских эмигрантов, хотя в работе французского историка Бразильяка мы и находим упоминание