Александр Андреев - Степан Бандера в поисках Богдана Великого Страница 25

Ходили слухи, что за предоставление информации и проведение акций по официальному договору начальная команда УВО ежемесячно получала от абвера финансовые средства, снаряжение, оборудование и обучение кадров «за ведение разведки в Польше в пользу рейхсвера». В 1928 году на съезде по подготовке создания ОУН Коновалец, кажетс, докладывал товарищам, что с 1923 года УВО получила от Абвера около двух миллионов немецких марок, сотни единиц оружия и тонны взрывных веществ. Члены УВО учились на курсах абвера в баварском Мюнхене и в Голландии. Центры Украинской Военной Организации активно работали в Берлине, Праге, Вене, Париже, литовских Каунасе-Ковно и Вильнюсе-Вильно. В близкой к Польше и Украине Литве печатался официальный орган УВО «Сурма», у Евгения Коновальцы был литовский паспорт.

После 1926 года тайная полиция активно засылала в УВО своих агентов и провокаторов. Говорили, что ее крупной удачей стала вербовка референта краевой команды УВО, а затем ОУН в Галичине Романа Барановского, за двести злотых в месяц выдававшего своих товарищей. Барановского курировал начальник следственного отдела по украинским делам политической полиции во Львове талантливый Ю. Чеховский. Оуновцы после раскрытия Барановского даже не могли сосчитать, какое количество их планов и боевиков он выдал, включая и краевого проводника Юрия Головинского, убитого поляками.

УВО не имела ни собственной контрразведки, ни службы безопасности. Тем не менее, в 1922–1928 годах дисциплинарный суд УВО осудил на смертную казнь пять предателей, еще четверо покончили с собой после раскрытия их измены. Говорили, что одного провокатора украинские боевики застрелили прямо в Москве. В марте 1932 года боевая группа ОУН Романа Шухевича убила бригадного комиссара полиции Чеховского, а до 1939 года были убиты еще одиннадцать польских агентов в националистическом подполье.

УВО не вела борьбу против Советского Союза, ограничиваясь сбором информации по случаю. Коновалец прекрасно понимал, что советские большевики – реальная и страшная сила, в рамках которой Восточной Украине, по Конституции, входившей в СССР на федеральной основе, получить независимость возможно только теоретически. В УВО цитировали слова уже известного английского политика Уинстона Черчилля, заявившего, что распространение коммунизма может уничтожить завоевание человеческой цивилизации – свободу, демократию и правовое государство.

«Действительность такова, что в железной руке горстки врагов рода человеческого, избравших путем своего правления массовые убийства, Россия вот-вот превратиться в варварскую страну со скотоподобным населением.

Ленин – чудовище, карабкающееся по пирамиде сложенной из черепов. На огромной территории исчезает цивилизация, и на развалинах городов, посреди гор трупов, большевики, сумасшедшие извращенцы и гнусная шайка фанатиков-космополитов, скачут и беснуются, подобно отвратительным бабуинам, держат за волосы и тиранят русский народ.

В конечном счете, коммунистический нигилизм ведет к тому, что большевики разрушают все, что попадается на их пути, как вампиры, высасывающие кровь из своих жертв.

Они ведут бесконечную войну против цивилизации. Их цель – уничтожить все институты власти, все правительства, все государства, существующие в мире. Они стремятся создать международный союз нищих, преступников, бездарностей, бунтовщиков, больных дебилов и дураков, который охватит весь мир. В этой войне, как справедливо заметил Ленин, не может быть не перемирий, ни компромиссов.

Теории Ленина и Троцкого положили конец человеческим отношениям, разрушили связи, объединявшие рабочих и крестьян, город и деревню. Они стравили классы и народы в братоубийственной войне. Они отбросили человека, этот венец цивилизации ХХ столетия, в каменный век, сделали его варваром. Вот она утопия!»

Опасность со стороны Советского Союза была далекая и не быстрая, а опасность со стороны панской Польши близкая и реальная, и УВО активно действовала в своей Западной Украине. Это было совершенно правильно, потому, что на большее все равно бы не хватило ни сил, ни ресурсов.

В Галичине и на Волыни царил очевидный политический хаос. Из почти ста зарегистрированных в Польше 1928 года политических партий в сейме были представлены сразу тридцать. Больше всего депутатских мандатов в Национальном Собрании из двенадцати официальных западноукраинских политических партий имело Украинское Народно-Демократическое Объединение.

Против компромиссного УНДО выступала Радикальная партия, объявившая Польскую Республику и Советский Союз главными врагами украинской независимости. На выборах 1928 года за большое УНДО проголосовали шестьдесят тысяч избирателей, а за двадцатитысячную Радикальную партию – почти триста тысяч. Активную работу на всех украинских землях вела и партия социалистов-революционеров, сумевшая объединиться с Украинской радикальной социалистической партией. Финансируемая Москвой маленькая коммунистическая партия Западной Украины возможно из двойных финансовых соображений в середине 1920-х годов вошла в состав неконтролируемой большевиками польской компартии, Москва несколько раз без толку сменила ее руководителей и в 1938 году четырехтысячную КПЗУ распустила.

УВО пыталась активно сотрудничать с быстро централизовавшимся кооперативным движением. Кредитные общества объединились в ассоциацию «Центробанк», сельские кооперативы создали «Центросоюз», молочные – «Маслосоюз», а все вместе они слились в «Ревизионный союз украинских кооперативов», в котором к 1939 году только в Галичине членствовали четыре тысячи организаций.

Польские власти активно мешали развитию украинского кооперативного движения, без перерыва штрафуя за якобы неправильную отчетность, мнимые или не очень нарушения правил гигиены, санитарии, пожарной опасности и еще на основании сотни высосанных из пальца причин. Создать УВО большую финансовую и экономическую структуру в таких условиях было невозможно.

Несколько украинских классических гимназий на шесть миллионов человек продолжали выпускать высокоподготовленных кандидатов на получение высшего образования, которое в десятке польских вузов для украинцев было очень дозированным. С 1920 года на пяти кафедрах трех факультетов тайного Львовского университета, для которого деньги собирали всем миром, ежегодно учились тысяча пятьсот украинских студентов, но в 1925 году польские власти, само собой, прекратили это национальное безобразие. Молодые украинцы массово поехали учиться в близкую и не дорогую Чехословакию. Польские власти не менее массово закрывали все легальные украинские молодежные организации, включая просуществовавший двадцать лет «Пласт», очевидно, всеми силами стараясь, чтобы молодые галичане и волыняне дружно вступали в нелегальную УВО, а затем и в ОУН.

В результате многолетних трудов пилсудских чиновников украинский национализм из спокойного стал жестким, а затем радикальным. Эмигрировавший из Советской Украины на Западную бывший социалист Дмитрий Донцов просто, доступно и талантливо писал в своих активно публикуемых статьях «о новых украинцах, беззаветно преданных нации и делу украинской государственности», призывая действовать во всех областях народной жизни и к нетерпимости польского господства». Его книги, особенно «Национализм» 1925 года, подробно конспектировали молодые украинские подпольщики, включая и Степана Бандеру.

В 1920-е годы во многих европейских странах были созданы радикальные националистические движения – «Усташи» в югославской Хорватии, «Железная гвардия» в Румынии, «Стрела и Крест» в Венгрии. УВО, а за ней ОУН совсем не были исключением. Несмотря на то, что УВО получала деньги от западно-украинских политических партий, диаспор и спецслужб государств-врагов Польши, число ее членов не превышало двух тысяч человек. Многие интеллигенты вслух говорили, что быстрой победы и независимости Украины в Польше не добиться, а двери в польские тюрьмы для радикалов открыты широко и всегда. Евгений Коновалец решил реформировать свое четкое, но немногочисленное подполье и внимательно посмотрел на Галичину 1929 года.

Еще с самого далекого XIV столетия, когда знаменитое Галицко-Волынское княжество было завоевано Польской Короной, на его территории шла постоянная борьба между коренными украинским и пришлым польским населением. Польская Республика называла Галичину бывшей австрийской коренной землей и нынешней Малопольшей.

В 1920-х годах проживавшие в Галичине восемь миллионов украинцев, поляков и евреев были разделены на четыре воеводства – Краковское с двумя миллионами жителей, Львовское почти с тремя, Тернопольское и Станиславское с полутора миллионами жителей каждое. При этом в почти столичном Кракове проживало сто восемьдесят пять тысяч, в а древнем Львове – двести двадцать тысяч жителей.