Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №3 за 2004 год Страница 26

Военное ведомство Пруссии в 1841 году купило патент, приняло 15,44-мм винтовку Дрейзе на вооружение и сделало ее одним из самых оберегаемых секретов. Этот секрет приоткрылся во время революционных событий 1848 года, когда толпа ворвалась в Берлинский арсенал. А с 1858 года игольчатые винтовки и карабины стали основными в прусской армии, отстранив системы Тувенена и Минье. Новое оружие, а также боевая дисциплина и инициатива командиров обеспечили успех в Прусско-датской (1864 год) и Прусско-австрийской (1866 год) войнах. «Гуманисты» чуть было не объявили Дрейзе слугой дьявола, как когда-то Шварца и Бэкона. Но уже в 1870 году прусские военные с неприязнью обнаружили превосходство французских игольчатых винтовок Шаспо 1866 года над старой конструкцией Дрейзе. Впрочем, судьбу Франко-прусской войны (1870—1871 годы) решили прусская артиллерия и нежелание французов драться.

Большой скачок в развитии оружия произошел во время Гражданской войны 1861—1865 годов в США. Имевшегося вооружения и поставок из-за рубежа не хватало воюющим сторонам, и в армию пошли новинки, в иных условиях пробивавшие бы себе путь не один год. Не все были удачны, но вот казнозарядные винтовки Шарпса с клиновым затвором и металлическим патроном очень понравились «метким стрелкам» X. Бердана, добавив немало аргументов в пользу казнозарядного оружия. Проявили себя и магазинные винтовки Спенсера и Генри.

Решить большинство проблем казнозарядного оружия и начать новую эру в истории оружия вообще позволили два нововведения – стволы из литой стали и унитарный патрон с металлической гильзой.

Ничто не определяло облик XIX века, особенно его второй половины, в такой мере, как металлургия железа и стали. Если в 1840-е годы стальные ружья и орудия Крупна казались расточительством, то внедрение в металлургию бессемеровского (1856 год), мартеновского (1864 год), а позднее и томасовского (1878 год) способов плавки обеспечило распространение прочных и вязких литых сталей. Нелишне заметить, что Г. Бессемер начал работы над новым способом выплавки стали, желая получить материал именно для новых систем оружия. Оружейные стали определили новое качество стволов и затворов, инструментальные – технологию производства.

Развитие металлургии цветных металлов тоже принесло свои плоды. То, что нельзя было довести до серийного производства в начале XIX века, к его середине стало вполне реальным. Еще в 1828 году французский оружейник К. Лефоше предложил унитарный патрон сначала с бумажной, а потом с латунной гильзой. У дна гильзы располагались капсюль и боек-«шпилька», выступавший из корпуса. Патрон назвали шпилечным. Эту систему развил в 1850-е годы его сын – Е. Лефоше. В 1849-м его соотечественник М. Флобер выпустил патрон с ударным составом, уложенным в выступающей закраине медной гильзы. Флобер предназначал свой патрон для «комнатной стрельбы» (то есть в закрытом тире) и даже не снабдил пороховым зарядом: пулю выбрасывали газы ударного состава. Но уже в 1856 году Берингер удлинил гильзу и добавил порох, скоро появились патроны кольцевого воспламенения различных калибров и назначений.

Однако с ростом мощности в «боевых» калибрах сказывалась слабость выгнутой закраины гильзы. Здесь больше шансов было у патронов центрального воспламенения – с расположением капсюля в центре дна гильзы. Вслед за Мартини и Потте (1858 год) такие патроны выполнил Шнейдер, но успешными стали две другие схемы.

В 1866 году британский полковник Э. Боксер запатентовал патрон с составной металлической гильзой и извлекаемым капсюлем, в это же время американский полковник X. Бердан предложил патрон с цельнотянутой гильзой с наковаленкой и заделанным капсюлем. Как шпилечный металлический патрон вытеснил с рынка бумажные, так патроны центрального воспламенения вытеснили шпилечные и стали основными в военном оружии. Пластичная и упругая гильза, прижимаемая давлением пороховых газов к стенкам патронника, решила проблему обтюрации патронника, она же обеспечила длительное хранение патронов, их жесткость и прочность, в отличие от бумажной извлекалась целиком.

Были и другие схемы – у американских магазинных карабинов и пистолетов «Волканик», например, пули в виде колпачка несли внутри пороховой заряд и капсюль, но безгильзовая схема успеха не имела.

Колониальные войны и восстания XIX века во многом определяли развитие оружия. Впрочем, одна из них из-за него же и началась. Когда британская капсюльная винтовка «Энфилд» Патент 1853, «с успехом дебютировавшая» в Крымскую войну, добралась до колониальных войск в Индии, она стала поводом для восстания сипаев. Для смазки винтовки предписывалось использовать топленое свиное сало и коровий жир. Так что ухаживать согласно инструкции за новой винтовкой отказались и туземные солдаты-мусульмане, и индуисты. Тогда «в назидание» несколько зачинщиков были повешены. Это и стало толчком: в мае 1857 года сипаи трех полков в городе Мируте перебили офицеров, положив начало самому кровопролитному восстанию в истории британских колоний.

История российских винтовок после Крымской войны была, может быть, не столь кровава, но тоже весьма драматична. С одной стороны, назрела необходимость преобразования и перевооружения армии, с другой – была очевидна постоянная нехватка средств.

Начали с дульнозарядной винтовки с расширительной пулей. Масса такой пули была больше, чем круглой, заряд пороха требовался больший, результат – недопустимо сильная отдача. Выход – уменьшить калибр. Предлагался решительный шаг – уменьшить калибр с 7 линий до 4.

Но получить сверла и другой инструмент достаточной точности и прочности при таком диаметре было проблемой, да и засыпать порох в столь узкий канал ствола, равно как и чистить ствол, было трудно. Поэтому остановились на калибре в блиний (15,24 мм). К тому времени подобное уменьшение калибра состоялось в Великобритании и Испании. Члены Российского Артиллерийского комитета А.В. Лядин, Л.Г. Резвый, К.И. Константинов и другие разработали соответствующую конструкцию дульнозарядного капсюльного нарезного ружья с 4 нарезами, которое и приняли на вооружение в 1856 году под названием «6-линейная нарезная винтовка». С этого времени термин «винтовка» прочно укоренился в русском военном лексиконе. Поначалу винтовку с прицелом до 1 200 шагов получили стрелковые батальоны и роты, а также унтер-офицеры пехоты. Но вскоре на ее основе создали пехотную (прицел до 600 шагов), затем – драгунскую и казачью винтовки (последнюю разработал мастер А.Е. Чернолихов). Попала винтовка и на флот. Нарезка прицела показывала, что военное руководство еще не осознало силу и значение прицельного пехотного огня и стремилось делить пехоту на «линейных» и «стрелков». При производстве 6-линейных винтовок переходили от ручной к машинно-ручной выделке с использованием импортных станков. Вопрос о переходе от железных стволов к стальным решить не удалось. Имея отличных металлургов, Россия по объему производства стали в это время много уступала Великобритании, Франции, Пруссии, и стальные стволы получила лишь небольшая часть винтовок – в опытном порядке.

Перевооружение требовало изменить все стрелковое дело в армии, и в конце 1857 года по предложению генерал-фельдцейхмейстера великого князя Михаила Павловича в Царском Селе организовали Офицерскую стрелковую школу для подготовки инструкторов по стрелковому делу для армейских и гвардейских частей. Со временем эта школа стала исследовательским и испытательным центром пехотного оружия. Развитием теоретической базы стрелкового оружия занялись такие выдающиеся специалисты, как В.Л. Чебышев. В целом это время дало России ряд блестящих теоретиков и практиков артиллерийской и оружейной техники. Экспериментальной базой работ над стрелковым оружием стал находившийся недалеко от Петербурга Сестрорецкий оружейный завод.

Винтовка 1856 года оказалась много удачнее имевшихся зарубежных образцов, вот только сами эти образцы вскоре оказались устаревшими, как и русские винтовки.

Встал вопрос о казнозарядном оружии. Нужно было искать способ переделки винтовок образца 1856 и 1858 годов в казнозарядные, но непонятно было, под какой патрон. Военный министр Д.А. Милютин признавал: «…техника шла вперед такими быстрыми шагами, что, прежде чем предложенные заказы были испытаны, появлялись уже новые требования и делались новые заказы». Он же назвал перевооружение 1860-х годов «несчастной ружейной драмой».

С 1859 года Оружейная комиссия (ранее – Комитет по улучшению штуцеров и ружей) испытала свыше 130 иностранных и не менее 20 отечественных систем. Оружейный мастер Ф.Ф. Труммер в 1861 году предлагал усовершенствованную им двухпульную систему бельгийца Жилле с пулями впереди и позади порохового заряда: одна пуля вылетала через ствол, вторая, осаживаясь давлением газов, запирала казенный срез, следующий патрон проталкивал вторую пулю с остатками бумаги вперед, и теперь она становилась снарядом. Ни стабильного боя, ни надежной обтюрации не получалось, и винтовку Жилле-Труммера отвергли. В 1866 году по настоянию возглавлявшего Оружейную комиссию герцога Мекленбургского остановились на системе англичанина Терри, улучшенной браковщиком Тульского оружейного завода И.Г. Норманом и тем же Труммером. Делалось все просто: в казенную часть ствола ввинчивалась ствольная коробка с продольно скользящим поворотным затвором, старый капсюльный замок оставался. «Скорострельную капсюльную винтовку» Терри-Нормана приняли на вооружение, чтобы… снять через несколько месяцев как устаревшую.