Мэри Роуч - Обратная сторона космонавтики Страница 32

Начинается дождь, и мы поворачиваем обратно к «хаммеру». Ли и Аберкромби просто летают. И не удивительно, ведь только что закончился первый день первого эксперимента НАСА с вездеходами. «Просто потрясающе, – говорит Аберкромби. – На Земле не так уж много мест, которые бы были настолько похожи на лунный ландшафт.»

«Земля, это команда "Браво"», – неожиданно раздается по рации. Это голос Брайана Гласса, геофизика НАСА, а по совместительству и лидера команды «Браво». Он сообщает GPS-координаты и погодные условия того места, где они сейчас находятся. Хотя слово «сообщает» не передает той дикой смеси крика и фырканья, что раздается из радиоприемника. Они попали под сильный дождь, видимость сократилась до 90 метров, а свечи их «ровера» Кавасаки-мул (большой АПП с маленькой вместимостью) отсырели. Дело в том, что они должны были пересечь речной поток, который в действительности оказался гораздо глубже, чем можно было предположить по спутниковым снимкам. Кроме того, одна из свечей вообще оказалась неправильного размера. В общем, они отстали от графика часа этак на два.

«Похоже, не всем так весело, как нам», – заключает Уивер, набрасывая на голову капюшон.

Утро в лагере начинается со звука расстегивающегося замка палатки. Да, все наши спальные удобства ограничиваются тридцатью палатками на склоне холма, которые чудовищно контрастируют со всем остальным пейзажем. Все встают примерно в одно и то же время, ведь каждое утро проходит собрание. Сегодня оно состоится в главной палатке-«штабе». Кроме традиции проводить собрания, НАСА привнесло на остров и телефонную связь. Сотрудники НАСА в Эймсе, штат Калифорния, могут связаться с Ли, который находится буквально в нескольких десятках километров от северного магнитного полюса, набрав простой четырехзначный номер, даже без кода страны. (Остров Девон – одно из тех странных, но нередких мест, где нет унитазов со смывом[60], но зато работает голосовая интернет-почта.)

Веб-камера установлена в лагере на обычной треноге в углу, так что весь мир может наблюдать за отчаянными попытками Эндрю Аберкромби поддержать порядок и дисциплину на собрании, посвященном обзору результатов эксперимента. Еще одной дополнительной целью данных исследований является изучение «динамики человека в условиях длительного нахождения в ограниченном пространстве». Надеюсь, хоть кто-то делал записи в то утро, потому что я уж точно не могла.

«После первого задания мы даже опережали график на десять минут», – жалуется Гласс. Что-то в его редеющих рыжих волосах и форме бороды напоминает мне сэра Уолтера Роли, которого мое воображение так и рисует в елизаветинском жабо поверх теплого сюртука из овечьей шерсти. Гласс утверждает, что это Центр управления заставил их прождать почти два часа, пока они переделывали маршрут. «У меня. – еле сдерживая эмоции, говорит Гласс, – у меня создалось впечатление, что нам просто морочили голову, только чтобы группа «Альфа» могла успеть к ужину».

Ли доказывает ему, что наша команда понятия не имела, что происходило с «Браво».

«Ну, – говорит Гласс, – может, это потому что. – тут он поворачивается к Аберкромби, – наш Паскаль игнорировал телефонные звонки».

«Он у меня на вибрации стоял!»

«Может, подведем все-таки итоги»? – спрашивает наконец Аберкромби.

Но Гласс начинает говорить уже о «непрекращающихся» звонках из Центра управления с вопросами о том, чем они занимаются. «И каждый раз я должен был останавливаться, искать место, где бы не так сильно мешал шум ветра и мотора, снимать шлем.» – продолжает он жаловаться.

Мораль: исследователям нужно хоть немного свободы. Жесткое соблюдение графика, которое так характерно для всех РОК-заданий астронавтов, будет практически невозможным во время всей двухнедельной высадки на Марсе. Психологи уже давно обсуждают необходимость предоставления некоторой свободы действий астронавтам, которые все чаще жалуются врачам на то, что им не разрешают самим планировать день и принимать решения относительно выполнения того или иного задания. Как и Гласс, многие из них считают, что постоянное вмешательство Центра управления очень сильно мешает и буквально деморализует. Космический психиатр из Калифорнийского университета Сан-Франциско Ник Канас занимался изучением влияния степени свободы действий на астронавтов в трех различных ситуациях. И мужчины и женщины были значительно более счастливы в группе с наибольшей свободой. Единственным исключением во всем экипаже был парень из Центра управления, который «не совсем понимал, какова теперь его роль во всем этом проекте».

Собрание все не заканчивается. Уивер уже начинает дремать. Наш проводник, известный своими принципами невмешательства, словно гризли, трется спиной о косяк двери. А Гласс все никак не может успокоиться: «У нас даже еды нормальной не было, только шоколадные батончики, а у "Альфы" выбор был куда лучше.»

«Неправда, – возражает ему Ли. – У нас было только два бутерброда».

«Хорошо, – уныло говорит Аберкромби, – значит, надо заказывать больше хлеба».

Тут выступает Майк, повар: «Кто-то украл хлеб еще в Резолюте». (Все рейсы на остров Девон проходят с пересадкой в эскимосском поселении Резолют.) У Майка было три дня, чтобы самостоятельно закупить продовольствие на тридцать с лишним человек на шесть недель.

НАСА, пожалуй, следовало нанять Майка поваром для нашего исследования. Одной из проблем современных экспедиций НАСА является то, что в их планировании задействовано очень большое количество людей. Слишком уж много нянек приглядывает за одним дитятей. Как сказал однажды идейный вдохновитель программы «Аполлон» Вернер фон Браун, «если бы нас было больше, ничего бы у нас не получилось».

Юджин Сернан, астронавт «Аполлона-17», тоже жаловался на бесконечные приготовления и нескончаемые «что если». «Я не знаю, нужна ли нам уже вся та сообразительность – не хочу говорить «мужество», – которые требовались от астронавтов, совершивших первую высадку на Луне. И от этой мысли становится очень грустно», – говорил Джернан. Да, и в конечном счете, всех проблем не избежать. Как справедливо отметил менеджер безопасности одного из шаттлов НАСА, «Аполлон-8» состоял из 5 600 000 частей; даже если бы все они работали с надежностью 99,9 %, ожидаемое количество ошибок составило бы 5600 сбоев.

Но, с другой стороны, как говорится, плохое планирование – это планирование неудачи.

Пару лет назад я брала интервью у астронавта Криса Хэдфилда о том, как у них проходят подготовки к РОК (как правило, это работы, связанные с починкой старого или установкой нового оборудования). Я спросила, не считает ли он, что НАСА излишне усердствует с постоянными тренировками и планами. Хэдфилд ответил, что ему пришлось провести 250 часов в лаборатории гидроневесомости, перед тем как выполнить шестичасовое задание в открытом космосе. (Лаборатория гидроневесомости представляет собой просто большой бассейн с макетами частей МКС. Считается, что, когда астронавт в скафандре плавает в таком бассейне, он максимально приближается к состоянию невесомости космоса.) «Конечно, выбор есть всегда, – говорит Хэдфилд. – Можно ничего не делать и только надеяться на лучшее, а можно потратить миллиарды долларов на каждый полет, чтобы предусмотреть любую случайность». По его словам, НАСА пытается найти золотую середину между двумя этими крайностями. «Приготовления действительно важны, – продолжает он. – Именно за них нам и платят. Не за полеты, а за собрания, планирование, подготовку и тренировки. Я стал астронавтом шесть лет назад и за все это время провел в космосе только восемь дней».

Хэдфилд также сказал мне, что авария, произошедшая с «Аполлоном-13» (по дороге на Луну на борту произошел взрыв кислородного баллона), на самом деле была как минимум однажды «прорепетирована» НАСА, и все, что сделал в тот момент Ловелл, было продиктовано ему Центром управления. Даже указание не мыться две недели.

10. Хьюстон, у нас грибок

Космическая гигиена и мужчины, которые перестали мыться ради науки

Джим Ловелл известен прежде всего как командир экипажа «Аполлона-13» или как астронавт с проблемами. Любой, кто видел фильм с Томом Хэнксом, знает, что, когда «Аполлон-13» двигался к Луне, на его борту произошел взрыв кислородного баллона, в результате чего вырубился командный модуль, а Ловелл и двое других членов экипажа вынуждены были на четыре дня переместиться в лунный модуль с ограниченным количеством кислорода, воды и тепла. Вот уже сорок лет люди повторяют вслед за Ловеллом: «О Господи, за что такие испытания?» То же самое я сказала как-то и самому Ловеллу, но имела при этом в виду не аварию «Аполлона». Я говорила о полете на «Джемини-7», где двое мужчин оказались вынуждены провести две недели в скафандре без ванны и чистого нижнего белья, а сама капсула была настолько тесной, что даже ноги вытянуть невозможно.