Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №4  за 1995 год Страница 34

В Фивах Перс объявил себя Фараоном, Владыкой Двух Стран. Он покорил жителей Севера и жителей Юга. Он велел твоему слуге, Геру-Тему, явиться к нему. Его начальники рассказали ему о моем мужестве и силе. Служить Персу было для меня ненавистно, но, взгляни: я сделал это, чтобы, снискав его благосклонность, защищать и кормить людей моего города.

Но пришло время, когда даже все богатства Фив не могли насытить его жадность. Он именовал себя Царем Царей и хотел, чтобы ему поклонялись все народы. Торговцы нашептали ему в уши истории о богатых городах на западе, по ту сторону пустыни. Он собирался вести свое войско из Египта и завоевать их. Его манили богатства далекого оазиса Амона. Много лет он готовился к походу, но, когда пришло время, Великие не пожелали, чтобы и он отправился со своей армией.

Все богатства страны были собраны в Фивах. Войска выступили в поход, и взгляни: я, Геру-Тем, пошел с ними командиром тысячи. Перса поразила болезнь, и он должен был последовать за нами позже. Мы шли через оазисы Харга и Дахла, на западном берегу Нила, а затем много дней — через пески, следуя дорогой, приготовленной для нас. Каждую ночь мы останавливались около цистерн с водой, которые разместил там наш авангард; без них мы умерли бы от жажды».

Затем следовал перевод надписи, сделанной с обратной стороны верхней половины таблички.

«Мы не отклонялись ни влево, ни вправо, а двигались все время прямо, как делают персы.

Двадцать два дня мы не видели ни людей, ни животных, ни растений. Воду мы находили в цистернах, пищу несли с собой. Еще три дня пути, и мы достигли бы оазиса, но лживые боги персов не помогли им — проводники предали нас. На двадцать третий день они хитростью заставили нас свернуть с прямой, которой мы следовали. Ночью проводники убежали в оазис. Два дня и две ночи мы пытались найти путь. На третий день повернули обратно по своим следам. Люди уже умирали от жажды, когда наконец мы вышли к цистернам, у которых останавливались в последний раз. Там было немного воды для людей, но ничего не оставалось для лошадей. Груженные сокровищами колесницы были брошены, солдаты взбунтовались, многих командиров убили.

Со мной был жрец-астроном Хнемну. Каждую ночь он определял положение звезд. Вот, что он измерил там, где погибли сокровища Египта, где мудрость Великих поразила армию Перса, где она распалась сама собой и тысячи умерли в ужасе и смятении».

Далее на обеих половинах таблички шли даты старого египетского календаря и многочисленные астрономические цифры, ничего нам не говорящие. Но Сильвия сказала, что сэр Уолтер трудился над ними всю прошлую весну и, приведя их к современной системе исчисления, установил, что катастрофа произошла в точке с координатами 28°10' северной широты и 25°33' восточной долготы.

Затем она продолжила чтение перевода текста, написанного на обратной стороне нижней части таблички.

«По твоей милости, о Владыка миллионов и миллионов лет, я, твой слуга, Геру-Тем, наткнулся на восемь больших кувшинов с водой, закопанных в стороне от остальных. Со мной было еще пять человек. Мы напоили наших лошадей и ночью бежали, оставив умирающую армию. Воды хватило лишь на шесть дней, а на седьмой мы нашли еще одну цистерну, наполненную водой. Затем мы опять двинулись по следам нашей армии, рассчитывая на оставшуюся в цистернах воду, но пески обманули нас, и мы сбились с пути. Хнемну был очень стар и умер первым. Мои товарищи последовали за ним в твое лоно, о Владыка Осирис. Зачти мне, что, хотя я был слаб, но похоронил всех согласно ритуалу, дав им то имущество, которым располагал. Я один пришел в оазис Дахла.

Люди помогли мне восстановить мои силы, и я остался с ними. Вернись я в Фивы и сообщи о гибели армии, Перс убил бы меня. Жители оазиса почитали меня за мудрость и сделали своим правителем. Они дали мне рощу финиковых пальм, и я преуспевал. Взгляни: я честно поступал с ними, я давал им хорошие советы. Двадцать лет я счастливо жил среди них.

Руководи мною в Зале Правды, о Правитель Вечности. О Госпожа Хатор, имей сострадание к простому человеку, защищавшему слабых. О Хор, Царственный Сын, заступись за воина, не знавшего страха. Предопределите, чтобы сердце мое, взвешенное на весах, не оказалось тяжелее пера Маати, а мои внутренности не бросили Амамат, Пожирательнице Мертвых. Даруй моей душе живой поплыть по Татту, чтобы я мог вечно наслаждаться счастьем в Полях Удовлетворения Сехет-Иалу».

Когда Сильвия закончила, мы некоторое время сидели молча. Простые предложения, написанные на табличке, внезапно сделали «человека, который вернулся» неожиданно близким нам. И, хотя он умер за много столетий до рождения Христа, на мгновение показалось, что туман прошлого рассеялся и он лишь вчера пришел из пустыни столь ясным и убедительным было послание, отправленное им в наш век.

Потом Сильвия достала список вещей, необходимых для нашей экспедиции. Гарри зачитал его, и мы распределили обязанности по подготовке к путешествию. Грузовики были доставлены на «Гемпшире», палатки и большая часть снаряжения уже приобретены, но мы планировали провести в пустыне пять недель, и нам надо было учесть все мелочи, которые могут потребоваться. Выслушав список необходимых вещей, я понял, почему Кларисса вложила столь большую сумму в экспедицию, не считая той, которой откупились от Лемминга.

Я просил Амина принять участие в приготовлениях, заранее приехать в Луксор и подыскать рабочих. Было также одобрено, что, если лицензия гида будет отобрана у него властями за участие в незаконных раскопках, мы выплатим ему соответствующую компенсацию, после чего он с готовностью согласился сопровождать нас. А когда мы сообщили ему, что цель нашего путешествия — поиск сокровищ, он обрадовался, как ребенок, возможности участвовать в таком интересном предприятии; мы решили, что он завтра же отправится в Луксор, а через пять дней туда прибудем и мы с грузовиками и прочим снаряжением.

Когда мы расстались, я собрался прогуляться до знаменитого кондитерского магазина Гроппи, чтобы запастись конфетами в герметически закупоренных банках, пять недель весьма долгий срок.

И, проходя мимо англо-египетского книжного магазина, случайно взглянул на большой лимузин, притормозивший у тротуара из-за дорожной пробки. На заднем сидении автомобиля громоздилась куча багажа, а на переднем — сидела Уна, еще более прекрасная, чем тогда ночью, у нее дома, в Александрии.

Она не смотрела в мою сторону, а я не сообразил, что вряд ли она сможет узнать меня без наряда индейца с размалеванным лицом, поэтому нырнул в дверь книжного магазина.

Одетый по-европейски, улыбающийся араб немедленно спросил, чем может быть мне полезен, но я нетерпеливо отмахнулся от него, и, глядя на автомобиль, размышлял, что делать. Я был уверен, что рано или поздно Уна встретится с Закри-беем или О`Кивом и, хотя поиск сокровищ Камбиза лихорадил воображение, я знал, что для меня это лишь второстепенное дело.

Автомобиль наконец тронулся, и внезапно я понял, что сейчас мне никоим образом нельзя потерять Уну из виду. Рядом с магазином стоял велосипед и я торопливо спросил у продавца:

— Это ваш?

— Моего сына, сэр, — удивленно ответил он.

— Отлично! — вскричал я. — Обещаю вам вернуть его и заплатить за прокат; мне необходимо срочно воспользоваться им.

Одним прыжком я очутился около велосипеда, вскочил в седло и что было сил закрутил педалями, пытаясь догнать быстро удаляющийся лимузин.

К счастью, недалеко от моста через Нил образовалась еще одна пробка, и я успел догнать лимузин, прежде чем он вновь тронулся. Однако меня беспокоило, что машина может повернуть в сторону Гезиры, и на шоссе я, несомненно, отстану.

Я искал взглядом такси, но безуспешно. В отчаянии я решился воспользоваться трюком мальчишек-рассыльных и рукой схватился за машину сзади, так, чтобы она тащила меня за собой.

Полицейский сердито закричал, но водитель, от которого меня заслонял багаж, не обратил на это внимания, и я с невероятной для велосипедиста скоростью пересек мост.

Я предположил, что Уна только-только приехала и направляется в отель «Мена-Хаус», но моя догадка не подтвердилась: миновав мост, лимузин свернул влево, на набережную Нила. Еще минута, и он, сбавив скорость, остановился недалеко от пристани, откуда вверх и вниз по Нилу отплывали плоскодонные пароходы с туристами. Я проехал до высокой пальмы и притаился, наблюдая за происходящим.

Из машины вышла Уна в сопровождении женщины, вероятно, горничной — та несла коврик, косметичку и другие личные вещи принцессы. Они поднялись на деревянную пристань и затем, по сходням, на борт одного из пришвартованных пароходов. Оттуда к автомобилю побежали арабские стюарды и начали выгружать багаж и относить его на пароход.

Оставив велосипед под пальмой, я подошел к пристани и спросил одного из них, на какое время назначено отплытие.