Валентин Рунов - Жуков против Гальдера. Схватка военных гениев Страница 35

Сделать, по-видимому, это было не трудно, так как телефонная линия проходила всего в 50-150 метрах вдоль реки Западный Буг, для ее содержания время от времени направлялись связисты, поэтому место ее нахождения было хорошо известно германскому командованию.

С целью уяснения сложившейся обстановки в апреле 1941 года Г.И. Шерстюк прибыл в штаб корпуса и обратился к полковнику И.И. Федюнинскому с рядом вопросов. Командир корпуса, выслушав командира дивизии, пообещал ответить на все заданные вопросы после встречи с командующим армией.

Спустя несколько дней командир 45-й стрелковой дивизии был вызван в Ковель, где, со ссылкой на командующего армией, получил следующий ответ: «План обороны госграницы, места расположения командных и наблюдательных пунктов вам будут сообщены, в нужный момент получите в закрытом пакете. Производить заблаговременную подготовку укрытий (щелей) от ударов авиации в гарнизонах дивизии запрещаю, т. к. это даст повод для паники».

Несмотря на эти строгие предупреждения, по словам Г.И. Шерстюка, штабом 45-й стрелковой дивизии все же был разработан ориентировочный план обороны государственной границы и доведен до штабов частей, батальонов и артиллерийских дивизионов. Кроме того, под предлогом создания показных типов окопов и блиндажей у каждого гарнизона были отрыты щели для защиты пунктов управления от ударов вражеской авиации.

21 июня 1941 года командир 15-го стрелкового корпуса полковник И.И. Федюнинский с командиром 45-й стрелковой дивизии, начальником погранотряда и несколькими офицерами штаба корпуса на легковых автомашинах с целью рекогносцировки огневых позиций и новых земляных сооружений со стороны противника проехали вдоль значительного участка государственной границы (от города Влодава (граница БССР и УССР) до железной дороги Ковель – Холм). После проведения рекогносцировки И.И. Федюнинский вечером того же дня убыл в пункт дислокации штаба корпуса (г. Ковель), а Г.И. Шерстюк, с разрешения командира корпуса, остался на 22 июня в городе Любимиль, где находился гарнизон в составе 61-го стрелкового, легкого артиллерийского полков, отдельного противотанкового дивизиона и управления укрепленного района [69].

Также о последних мирных днях в архиве сохранились воспоминания бывшего начальника штаба 62-й стрелковой дивизии 15-го стрелкового корпуса 5-й армии П.А. Новичкова. Он пишет, что к моменту возвращения из лагерей на место своей постоянной дислокации (16 июня 1941 года, район Луцка) дивизия имела около 8 тысяч личного состава. Ее стрелковые, артиллерийские полки и специальные подразделения в соответствии со штатами были полностью обеспечены вооружением и боеприпасами. Боевая подготовка дивизии в течение зимнего и летнего периодов проходила планомерно и организованно. В первых числах апреля дивизия проверялась комиссией округа совместно с представителями Управления боевой подготовки народного комиссара обороны. По результатам проверки 62-я дивизия была признана вполне боеспособным соединением. Поступившие к этому времени на вооружение частей пистолеты-пулеметы, минометы и самозарядные винтовки личным составом были освоены вполне удовлетворительно, а штабы дивизии и полков были сколочены и подготовлены к управлению войсками.

Тыловые части и учреждения имели в своем распоряжении все необходимое для нормального обеспечения боевых действий дивизии. В качестве недостатка отмечалось отсутствие на армейском складе в г. Ковеле мин для 120-мм минометов, которые были сосредоточены на складе в населенном пункте Войница, в районе Владимир-Волынского. Склад в районе Владимир-Волынского в первый же день войны был захвачен противником, поэтому минометный батальон дивизии до августа месяца не имел нужных боеприпасов и по решению командира соединения был выведен в тыл, где длительное время бездействовал.

Письменного документа об организации обороны государственной границы, по утверждению П.А. Новичкова, дивизия не имела. Однако он подтверждает тот факт, что в первых числах апреля командиры и начальники штабов 87-й и 45-й стрелковых дивизий были вызваны в штаб 5-й армии, где получили карты масштаба 1:100 000 и собственноручно произвели выкопировки батальонных районов с армейского плана инженерного оборудования полос обороны соединений. Батальонные районы в предполагаемой полосе дивизии строились в 6–8 км от границы по рубежу Вишнюв, Штунь, Мосур, Заблоце и в глубину до 6–8 км.

В целом в пределах главной полосы обороны к началу войны были построены только дзоты, связанные ходами сообщений. Сплошных траншей подготовлено не было. Непосредственно на государственной границе располагались пулеметные и артиллерийские точки, входившие в систему предполья. Они строились на протяжении лета и осени 1940 года. Все эти сооружения, по убеждению начальника штаба 62-й стрелковой дивизии, не могли обеспечить планового развертывания частей дивизии и ведения на них боевых действий, «так как к моменту выхода частей дивизии на государственную границу схем их постройки в частях не было, вся документация находилась еще в оперативном отделе штаба 5-й армии».

В противотанковом отношении полоса обороны, предназначенная для 62-й стрелковой дивизии, не оборудовалась. Лишь местами были установлены деревянные надолбы, но они были расположены вне населенных пунктов и в стороне от дорог. Противовоздушная оборона района обороны дивизии также заблаговременно не организовывалась.

Ниже П.А. Новичков пишет, что на основании директивы штаба 5-й армии в ночь с 16 на 17 июня дивизия выступила из лагеря и двумя ночными переходами к утру 18 июня вышла в район своей полосы. Так как вывод частей проводился под видом передислокации на новое место, то было взято все, в том числе учебное имущество и палатки.

В назначенном районе 104-й и 123-й стрелковые полки, составлявшие первый эшелон соединения, расположились в 10–12 км от государственной границы. За ними на глубине 15–20 км от границы был размещен 306-й стрелковый полк, составлявший второй эшелон дивизии. Все выведенные в запасный район части и подразделения дивизии сосредоточились в лесах и населенных пунктах. Указания о занятии оборонительных рубежей не было.

19 июня с командирами частей была проведена рекогносцировка участка обороны. Но это мероприятие, по признанию начальника штаба соединения, прошло формально, «потому что никто не верил в близкую возможность войны».

В то же время П.А. Новичков подтверждает, что складывавшаяся обстановка не давала оснований для подобной самоуспокоенности. Еще задолго до начала войны, примерно с октября 1940 года, получаемые разведывательные данные подтверждали факты сосредоточения немецких войск вблизи советской границы. Начиная с апреля месяца немецкая разведывательная авиация систематически нарушала границу, проникая до рубежа железнодорожной станции Здолбунов. Разведывательные сводки штаба армии, округа, бюллетени Разведывательного управления Генерального штаба довольно точно определяли группировку противника. Так, в частности, знали, что перед полосой обороны 62-й стрелковой дивизии были сосредоточены части до трех пехотных дивизий противника.

И все же, несмотря на это, мер к приведению частей и соединений в боевую готовность, к заблаговременному занятию подготовленных оборонительных рубежей, к постановке частям конкретных задач не принималось. Вся артиллерия к моменту выхода дивизии к границе находилась в артиллерийских лагерях в местечке Повурск, что в 25–30 км восточнее Ковеля. Правда, к утру 20 июля она была сосредоточена в районе стрелковых полков, имея лишь один боекомплект снарядов всех систем. При выходе дивизии в запасный район с мест постоянной дислокации было взято очень много лишнего, ненужного для боя имущества, которым был загружен практически весь автомобильный и конный транспорт [70].

Из отчета командира 135-й стрелковой дивизии генерал-майора Ф.Н. Смехотворова (резерв 5-й армии) также следует, что план обороны государственной границы до него и командиров частей дивизии заблаговременно доведен не был. Ему также не было известно о состоянии подготовки оборонительного рубежа, так как всеми работами по подготовке рубежа руководили штабы 5-й армии и 27-го стрелкового корпуса. На него как на командира дивизии возлагалась задача только своевременно отправлять рабочую силу в составе трех стрелковых батальонов, сменяя их через каждый месяц. Кроме того, было известно, что на государственной границе бессменно работал саперный батальон дивизии и дивизионный инженер. Но все эти подразделения подчинялись непосредственно корпусному инженеру и командованию дивизии никаких отчетов не представляли.

Рекогносцировка оборонительного рубежа штабом 27-го стрелкового корпуса при участии командиров дивизий, по утверждению командира 135-й стрелковой дивизии, не проводилась.