Екатерина Коути - Суеверия викторианской Англии Страница 36

— Само собой!

— Не будешь таким скупердяем, как в последние несколько лет, — продолжал Смерть.

— Все, что только пожелаешь! — ответствовал Эван.

— И наконец, — сказал Смерть, — будешь больше жертвовать на бедных и помогать деньгами приходской церкви. Если нарушишь хоть одно из этих условий, я сразу за тобой приду.

— А если выполню все, то смогу жить вечно?

— Нет, но в таком случае дотянешь до ста лет. Еще лет сорок проживешь, не меньше.

— Дорогуша, да если я хоть до девяноста девяти доживу, все равно буду на седьмом небе от счастья. Да, вот именно!

Смерть отправился своей дорогой, а Эван остался выполнять условия сделки. Тетушку Молли он поселил у себя дома, племяннику купил новую лодку и уже не проходил мимо коробки для сбора пожертвований, чтобы не опустить в нее деньги. Так продолжалось до тех пор, пока ему не стукнуло девяносто. К тому времени тетушка успела скончаться, а племянник нажил состояние. Эван вновь стал корыстолюбивым и жертвовал на церковные нужды все меньше и меньше. К девяноста трем годам он и вовсе прекратил добрые дела. Немного погодя за ним пришел Смерть. Эван умолял его о еще шести годах жизни, но уговоры не помогли, ведь условия сделки были нарушены.

Иногда Смерть был не чужд «человеческим» привязанностям. По крайней мере так рассказывали в Уэльсе в первой половине XIX века. На эту историю оказал влияние традиционный мотив «Смерть и Дева», когда Смерть предстает в образе жениха и уводит девицу в свои чертоги.

В Меллинкурте, в четырех милях от городка Нит (графство Порт-Толбот), жила старая тетушка Нэн. Несколько раз невидимая сила уносила ее прочь, над горами и ручьями, через равнины и леса, но каждый раз возвращала ее домой. Никто не знал, что именно происходило с тетушкой Нэн. Поговаривали, что время от времени ее посещает незнакомец в длинном сером плаще и серой шляпе с обвислыми полями. Лица его никто не мог разглядеть. Хотя соседи не раз наблюдали, как он входит к тетушке Нэн, никто не видел, чтобы он выходил из ее дома. А когда незнакомец проходил мимо, раздавалось бряцанье, как от кандалов или бьющихся друг о друга ключей. Племянник Нэн вернулся из плавания и решил, что если странный гость вновь пожалует, уж он-то разгадает эту тайну! Одной декабрьской ночью его желание исполнилось. Джек спал на втором этаже, но через щели в полу мог с легкостью разглядеть, что творится на первом. Посреди ночи он услышал стук в дверь. Тетушка же не сразу его расслышала, так что стук повторился трижды.

— Кто там? — спросила она, поднимаясь.

— Сама знаешь кто, — последовал ответ.

Тетушка сняла засовы, и Джек увидел, как в дом вошел незнакомец в сером плаще. Старушка опустилась на скамью.

— Я пришел за тобой, — сказал гость.

— Подожди чуток, — ответила Нэн. — Я еще не готова. Ночь сегодня холодная.

И она вздрогнула. Они еще поговорили, а потом незнакомец скинул плащ, под которым оказался настоящий скелет. Джек задрожал от страха, но продолжал наблюдать за странной парочкой.

— Третий раз я тебя прошу, — сказал скелет. — Сегодня ночью ты станешь моей невестой.

Тетушка Нэн поежилась на скамейке. Они еще пошептались, но скелет вдруг схватил старушку и закружил ее в танце. В бешеном темпе они кружили по комнате, пока Нэн не почувствовала себя дурно и не попросила передышки. Пока она отдыхала, скелет накинул на плечи плащ, надел шляпу и приготовился к отъезду. Он распахнул дверь, подхватил тетушку Нэн, а когда Джек бросился к окну, то разглядел в лунном свете навьюченную серую лошадь, пбджидавшую их перед домом. Скелет усадил Нэн в седло, затем сам вскочил на лошадь, и они ускакали прочь со скоростью молнии. Соседи пришли к выводу, что за тетушкой Нэн приехал Смерть, ведь с тех пор она как в воду канула.

Будучи истинным джентльменом, Смерть не приходил без предупреждения, а заранее объявлял о своем визите. Увидев или услышав что-то необычное, люди в точности знали, что близится смертный час. Смерть предвещали любые внезапные звуки: звон в ушах, мерное щелканье жука-точильщика, стрекот сверчка, шорох на пустой лестнице, потрескивание мебели, собачий вой посреди ночи, скрип невидимой телеги на улице. Особенно зловещим считался тройной стук в дверь, за которой никого не оказывалось. Подробнее об этом суеверии можно прочесть в романе Джорджа Элиота «Адам Бид», повествующем о жизни в английской провинции в конце XVIII века. В нижеприведенном отрывке главный герой, плотник Адам Бид, мастерит гроб для скончавшегося соседа, как вдруг слышит необычный звук:

«В этот миг послышался резкий стук, словно о входную дверь ударяли веткой ивы, и Джип, вместо того чтобы залаять как обычно, громко завыл. Встревоженный, Адам подошел к двери и распахнул ее. Никого за ней не было. <…> Адам обошел вокруг дома, но не заметил ничего, кроме крысы, что метнулась в сарай, когда он проходил мимо. Недоумевая, он вернулся домой. Таким необычным был тот звук, что как только Адам услышал его, в голове сам собой возник образ ивы, ударяющей о дверь. Поневоле он вздрогнул, вспоминая материнские россказни о том, что именно такой звук предвещает чью-то смерть».

На следующий день Адам узнал, что ночью утонул его пьянчуга-отец. Предсказание оказалось точным.

Многие верили в так называемые «свечки мертвецов» — голубые огоньки в воздухе, появление которых предвещало скорую смерть в округе. Загорались они над тем местом, где будет выкопана могила, или же над поверхностью воды, если вскорости кто-то утонет. Валлийцы верили, что эту примету даровал им святой Давид, покровитель Уэльса. Святой молился, чтобы его паства могла заранее узнавать о приближении смерти и достойно подготовится к переходу в мир иной. Вот Господь и зажег для них особые свечи. Размер призрачного огонька указывал на возраст будущего покойника. Если суждено умереть ребенку, огонек будет крошечным, зато взрослый может рассчитывать на иллюминацию посолиднее.

Завораживающим, хотя и неприятным, зрелищем были призрачные похороны. В начале XIX века в Уэльсе бытовало мнение, что настоящим похоронам предшествует призрачная репетиция: можно услышать, как бестелесный плотник вбивает гвозди в гроб или священник читает проповедь. Рядом с ними духи тех, кто будет присутствовать на поминках, поднимают бокалы и вкушают призрачную пищу. Кто-то считал, что такие видения доступны всем людям, но в особенности тем, чьи окна выходят на кладбище. Тогда призрачными процессиями можно любоваться хоть каждую ночь. Другие же уверяли, что узреть призрачные похороны могут только ясновидящие. Подобный феномен описывали и жители острова Мэн. Некоторые клялись, что призрачная процессия может нагнать прохожего на безлюдной дороге и положить похоронные носилки ему на плечо. Впрочем, встреча с реальной похоронной процессией тоже ничего хорошего не сулила. В начале XIX века суеверная дама из Хартфордшира прославилась тем, что в дорогу захватывала набор булавок на случай встречи с похоронной процессией. Булавки она бросала из окна кареты, чтобы отвести беду.

Способность предугадывать время собственной или чужой смерти связывалась с ясновидением, даром, которым народная молва наделяла шотландских горцев. В XVII–XVIII веках, не только фольклористы, но и ученые мужи всерьез занимались изучением этого феномена. Сами шотландцы ценили ясновидение как национальное достояние, выгодно отличавшее их от англичан. Вместе с тем возникал вопрос о передаче ясновидения по наследству, ведь дети многих провидцев были напрочь лишены этого дара. Согласно общему мнению, далеко не каждый горец-провидец, зато у любого провидца обязательно были шотландские корни. Даром ясновидения гордились, хотя он приносил скорее скорбь, чем радость. Провидец в точности знал, когда ему или кому-то из близких предстоит отойти в мир иной. Незадолго до смерти он видел своего двойника, закутанного в саван.

Знаменитый рисунок Данте Габриэля Россетти «Как они встретили самих себя», где изображена пара любовников, столкнувшихся в лесу словно со своим отражением в зеркале, иллюстрирует именно это поверье. Дама падает в обморок потому, что узнала дурную примету.

По всей Англии сверхъестественного двойника, встреча с которым предвещала смерть, называли «фетч». Йоркширцы именовали его «уафф» и клялись, что смерти можно избежать, если обругать его как следует. Один йоркширец наткнулся на своего двойника в бакалейной лавке и набросился на него с угрозами: «А ты что здесь забыл? А ну-ка убирайся подобру-поздорову! Пошел вон, кому говорят!» Пристыженный уафф поплелся прочь и более не досаждал храбрецу.

Самой известной предвестницей смерти на Британских островах является, безусловно, ирландская баньши. Она предстает как в образе юной девушки с длинными волосами и серым плащом поверх зеленого платья, так и уродливой старухи, но тоже длинноволосой. Баньши можно застать у ручья, где она полощет окровавленные одежды людей, обреченных на смерть. Главное, не просить ее постирать вашу рубашку, иначе оскорбленная баньши задушит вас в два счета. В другом, более известном варианте легенды баньши бродит возле дома будущего покойника и своим криком оповещает его о скорой смерти. Однако большинство викторианцев вряд ли слышали или рассчитывали услышать завывания баньши. Дело в том, что баньши «обслуживает» только представителей старинных ирландских и шотландских родов. Менее родовитых господ она попросту игнорирует.