Михаил Барщевский - Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея). Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12 Страница 41

О.: Да, вы правы, моя роль с самого начала…

В.: Простите, господин Березовский, я сейчас о вашей роли вас не спрашиваю. Я вам напоминаю ваши показания и хочу задать вопрос после этого.

О.: Какие обязательства вы имеете в виду?

В.: Я предполагаю, они были очень значительными, например, заплатить за активы.

О.: Определенно, нет. После того как Роман Абрамович посчитал деньги и сказал, что у нас достаточно денег, это были уже обязательства господина Абрамовича.

В.: Господин Березовский, вы сказали, что вы приняли обязательства по этим соглашениям. Какие обязательства вы приняли на себя?

О.: Моими обязательствами было то, что мы, настоящие покупатели, солидные, мы готовы взять на себя риск и купить активы, и мы можем за них заплатить. И все.

В.: Вы полностью доверяли господину Абрамовичу в то время и господину Патаркацишвили?

О.: На 100 %.

В.: И вам никогда не приходило в голову, что трое из вас могут рассориться и подать друг на друга в суд?

О.: Мое понимание моих отношений с господином Патаркацишвили и с господином Абрамовичем не изменилось: я им на 100 % доверял. И более того, для меня было достаточно удобно, поскольку я мог свое время тратить так, как я хочу, если я им доверяю. С другой стороны, они занимаются и своим бизнесом.

В.: Помогите нам в одном вопросе, господин Березовский. Если вы полностью доверяли господину Абрамовичу и господину Патаркацишвили и вам никогда не приходило в голову, что вы можете вот так в суде с ними встретиться, зачем вам троим необходимо было договариваться, каким правом будут управляться ваши отношения?

О.: Ну, опять ясно почему. Потому что в один прекрасный день, как я уже говорил, я стал задумываться о создании структур, которые бы не зависели ни от Бадри, ни от Абрамовича. В то время я начинал понимать, что Россия – политически недостаточно стабильна даже после выборов. Я был уверен, что Путин станет президентом, но это не значило, что Россия за секунду станет стабильной. По этой причине мы и обсуждали, каким должным юридическим образом наконец зафиксировать наши доли.

В.: Господин Березовский, я вам следующее скажу: если вы друг другу достаточно доверяли, чтобы не записывать ваше соглашение, было совершенно лишним договариваться, какой системой права ваше соглашение будет управляться.

О.: Вы не правы.

В.: Единственная причина, по которой вам это нужно было, – это если бы вы уже тогда думали о том, что вы можете рассориться. Именно потому что вы утверждаете, что вы втроем сели, договорились и ничего не записали, но договорились, что ваши отношения британскому праву будут подчиняться, – это полная чепуха.

О.: А вот и нет.

В.: Хорошо, на прошлой неделе вы заявили, что вы практически ничего не знали об английских трастах, когда вы составляли ваше соглашение с Абрамовичем и Бадри. Понимали ли вы, какие будут правовые последствия по английской системе права?

О.: Нет, не понимал.

В.: И вы не получали консультаций от английских юристов по поводу соглашения, которое, как вы заявляете, вы заключили с Бадри и Абрамовичем?

О.: Нет, я не получал консультаций. По крайней мере, я не помню, чтобы их получал.

В.: То есть тогда, таким образом, якобы ничего не зная о юридических последствиях английских трастов и без получения консультаций, вы утверждаете, что вы не знали, какими будут последствия того, о чем вы договорились?

О.: Я хорошо знал, что эта структура будет больше защищена, чем любая российская структура, поскольку у многих людей уже был опыт. У меня личного опыта этого не было. Но совершенно четко и ясно из нашего разговора в Ле Бурже видно, что мое понимание западной защиты было достаточным.

В.: Вы когда-нибудь видели, чтобы такая структура, как та, которую вы описываете, не была бы выполнена в письменной форме?

О.: Нет-нет.

В.: Господин Березовский, вы уже признали: у вас не было никакого понятия по поводу правовых последствий английского траста. Таким образом, ваше утверждение, что вы согласились сформировать английский траст и отношения по трасту, не зная последствий таких отношений, полностью абсурдно.

О.: Ну, вы знаете логику: если предположение неверно, а предпосылки верны, то вывод может быть как совершенно неправильным, так и правильным. В вашем случае – вывод неправильный. Опять же я не понимал деталей английского права, я только хорошо понимал, что если у меня есть устное соглашение с Абрамовичем, то для меня этого было достаточно, чтобы обратиться в суд.

В.: Но если вам заявят, что в целях четкого соответствия британским законам вам необходимо это записать, то вы тогда с этим не согласитесь?

О.: Я понимал, что для меня хватит устного соглашения в точном соответствии с британскими законами, и для меня этого было достаточно, чтобы я смог обратиться в суд.

В.: Господин Березовский, я хочу задать вам вопросы о том, что произошло после встречи в «Дорчестере» и после соглашения в «Дорчестере». Вы утверждаете, что господин Абрамович заставил вас продать то, что вы называете вашей долей «Сибнефти», намного дешевле, чем она стоила.

О.: Это связано с РУСАЛом или мы обсуждаем уже «Сибнефть» теперь?

В.: Я хочу спросить, это ваше заявление?

О.: Это часть моего заявления. Потому что вторая часть моего иска – это РУСАЛ.

В.: Да, понятно. Значит, насколько я понимаю, вы утверждаете в рамках вашего иска, что господин Абрамович был такого рода человек, который готов был запугивать, заставить вас продать вашу долю в «Сибнефти» за бесценок в 2001 году.

О.: Да, совершенно правильно.

В.: А почему с РУСАЛом он так не поступил?

Судья Элизабет Глостер: Я не понимаю ваш вопрос, господин Адкин. Когда вы говорите, почему он не сделал то же самое в отношении РУСАЛа. А как может свидетель раздумывать относительно того, каковы были якобы намерения господина Абрамовича. Как он может…

Г-н Адкин: Я хочу попросить свидетеля прокомментировать следующее. Если господин Абрамович был готов и мог заставить его продать его долю в «Сибнефти» в 2001 году по заниженной стоимости, то он мог бы, и хотел бы, и сделал бы то же самое в отношении РУСАЛа тоже. Я хочу дать возможность свидетелю прокомментировать это.

Судья Элизабет Глостер: То есть вы хотите, чтобы свидетель размышлял относительно того, почему Абрамович его не запугивал в отношении РУСАЛа. Хорошо, как вы ответите?

О.: Я ответил с самого начала, что совершенно невозможно понять, что делал Абрамович, не рассматривая все три вопроса вместе: ОРТ, «Сибнефть» и РУСАЛ.

Первый раз он пришел в качестве посланника Путина и сказал: «Если не продашь, Глушков будет сидеть за решеткой вечно». Это я коротко.

Второй раз он уже пришел ко мне в собственных целях. Путин хотел только получить контроль за ОРТ. Абрамович пришел и сказал: «Если ты не продашь мне по низкой цене, то Николай останется в тюрьме».

А после этого он уже пришел и ничего не обсуждал, просто знал, что выбора у нас не было, так что вина Абрамовича, его преступление, оно росло и увеличивалось со временем. Это опять же не знание мое, а мое размышление.

Г-н Адкин: Объясните теперь, почему господин Абрамович продолжал платить вам прибыль за РУСАЛ с 2001 по 2004 год?

О.: Потому что он не получил это официально в свои руки, на самом деле он и не платил. Может, позже он что-то такое и платил, но Бадри волновался, что он перестанет платить или будет платить не столько, сколько я рассчитывал. И когда мы заключили сделку, он обязан был нам заплатить, и не заплатил. Я утверждаю…

Г-н Адкин: Ваша Честь, у меня больше вопросов нет.

Судья Элизабет Глостер: Господин Рабиновитц?

Г-н Рабиновитц: А у меня есть вопросы.

Господин Сампшн спрашивал вас о создании «Сибнефти» и о том, какую роль играли вы и господин Абрамович в создании «Сибнефти». Вам задают вопрос о том, как финансировалась заявка НФК во время аукциона 1995 года и откуда поступили средства, вот эти 103 миллиона долларов, финансирование откуда появилось.

Вы говорите о заявлении господина Смоленского в Генеральной прокуратуре во время допроса. Он согласился предоставить 100 миллионов НФК. Покажите, пожалуйста, протокол допроса господина Смоленского опять же в Генеральной прокуратуре. «Поскольку Березовский попросил меня профинансировать покупку акций «Сибнефти», я совершенно точно могу сказать, что Березовский контролировал НФК. Он лоббировал решение этого вопроса на самом высоком уровне». То есть вы, когда говорили об этом, имели в виду именно эти показания?

О.: Именно эти.

В.: Понятно. Перейдем, пожалуйста, к самому последнему заявлению, к самому последнему вопросу, который вам задал господин Сампшн. Как видите, вопрос относится к тому, получат ли какую-то финансовую выгоду какие-либо из ваших свидетелей, да?

О.: Да, я это очень хорошо помню.

В.: Подождите, дайте мне вопрос задать. Вы говорите: «Нет, никто из моих свидетелей не получит финансовой выгоды, если я выиграю дело».