Хайнц Хёне - СС. Орден «Мертвая голова» Страница 44

Данцейзен собрал вокруг себя таких же «обиженных», среди которых числились даже участники «пивного путча», попавшие в опалу у партии, поскольку были замечены в некрасивых делах. Эта шайка включала, например, знаменосца 1923 года Альберта Амплетцера; он был неоднократно судим, последний раз – за растрату 16 тысяч марок Мюнхенского спортклуба. А на Эриха Груля, служащего Мюнхенской штаб-квартиры НСДАП, в гестапо имелась следующая запись: «Серьезный психопатический случай, держится только на наркотиках».

И вот сия достойная компания с 1934 года начала по старым связям продвигать своих людей на отдельные государственные посты, одновременно создав собственную службу разведки. Данцейзен решил, что лучше всего выдать ее за один из мюнхенских отделов СД; а что, перед СД открываются все двери! И действительно, его организация была принята всерьез и приобрела вес на баварской земле. У Данцейзена было около 70 информаторов; ловкому проходимцу удалось завязать связи в Южном управлении СС, в руководстве полиции Мюнхена, и даже, как поговаривали, в Коричневом доме.

Одним из его ближайших соратников стал «серый кардинал» министерства труда Ганс Каленбах. Позже в гестапо появилась о нем такая характеристика: «По общему мнению, он вхож даже к фюреру. Любой, кто хочет чего-то добиться, должен действовать через Каленбаха». Нацисты со стажем, получившие хорошие места благодаря Каленбаху, естественно, стали его доверенными лицами, его информаторами. Он давал понять, что его работа состоит в том, чтобы найти достойное применение старым борцам по всей Германии. Баварский министр труда тоже верил, что Каленбах направлен к нему партией именно с этой целью.

Но когда Данцейзен начал использовать собранные ими материалы, чтобы шантажировать высших нацистских функционеров, гестапо прищемило ему нос. Весной 1937 года сеть лже-СД была раскрыта и ликвидирована; но и тогда друзья Данцейзена в руководстве полиции Мюнхена продолжали считать, что действительно выполняли поручения СД.

Гейдрих был реалистом и понимал, что в его системе контроля достаточно дыр. Его цель явно недостижима с помощью одного гестапо, а значит, надо открывать «второй фронт». Он решил, что настало время вводить в бой другую организацию, которая также подчинялась ему самому, – СД. Долгое время она была в тени. Она практически не участвовала в захвате власти нацистами и осенью 1933 года насчитывала всего 200 человек, из которых только половину составляли кадровые сотрудники. Их использовали лишь для второстепенных поручений. Даже внутри СС многие не догадывались, для какой цели существует организация, именуемая службой безопасности рейхсфюрера СС. Адольф Эйхман, служивший в Дахау, в свое время вступил в СД только из-за того, что считал ее личной охраной Гиммлера, и, по его собственным словам, вскоре был очень разочарован. А Отто Олендорфа разочарование постигло потому, что он считал СД «информационной организацией, но убедился, что ничего подобного там не было».

Руководству партии пришлось поднимать престиж СД, в то время весьма низкий. В конце 1933 года Мартин Борман разослал всем гауляйтерам циркуляр, опровергающий слухи о готовящемся роспуске СД. Послевоенные истории рисуют совсем иную картину. В их глазах СД всегда была зловещей, наводящей страх, вездесущей.

В первые годы нацистского режима СД напоминала скорее просто сообщество молодых интеллектуалов, чем серьезную секретную службу. Но и тогда у СД была важная характерная особенность: она являлась единственной централизованно управляемой организацией, находившейся в распоряжении партийного руководства.

После окончания «периода борьбы» и захвата власти нацистами их партия фактически распалась. Элита вцепилась в чиновничьи места в Берлине, а вожаки рангом пониже бросились на дележ добычи в провинции. И все конкурировали между собой. В этих обстоятельствах только СД и осталась независимой от местных претендентов на власть; они не считали эту службу серьезной опорой. Иное дело – центральное руководство. Летом 1934 года Рудольф Гесс провозгласил СД единственной службой контрразведки партии.

Кампания по борьбе против «маленьких Гитлеров», растаскивавших государственный и партийный аппарат, привлекла в ряды СД целый ряд мыслящих молодых людей, целью которых была и карьера, и «совершенствование национал-социализма» (по выражению Гюнтера д'Алкена, одного из самых разносторонних умов СД). Здесь вскоре нашли прибежище многие образованные профессионалы. В основном они принадлежали к народному крылу немецкого молодежного движения. Они разочаровались в старых ценностях, ненавидели версальскую систему, презирали нестойкую демократию Веймарской республики и верили, что все это должен заменить подлинно национальный режим, который принесет Германии превосходство над западными державами. Многие из них получили юридическое образование и высоко ценили сильную государственную власть.

Вопрос состоял в том, какому именно государству хотела служить эта молодежь, воспитанная старой профессурой в духе юридического прагматизма.

Диктатура их удовлетворяла, поскольку она предполагает ответственность конкретного, реального лица, «вождя», а не безликой «ассамблеи». Для националистов буржуазного происхождения, веривших в дух нации, национал-социалистическая диктатура казалась чем-то вполне естественным. Кризис буржуазной социологии лишь усилил готовность этих молодых людей принять диктатуру, а экономический кризис 30-х годов лишил их социальной опоры и толкнул на бунт против капиталистической системы.

Но при всем том в глазах этих молодых юристов концепция диктатуры в Третьем рейхе виделась более рациональной, и идеи национальной революции соотносились с законами человеческой логики. На практике же они часто сталкивались с голой жаждой власти, невежеством бонз и нигилизмом приспособленцев. Все это мало соответствовало представлениям молодых интеллектуалов о Третьем рейхе. СД их устраивала как организация, которая должна была корректировать злоупотребления и ошибки государственного аппарата. Притом эта структура выглядела очень влиятельной, поскольку за ней стоял перспективный руководитель Гиммлер.

Среди людей новой волны в СД был Отто Олендорф, сын фермера, родившийся в 1907 году, получивший юридическое и экономическое образование. Он вступил в НСДАП в 1925 году. Вместе со своим другом и учителем, профессором Института мировой экономики Йессеном Олендорф не раз выступал с критикой того, что он считал «извращениями» национал-социализма. Это вызвало резкое неприятие партийных чинов (он даже был арестован гестапо, но потом освобожден). Олендорф разочаровался в нацизме. В это время его учитель Йессен посоветовал ему обратиться к профессору Хёну, руководителю одного из отделов СД в Берлине, на Вильгельмштрассе. Олендорф с изумлением узнал, что этой организации «требуются критически мыслящие люди», и был принят на работу экономическим советником.

Там составилось свое ядро: уже известный доктор Бест, доктор Мельхорн, юрист из Саксонии, острый журналист Гюнтер д’Алкен (которому наскучило однообразие официозной партийной прессы), старый приятель Гейдриха юрист доктор Герман Берендс и многие другие. Всех их собирал вокруг себя профессор Хён. Звездой этой интеллектуальной бригады СД был Вальтер Шелленберг, честолюбивый молодой человек из Саарбрюкена, 1910 года рождения, юрист и политолог. Еще будучи студентом Боннского университета, он кое-что сообщал в СД, а Гейдрих, обладавший чутьем на людей, быстро оценил этого одаренного юношу и решил, что такие мозги нужно поставить себе на службу.

Для Гейдриха, боровшегося за личное господство в своем полицейском государстве, СД, кроме всего прочего, была важна еще и как своеобразный противовес гестапо. Гейдрих уже чувствовал, что становится зависимым от аппарата гестапо с его прусским чиновным духом. Все его революционные методы вязли в рутине привычных отношений.

Даже с Бестом у Гейдриха наметились определенные разногласия. Первый раз они проявились из-за пустяка. Кто-то из сотрудников прикрепил на стену в кабинете Беста его же собственный лозунг: «Работай с фактами – докопаешься до любого врага». Пришел Гейдрих, взглянул и ядовито бросил: «Это годится только для гражданских служащих – если зайдут по делу. А в нашей жизни все ваши бюрократические принципы – просто чепуха». Трения возникали каждый раз по поводу кадровых назначений в гестапо. Гейдриху были нужны люди, умеющие говорить только «будет исполнено», без юридической подготовки и не связанные никакими правилами. Бест же считал, что полезны только юридически образованные люди. К сожалению, мнение Гейдриха на этот счет полностью совпало с тем, что сказал Гитлер: «Я не успокоюсь, пока все немцы не поймут, что быть адвокатом – позор».

Словом, назрел конфликт, и Гейдрих разрешил его просто – встал на сторону СД. В начале 1935 года он предпринял маневр, который и поставил в тупик историков: в один миг СД превратилась в структуру, имевшую двойное назначение. В партийном аспекте она оказалась «материнской» организацией, объединяющей всю полицию безопасности и таким образом включающей ее в СС как единое целое; в качестве разведывательной службы она должна была, по словам Шелленберга, стать «универсальным орудием против наших противников во всех сферах жизни».