Петр Котельников - Записки судмедэксперта. На основании реальных событий Страница 5

Рассказывая это, женщина часто прикладывала носовой платок к глазам. Следователь видел текущие по ее щекам слезы. Он спросил ее: «Почему вы обвиняете себя в убийстве ребенка, когда это сделал другой человек?»

Она ответила: «Но ведь я ее не защитила. И потом, я долго молчала, не решаясь обратиться к вам!»

По подозрению в детоубийстве был вызван в прокуратуру Федоров. На вопросы следователя он отвечал спокойно, в голосе его не чувствовалось ни волнения, ни ноток угрызения совести.

«Какие у вас взаимоотношения с гражданкой Селезневой Клавдией Ивановной?» – спросил следователь прокуратуры.

«Нормальные, родственные» – ответил Петр Филиппович

«Если они у вас нормальные, чем вы можете объяснить то, что она обвиняет Вас в таком тяжком преступлении, как детоубийство? – спросил Егоров.

«Я не могу дать пояснений, поскольку не знаю причин, побудивших ее возвести на меня поклеп!» – пожал плечами Федоров.

«Вы признаете себя виновным, или нет?» – в упор спросил следователь.

«Да Вы что! – воскликнул Петр Филиппович, – я за свою жизнь цыпленка не зарезал, не то, чтобы убить ребенка. Я вообще не понимаю, откуда он взялся. Ведь все это – бред сумасшедшего!»

Следователь вызвал конвой и приказал поместить Федорова в следственный изолятор.

На следующий день была допрошена акушерка. Она пояснила:

«Да, в конце июля, точно числа не помню, меня по телефону срочно пригласила Селезнева

Я догадывалась о причине вызова, поскольку уже знала о ее беременности, так как она уже обращалась ко мне. Когда я пришла, то увидела ее корчащейся от боли. Воды отошли, головка плода прорезалась, несколько потуг и на моих руках лежала новорожденная девочка. Физические данные говорили о том, что ребенок доношенный, без признаков патологии. Родильница долго упрашивала меня никому не говорить об этих родах. Я перед уходом дала ей советы, как ей вести себя и как ухаживать за ребенком. Я посоветовала ей вызвать врача-педиатра.

«Ваши действия в последующем? – спросил следователь, отрываясь от бланка допроса.

«Откровенно говоря, я не интересовалась. У меня много работы, потом бегаешь по магазинам, прибежишь с работы, приготовит поесть надо, убрать, постирать. Я бы и не вспомнила бы об этом случае, не пригласи Вы меня сюда! – ответила акушерка., – а, что меня посадят? —спросила она.

«Никто Вас не посадит, а вот нарушений вы допустили не мало, – заметил Егоров, – Вы о них, наверное, и сами знаете?»

Протокол допроса закончен, подписан акушеркой, и она ушла.

Следователь не долго думал. Ему было все ясно, и он с чистым сердцем принялся за обвинительное заключение. С готовым делом он пошел к прокурору, и в этот же день дело поступило в народный суд. Обвиняемый отказался от услуг адвоката, но суд, выполняя процессуальные нормы, назначил адвоката из членов адвокатской коллегии.

На исходе была осень. Желтые и багряные листья украшали деревья. Немало листвы лежало на тротуарах и прохожие, проходя, пинком ноги подбрасывали их вверх. Был теплый ясный день. В воздухе летала легкая, как мысль, паутинка, и столбами роились мошки. С утра у стен суда толпились зеваки. Еще бы, не каждый день в маленьких городках судят за убийство. А тут еще было не банальное убийство, на бытовой почве, а детоубийство, да еще таким жестоким образом.

Судебное следствие началось с оглашения состава суда, потом было зачитано обвинительное заключение. Оно было относительно коротким, свидетелей было немного, и большинство из них ничего по существу обвинения пояснить не могли. На скамьях, где сидели присутствовавшие, слышались перешептывания и еле слышимые охи и ахи.

Приступили к допросу подсудимого. Он упрямо заявил, что виновным себя не признает и ничего по существу обвинения не знает. Никакого преступления не совершал. На все вопросы прокурора, адвоката и суда отвечал категорическим отказом. Такое поведение подсудимого раздражало и настраивало всех присутствующих против него. Слышались реплики, прерываемые судьей: «Самого бы его живьем, да и в печь!»

Не изменилось поведение подсудимого и при допросе потерпевшей и свидетелей. Только и слышались от него ответы: «Нет! Не знаю! Нет!»

Государственный обвинитель в своем выступлении, коротко останавливаясь на фактах, весь упор делал на характеристике личности подсудимого, подчеркивая глубину содеянного и не желание хоть в чем-то раскаяться. Речь была хорошо подготовлена, брала за души присутствующих, вызывая ненависть к подсудимому. Все ожидали выступления защиты, что найдет адвокат облегчающего участь подзащитного.

И все же всех удивила речь адвоката, начавшего свое выступление так:

«Мне трудно защищать человека, не раскаявшегося в совершении преступления. Все факты свидетельствуют против него, и все они нашли подтверждение в судебном заседании, – он беспомощно развел руки.

Судья прервал адвоката словами:

«Обвинений более, чем достаточно! Приведите суду хоть что-то, по вашему мнению, позволяющее смягчить его вину?»

«Да, нет у меня таких аргументов, – воскликнул адвокат, покраснев, – все ясно, как божий день. Мой подзащитный виновен! Единственная у меня тень сомнения – почему не проведена судебно-медицинская экспертиза?»

Реплика государственного обвинителя: «Трупа нет, что исследовать?»

– А потерпевшую!

«А что это даст, если с момента родов прошло немало времени?»

Адвокат, вяло: «Давайте соблюдем формальности!»

Суд, совещаясь на месте, определил: «Назначить судебно-медицинское освидетельствование потерпевшей Селезневой. Суд отложен до следующего дня.

На следующий день в судебное заседание был вызван судмедэксперт, молодой черноволосый мужчина. Его заключение повергло всех в шок. Оно гласило, что потерпевшая Селезнева не только не рожала, но и никогда не жила половой жизнью,

Она – девственница.

Тут же, в суде была выяснена причина оговора: Козлодоев, поняв, что вариант дачи взятки Федорову, не сработал, решил воздействовать через его свояченицу, Селезневу Клавдию.

Сделать это было нетрудно. Ничего привлекательного в девушке не было, ни внешности, ласкающей взгляд, ни внутреннего содержания, ни способности преподать самое себя.

По-сути, она была отверженной. Скованные искусственно физиологические чувства, искали выхода. И тут появился Козлодоев, ему не стоило труда влюбить в себя неискушенную, знавшую о любви только из художественной литературы, девушку. Она была без памяти от него. Но, попытка воздействовать на Федорова возможностью выдачи ее замуж, оказалась бесплодной. Причину своих неудач Козлодоев не искал в самом себе,

Он нашел громоотвод – Федорова. И, действительно, тот на любом этапе своих действий, мог прекратить проверку, не отразив ничего существенно, ограничившись мелкими погрешностями. При этом, он ни чем не рисковал. Имел возможность, но не сделал. Мог бы спасти, а – утопил. Чувство ненависти переполняло душу Козлодоева. Располагая большим избытком времени, он разработал план мести. В письмах к «любимой», он писал не только о любви, и планах создания семьи после освобождения, но и поддерживал в душе Клавдии чувство ненависти к мужу сестры, как единственному препятствию на пути к ее счастью.

Следовало еще оценить действия акушерки. Не будь ее показаний, весь разработанный план рухнул бы, как карточный домик. Та не долго сопротивлялась, признав, что ее уговорила дать такие показания подруга, Селезнева. А потом, даже видя чудовищные последствия своих показания, она их не меняла, боясь наказания. Следствию предстояло еще дать правовую оценку действий «потерпевшей» и «свидетеля».

А в общем, план Козлодоева сработал бы, не возникни тени сомнения.

Месть

Тот, у кого есть права, кто обладает силой, тот не прибегает к мести. К ней вынужден прибегать тот, кто не может напрямую ответить обидчику. Месть рождается долго, рождение ее ничуть не легче, чем рождение живого существа. Нужно, чтобы обидчик почувствовал ее, пострадал, помучился. И в тоже время нужно отвести от себя возможность расправы за месть. Лучше всего, орудием мести избрать постороннее лицо, а самому постоянно находиться в тени. Если месть осуществляется с помощью предметов неодушевленных, нужно сделать так, чтобы это выглядело случайностью. Исследуются различные варианты мести. Чем больше вариантов, тем больше выбор, тем легче будет ее осуществить. Да, и исполнителей мести должно быть немного, ибо с ростом числа их, растет и возможность разоблачения. И, последнее, исполнитель должен быть уверенным, что действует по своей инициативе, а не является слепым орудием. Характер мести целиком и полностью зависит от интеллекта мстящего.

Вырыть яму, чтоб туда свалился ночью сосед, и сломал себе ногу, поставить растяжку, соединив ее с взрывным устройством – ума много не надо. А вот, чтобы создать что-то позаковырестее, это уже требует размышлений.