Коллектив авторов - «Я поведу тебя в музей…» Истории, рассказанные музейщиками России Страница 6

Когда-то А. С. Пушкин заметил: «Настоящее место писателя есть его ученый кабинет». В самом деле, именно в кабинете поэта можно наиболее сильно ощутить его присутствие, энергетику.

Помню, какое сильное впечатление произвела на меня находка наших польских коллег. В Музее польской литературы им. А. Мицкевича они создали большую экспозицию, посвященную писателям XX века, на которой представили их рабочие кабинеты. Каждый кабинет, наполненный мемориальными предметами его хозяина, так выразительно повествовал о своем герое, что потребность в каких-либо комментариях была минимальна.

Роль А. С. Пушкина в российском общественном сознании столь велика, что находится за пределами обычных мерок, применяемых к великому писателю и национальному герою. Именно поэтому шли и сегодня идут к Пушкину, в пушкинские музеи и памятные пушкинские места почитатели его гения. Особую категорию «паломников» составляют писатели и поэты. Они нередко принимают участие в днях памяти Пушкина, в праздновании Пушкинского дня России, приуроченного ко дню рождения поэта, в Литературной гостиной Международного Лицейского фестиваля «Царскосельская осень» в канун 19 октября – Дня Лицея. Только за последние 20 лет посетили музей и приняли участие в музейных мероприятиях прозаики Виктор Астафьев, Даниил Гранин, Андрей Битов, Михаил Глинка, Михаил Кураев, Михаил Веллер, поэты Евгений Евтушенко, Белла Ахмадулина, Андрей Дементьев, Александр Кушнер, Владимир Костров, Александр Городницкий, Александр Дольский и многие другие. В залах Всероссийского музея А. С. Пушкина проходили заседания и встречи писательских организаций и союзов, ежегодно проводимые Пен-клубом конференции «Феномен Петербурга», вручались литературные премии.

В середине 1990-х годов мы решили брать видеоинтервью у известных людей страны, в том числе у писателей и поэтов, с тем, чтобы понять, чем же для них является Пушкин, что он значит в их жизни и чем их привлекают музеи А. С. Пушкина. Одним из тех, кто согласился сказать об этом, стал Андрей Битов, которого, однако, пришлось довольно долго уговаривать. Поначалу он просто заявил, что его мало интересуют пушкинские музеи: «Я изо всех сил стараюсь не посещать и всегда избегаю всяческого рода „святых мест“, в том числе пушкинских – Михайловского, последнюю квартиру на Мойке, 12. Это стало для меня уже своего рода неким принципом. То же относится и к Царскому Селу», – заявил он.

Однако сформулированный им принцип писатель соблюдает не слишком строго. Мы встречались с ним и на Мойке, 12, и в Лицее, и в Пушкинском музее на Пречистенке, а в Михайловском он явился инициатором установки «на границе владений дедовских» памятника Зайцу. Заяц перебежал некогда дорогу А. С. Пушкину, который отправился было в Санкт-Петербург, где мгновенно попал бы в собрание друзей-декабристов, выходивших в то утро 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь. Вероятно, у каждого писателя свое отношение к литературному музею и его герою. И если Андрей Битов заявляет о желательности соблюдения определенной дистанции между писателем и литературным музеем, то Евгений Евтушенко, напротив, подчеркивает, что в каждый свой приезд стремится прийти к Пушкину, в дом на Мойке, 12.

Вряд ли стоит придавать слишком большое значение тому, что декларируют по данному вопросу писатели и поэты. Гораздо важнее попытаться понять, в чем причина их прихода в мемориальный пушкинский музей. А она в том, что эта тяга литераторов к музею Пушкина – существует, мы имели возможность в этом убедиться, неоднократно принимая у себя мастеров слова из разных уголков страны. Каждый вторник во Всероссийском музее А. С. Пушкина выходной день. А в последнюю пятницу каждого месяца – санитарный. В эти дни экспозиции музея закрыты, и мы ни для кого не делаем исключений.

Впрочем – почти ни для кого.

Е. А. Евтушенко и С. М. Некрасов

Однажды именно в санитарный день 1990 года на пороге моего кабинета появился Евгений Евтушенко с горестным выражением лица и развел руками:

– Как же так, я приехал в Питер всего на один день, у меня сегодня премьера в Доме кино. Неужели нам с женой не удастся побывать в квартире Пушкина?

Разумеется, я ответил, что мы найдем возможность показать нашим гостям жилище поэта, и пригласил следовать за мной.

Осмотрев пушкинскую квартиру, гости обратили внимание на отсыревшие стены цокольного этажа здания. Пришлось объяснить, что это результат отсутствия гидроизоляции.

– А почему же ее нет?

– Вопрос закономерный, однако сегодня необходимо провести целый комплекс работ с применением современных технологий. Вот финны это делают очень хорошо, даже на некоторых зданиях в нашем городе, в том числе в Эрмитаже. Готовы провести этот комплекс работ и на Мойке, 12. Однако на это необходимо около ста тысяч долларов, которых у нас нет.

– Так может, напишем Ельцину? Я готов это сделать хоть сейчас.

И, отодвинув в сторону чашечку кофе, Евтушенко попросил листок бумаги и начал писать. Письмо вышло большим, на двух страницах. Евтушенко пообещал сам отправить его в Кремль и пригласил на премьеру своего фильма. К сожалению, в тот вечер пойти в Дом кино не удалось и, извинившись перед гостем, мы пригласили его вновь побывать у нас.

Недели через две мне позвонили из Министерства культуры и сообщили, что им переслали письмо Евгения Евтушенко и что мы должны срочно представить все материалы относительно работ по гидроизоляции Пушкинского музея.

В тот раз решить вопрос о проведении этих работ даже с помощью знаменитого поэта и депутата не удалось. Однако комплект документов вскоре нам очень пригодился, так как в преддверии пушкинского юбилея музею было выделено необходимое финансирование «для проведения полномасштабных ремонтно-реставрационных работ, включая проведение работ по гидроизоляции здания», которые были выполнены в полном объеме.

Прошло четырнадцать лет.

В начале апреля 2004 года в Большом зале Санкт-Петербургской филармонии состоялся юбилейный творческий вечер Евгения Евтушенко. Незадолго до этого Царскосельскую художественную премию решено было присудить Евтушенко, а мне предложили ее вручить на сцене Большого зала филармонии. Юбилейный вечер вел известный сатирик Михаил Задорнов. Когда, выйдя на сцену, я сказал добрые слова юбиляру и вручил ему премию, я заметил в кулисах ведущего. Скажу честно, мне показалось, что сейчас сатирик прокомментирует этот момент юбилея. К счастью, этого не произошло.

По окончании вечера Евтушенко пригласил своих гостей в знаменитую «Бродячую собаку» – прибежище поэтов Серебряного века, с любовью восстановленное в конце XX столетия. Расходились мы, как и принято было в «Бродячей собаке», уже в ночи. В тот вечер здесь не только пировали, но и читали стихи юбиляра, а также слушали его истории и комментарии к их появлению на свет.

На другой день поэт с женой вместе со своим другом, художником Олегом Целковым и его супругой, прибывшими из Парижа, появились на Мойке, 12. Разумеется, в директорском кабинете за чашкой чая вспоминали вчерашний вечер. Евтушенко сказал:

– Как давно я здесь не был. Уже лет двадцать.

– Да нет, меньше. Всего четырнадцать лет, – ответил я.

– Не может быть. Я точно не был у вас не менее двадцати лет.

Спор становился бессмысленным, и я положил перед гостем ксерокс его письма, написанного в этом же кабинете ровно четырнадцать лет назад.

– Надеюсь, вы хорошо знаете свой почерк.

– Да, это моя рука. А я уже и забыл об этом. Действительно, прошло четырнадцать лет. Ну что, помогло вам это письмо?

– Не сразу. Однако оно стало одной из тех капель, что стену точат. И в итоге весь объем работ был завершен к двухсотлетию Пушкина.

Мы пошли осматривать музей. Я заметил, что к пушкинскому юбилею мы открыли на втором и третьем этажах дома над квартирой Пушкина литературную экспозицию, посвященную его жизни и творчеству.

Гости с интересом осмотрели ее, а закончили обход, разумеется в пушкинской квартире на первом этаже.

– Да, – задумчиво произнес Евтушенко, – сюда надо приходить как можно чаще.

– Надеюсь, вы появитесь здесь не через четырнадцать лет.

– Обещаю, раньше.

Свое обещание он сдержал, появился в музее через три года. И опять в выходной день. И вновь, как пятнадцать лет назад, развел руками:

– Я всего на день в Питере. Не могу не побывать в пушкинской квартире.

Ольга Щербановская

экскурсовод ГМЗ «Царское Село»

(Санкт-Петербург)

Слава богу, дожили!

[6]

Я хочу рассказать о нашем знаковом, уникальном, ярчайшем экспонате, о Янтарной комнате, об истории, связанной с ее открытием. Все знают, что она пропала в годы войны, и поиски ее не дали результатов. Потому надежда на воссоздание Янтарной комнаты владела общественным сознанием очень долго. Воссоздавалась она не один год. Об этом раньше очень много говорили. Больше всего мы слышали о ней от наших ветеранов войны. Они приходили в музей, иногда даже плакали: «Ой, когда же это произойдет, мы не доживем до этого дня!» Мы их успокаивали, внушали оптимизм, надежду. Понимаете, воспоминания этих людей, это тоже история – очень важная для нас; ведь они видели эту комнату еще до войны!