Тайны и герои 1812 года - Арсений Александрович Замостьянов Страница 10

Теперь бы всё это понять, трижды осмыслить — какое нам ещё патриотическое воспитание?

По заветам Кутузова

Кутузов мечтал видеть Россию и Францию союзниками. Время показало, что и в этом вопросе полководец проявил проницательность. Логика истории сблизила Россию и Францию.

Так сложилось, что Россия никогда не нападала на Францию, никогда не участвовала в агрессивных военных союзах, направленных против Французской империи или республики. При Екатерине Великой и при Павле Первом появлялись планы нападения на революционную Францию в целях искоренения революционной «гиены». Богоборчество и антимонархизм якобинской республики ужасали русских патриотов. Они собирались огнём и мечом спасти Францию от революции, наставить французов на путь истинный… Обстоятельный план такой интервенции вышел из-под пера Суворова. Нет, русский полководец не намеревался поработить Францию, не хотел превращать её в вассала петербургской короны. Суворов горел желанием вернуть Францию Бурбонам, вернуть её французскому дворянству, возродить влияние католической церкви. Но и такая интервенция, как известно, не состоялась. Как бы повернулась история, если бы в 1793-м или в 1799-м русские войска (вместе с австрийскими и прусскими частями) заняли революционный Париж? Можно только гадать. В реальной истории русские оказались в Париже только в 1814-м, преследуя армию Наполеона от стен московского Кремля. Парижане с ужасом ожидали «северных варваров», но русские в гостях варварства не допускали и вполне поладили с мирными французами. Пребывание русских во Франции предвосхитило будущий политический союз двух держав.

При Александре Третьем союз России и Франции стал основой внешней политики двух стран, основой их мирного процветания. Свидетельство тому — роскошный, парадный парижский мост, который до нашего времени носит имя русского императора.

И это при том, что Россия всегда географически и политически была связана с германскими государствами — вечными противниками Франции.

Ещё в знаменитой энциклопедии Дидро и Д'Аламбера написано: «Торговля с русскими выгодна для Франции, полезна для Голландии и невыгодна для Англии». Дидро и его современники мечтали укрепить экономические связи Франции и России. По поводу Англии автор энциклопедической статьи о России де Жокур лукавил — просто его не устраивало, что Англия оставалась крупнейшим партнёром северной империи. Надежды энциклопедистов сбылись в конце Х1Х века.

Оценим политическую зрелость русского императора. Самодержец, не просто убеждённый монархист, а само олицетворение монархии — он сделал ставку на дружбу и сотрудничество с республикой. Этот договор ко многому обязывал! И царь-миротворец с уважением вслушивался в слова французского гимна, которые не сулили монархам ничего, кроме плахи.

Столетие войны 1812 года отмечалось с небывалым размахом. Патриотический праздник пришёл тогда в каждую гимназию… Тогда в России правил последний из Романовых — Николай Александрович. Он продолжал профранцузскую политику отца — и в 1912-м году, отмечая славную сотую годовщину, Россия не посылала проклятий бывшим противникам. Антифранцузские мотивы просто не допускались. Русские и французы в ХХ веке относились друг к другу по-рыцарски, без злопамятности. Русские и французы вместе воевали против агрессора в годы Первой Мировой. Вместе сломали хребет гитлеровской Германии — и французы помнит, что город на Волге, славный Сталинград стал местом решающей битвы не только за освобождение Советского Союза, но и за свободу Франции.

В годы Холодной войны, когда ведущие страны мира, по существу, объявили бойкот Советскому Союзу, голлистская Франция вела самостоятельную политику и оставалась для России дружественной державой. А ещё ярче это проявлялось, когда голлистов сменяли социалисты.

Взаимоуважение двух великих народов окрепло в годы войн. Оно необходимо нам и в мирное время. Священная память о 1812 годе сегодня не разъединяет Россия и Францию. Погружаясь в героику Отечественной войны, российские школьники узнают и о французской культуре. Ведь о 1812-м, о рыцарском противостоянии России и Франции писали Стендаль, Беранже, де Сталь, Дюма. История произвела маневр, достойный Бонапарта и Кутузова: наши народы начали с кровавого противостояния, а пришли к дружбе, к совместному почитанию памяти доблестных павших героев. История всегда права.

Александр I. Перед лицом вселенной

Он не был великим полководцем. Порой мешал военачальникам своими капризами и поспешными распоряжениями. Но в политической судьбе России и Европы начала XIX века он сыграл решающую роль. Его нацеленность на полную победу над Наполеоном удивляла современников — и определила судьбу кампаний 1813–1814 годов. Именно император Александр I стал олицетворением победы в Отечественной войне 1812 года. И не допустил политической нестабильности в трудные месяцы французского наступления.

Императора Александра Павловича нельзя назвать ни последовательным реформатором, ни непреклонным консерватором. Но ему удалось остаться в истории победителем. Немногим удалось оказать столь же сильное влияние на судьбы России и Европы. И памятник Александру Первому стоит у Боровицкого холма по праву.

1815-й год был звёздным часом императора Александра Павловича. После победы над наполеоновской Францией он встал во главе Европы. За спасение от нашествия двунадесяти языков его прозвали Благословенным — и не только в России. Двести лет назад он был надеждой консервативно настроенной, да и просто усталой части европейского общества. В нём видели надежду на спасение от кровавой сумятицы наполеоновских войн. Дух императора витает и в московском Александровском саду, и в Царскосельском лицее, который тоже назывался Александровским. И в Париже. Весна 1814-го… Таких эффектных побед история России не знала. Русский император, победитель, въехал в Париж на серой лошади, которую когда-то подарил ему Наполеон (бывали и у великих противников дни сближения).

Сразу вспоминается, как его заклеймил Пушкин: «Властитель слабый и лукавый». Несправедливый вердикт. Но тем, кто спешит безоглядно идеализировать победителя Наполеона, надо бы почаще припоминать эти строки. Но Пушкин сформулировал и парадную версию истории императора: «Он взял Париж, он основал Лицей». Армия и Просвещение — и впрямь главные направления политики Александра Павловича.

Прекрасное начало

Родился будущий император Александр Павлович в Петербурге 12 декабря 1777 года. Царственная бабушка, Екатерина Великая, в своих сказках величала его царевичем Хлором и любила без памяти. «Как стал царевич вырастать, кормилица и няни начали примечать, что сколь он был красив, столь же умен и жив. Повсюду разнесся слух о красоте, уме и хороших дарованиях царевича», — это из той самой сказки.

Екатерина воспитывала его как идеального правителя, в духе рационального века. Почти по чертежам Вольтера и Монтескье. Почти — потому что она была реалисткой и ко всему приноравливалась. К международному положению, к потребностям и возможностям России, к нашему климату. Царевича Хлора окружали лучшие воспитатели, но приохотить его к учёбе толком не сумели. Книгочеем он не стал. Но