Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд Страница 11

Французская война начинается: войска Вьетминя баррикадируют улицы Ханоя в начале декабря 1946 года, а затем пытаются защитить свой город от французов. Через несколько дней французские войска взяли ситуацию под контроль. «Если нам навяжут войну, — сказал Хо Ши Мин французскому репортеру перед бегством из Ханоя, — мы будем сражаться, а не откажемся от наших свобод».

Париж утверждал, что, поскольку Хо Ши Мин был коммунистом и лишь притворялся националистом, искать с ним соглашения бессмысленно. Франция надеялась заручиться поддержкой Америки и отвлечь вьетнамцев от Ханоя, поставив императора Бао Дая титульным главой нового «Объединенного государства Вьетнам», уступив ему горстку по большей части бессмысленных полномочий, а затем продолжив вести войну от его имени. Париж надеялся, что это «решение Бао Дая» поможет освободить их борьбу от влияния империализма. (Несколько месяцев спустя Лаос и Камбоджа также станут ассоциированными государствами под властью местных монархов).

Сам Бао Дай, который был марионеткой Токио, а теперь подчинялся Парижу, с горечью признал, что «решение», названное в его честь, было «просто французским решением». Некоторые в Вашингтоне тоже увидели дымовую завесу.

Но затем события опередили Соединенные Штаты. Еще в феврале 1946 года, когда Хо Ши Мин все еще находился в Париже и тщетно отстаивал подлинную независимость Вьетнама, младший американский дипломат, находившийся в Москве, по имени Джордж Ф. Кеннан отправил секретную телеграмму своему начальству в Вашингтон. Советская угроза была реальной, утверждал он, но для ее нейтрализации не нужны ни открытые военные действия, ни уступки, если Вашингтон будет стремиться к тому, что он назвал бы «долгосрочным, терпеливым, но твердым и бдительным сдерживанием российских экспансивных тенденций».

Концепция Кеннана о сдерживании советской мощи, а не о попытках ее свернуть, станет основой американской внешней политики почти на полвека. Чтобы сдержать Москву, Вашингтон разместил Шестой флот в Средиземном море, оказал помощь Греции и Турции, взял на себя огромную задачу по восстановлению Западной Европы и ответил на захват Советским Союзом Чехословакии и блокаду Берлина созданием Организации Североатлантического договора, которая обязалась обеспечить американскую защиту всей Западной Европе.

До 1949 года сдерживание распространялось только на Европу. Затем, казалось, все изменилось. В августе Советский Союз взорвал свою собственную атомную бомбу, положив конец монополии Америки на самое смертоносное оружие в мире. Несколько недель спустя пришли еще более ошеломляющие новости: Националистический китайский союзник Америки Чан Кайши был разгромлен войсками Мао Цзэдуна; Китай, самая густонаселенная страна Азии, теперь находился в руках коммунистов.

Республиканцы и некоторые демократы теперь обвиняли администрацию Трумэна в том, что она «потеряла» Китай — как будто он каким-то образом принадлежал Америке. Некоторые обвиняли в этом коммунистов внутри самого американского правительства.

В январе 1950 года Мао официально признал Вьетнам. Хо Ши Мин не терял времени и попросил у Китая оружие, снаряжение и военную подготовку, необходимые ему для продолжения войны с Францией. Мао согласился помочь. Десятки тысяч китайских рабочих прорубали дороги в джунглях, чтобы русские грузовики могли доставлять оружие и тяжелые орудия к вьетнамской границе. Тем временем в тренировочных лагерях на своей территории китайские советники начали превращать потрепанную армию генерала Гиапа в обычную современную боевую силу. В течение двух лет Гиап будет командовать хорошо вооруженной регулярной армией численностью 300 000 человек, опирающейся на почти двухмиллионное ополчение. Тем временем Советский Союз признал Вьетминь и предложил помощь.

7 февраля Вашингтон признал режим Бао Дая.

Международная напряженность продолжала расти. В июне коммунистическая Северная Корея вторглась в Южную Корею, американские войска были направлены для их отражения, и подозрения американцев в том, что Китай и Советский Союз намерены завоевать Азию, казалось, подтвердились. «Коммунизм действовал в Корее так же, как Гитлер, Муссолини и японцы десятью, пятнадцатью и двадцатью годами ранее», — писал президент Трумэн. «Я был уверен, что если позволить Южной Корее пасть, то коммунистические лидеры получат возможность одержать верх над странами, расположенными ближе к нашим берегам».

Франция поощряла идею о том, что Корея и Вьетнам являются частью одного глобального конфликта. «Война в Индокитае — это не колониальная война, — утверждал один французский военачальник. — Как и в Корее, это война против коммунистической диктатуры».

Совет национальной безопасности, похоже, был с этим согласен. Он предупредил Трумэна, что без помощи США Франция не сможет победить Вьетминь, а когда Вьетнам падет, «можно ожидать падения соседних стран — Таиланда и Бирмы, и баланс сил в Юго-Восточной Азии окажется под серьезной угрозой». Американский дипломат в Сайгоне пошел еще дальше: Если Вьетнам падет, предупреждал он Вашингтон, «большинство цветных рас мира со временем попадет под серп коммунистов».

Поэтому в июле Трумэн утвердил программу помощи французам во Вьетнаме стоимостью 23 миллиона долларов — к концу года эта сумма должна была вырасти до 100 миллионов долларов — и тихо отправил транспортные самолеты и джипы. Тридцать пять военных советников отправились с ним, чтобы проследить за их использованием. Никто из них — и никто в американском легалитете — не говорил ни слова по-вьетнамски.

Соединенные Штаты больше не были нейтральными. Администрация Трумэна прочно связала безопасность США с успехами Франции в Индокитае и превратила колониальный конфликт в противостояние холодной войны — войну по доверенности. «Юго-Восточная Азия — [теперь] центр холодной войны», — писала либеральная New Republic. Индо-Китай — центр Юго-Восточной Азии». Америка опоздала с программой спасения Индо-Китая. Но мы уже в пути».

Осенью 1951 года конгрессмен от Массачусетса Джон Ф. Кеннеди отправился в кругосветное путешествие, чтобы отполировать свои внешнеполитические полномочия для предстоящего участия в выборах в Сенат. Однажды вечером он, его младший брат Роберт и сестра Пэт ужинали в баре на крыше отеля Majestic с видом на Сайгон. Во время еды они видели вспышки выстрелов через реку Сайгон. На следующий день французские командиры заверили Кеннеди, что при более активной поддержке американцев французское правление вскоре будет восстановлено. Но конгрессмен также провел два часа с Сеймуром Топпингом, опытным американским репортером, который представил ему совершенно иную точку зрения: по его словам, французы проигрывают, и многие вьетнамцы, которые когда-то восхищались американцами, начинают презирать их за поддержку французов. Кеннеди поверил репортеру. Если Соединенные Штаты