Сталин и заговор генералов - Минаков Сергей Тимофеевич Страница 23

А. Кельчевского, возглавившего редакцию журнала «Война и мир», стал сотрудником и членом редколлегии указанного журнала. Видимо, приглашению способствовало благоприятное впечатление от статей, которые В. Колоссовский уже направлял в редакцию журнала. По собственному признанию, Колоссовский начал писать в журнал, еще находясь в Париже «по предложению адмирала Максимова, бывшего морского министра у гетмана» Скоропадского. К октябрю 1922 г. «по его предложению стал помощником редактора».

Лучше всего свое отношение к Колоссовскому и его информации выразил в своих дневниковых записях сам А. фон Лампе. Встреча генерала с Колоссовским произошла в Берлине 6 октября 1922 г. неожиданно для первого и по инициативе последнего. По собственному признанию, фон Лампе был «этому чрезвычайно рад». Колоссовский был в это время уже помощником редактора упомянутого журнала. Генерал к этому времени уже был достоверно осведомлен о том, что журнал «Война и мир» под видом частного и независимого издания на самом деле субсидируется Разведуправлением Красной Армии. А. фон Лампе знал, что идеологически журнал близок к сменовеховской газете «Накануне». Ему было известно, что в составе сотрудников журнала — бывших генералов и старших офицеров Русской армии — имеются две группировки: те, кто, уйдя из белой армии, выполняют пропагандистские задания из Москвы, являются фактически агентурой Разведуправления РККА, и те, кто действительно занимает аполитично-профессиональные позиции.

А. фон Лампе принял к сведению (и записал в дневнике) признание Колоссовского, «что он сам против большевиков и не хочет для них работать»168. Подводя итоги своим впечатлениям от первой встречи с Колоссовским, фон Лампе не скрывал некоторых своих сомнений на счет своего старого приятеля, что нашло отражение и в дневнике генерала. «Очень мне неприятно с ним хитрить, — записал А. фон Лампе, — он всеща ко мне относился очень хорошо, а в академии даже и оказал услугу, поменявшись с Одесского на Петроградский округ! Но как же быть — я не могу не быть осторожным, ведь за мною общее дело. Думаю, что он постарается возможно больше узнать от меня... Надо быть весьма осторожным, и это, повторяю, меня тяготит, так как я к нему всегда хорошо относился!»1. В последующие месяцы, приглядываясь к журнату «Война и мир» и поведению В. Ко-лоссовского, генерал А. фон Лампе в связи со смертью профессора А. Кельчевского 1 апреля 1923 г. отмечал: «Смерть Кель-чевского считаю потерей — журнал, по-видимому, попадет в руки сменовеховцев типа Носкова или Достовалова и пойдет прямо на большевистскую дорожку! А пока он велся хорошо!»169 170 171. Генерал положительно воспринял и назначение новым редактором журнала Колоссовского, как считали все ориентировавшиеся в этих вопросах, представлявшего умеренную и не большевистскую по симпатиям часть сотрудников журнала. К этому времени фон Лампе уже имел возможность составить о своем приятеле более определенное мнение в плане идейно-политических симпатий последнего. «Сам Колоссовский, по-моему, благодаря своему украинскому периоду, — записал генерал 31 марта 1923 г. в своем дневнике, — стал национально очень гибок и теперь на всякий случай готовит себе возможность ухода в чешскую армию...»'1. К концу 1923 г. фон Лампе уже не сомневался в том, что Колоссовский не работает на большевиков. В связи с этим примечательна запись в его дневнике: «Сам В.В., видимо, страхуется на меня, и он прав, я его большевиком не считаю!»172. Таким образом, полковник пользовался доверием у фон Лампе, тем более что, судя по дневниковым записям генерала, их встречи обычно происходили по инициативе Колоссовского. Они были не слишком частыми, и последний передавал генералу весьма интересную информацию о комсоставе Красной Армии, его настроениях, взамен ничего от своего товарища не получая.

В числе руководителей, сотрудников и авторов журнала

можно определить несколько групп бывших генералов, адмиралов и офицеров русской, белой и антибольшевистских армий. Особый интерес представляет факт участия в журнале в качестве авторов представителей германской армии. Среди них в то время достаточно известным в определенных политических кругах был майор Генштаба рейхсвера Э. Бухрукер. Он являлся одним из организаторов и руководителей так называемого «черного рейхсвера». Политические настроения членов этой военной организации вполне вписывались в весьма размытую идеологию «левых нацистов». Сам Бухрукер был близким другом лидера «левых нацистов» О. Штрассера. Следует иметь в виду, что идеологически «левые нацисты», в частности Штрассер, находились под сильным, в том числе и личным, влиянием известного праворадикального философа А. Меллера ван ден Брука (1876 — 1929). Связь «черного рейхсвера» в лице Э. Бухрукера с «левыми нацистами», с одной стороны, и с Разведуправлением Штаба РККА через журнал «Война и мир» весьма примечательна, особенно в контексте бурно развивавшихся революционных процессов в Германии в 1923 г. В связи с этим фактом стоит вспомнить, что попытки установить своеобразный политический союз с «левыми нацистами» предпринимал в 1923 г. К. Радек. В контексте этих обстоятельств находятся и слухи о связях с «черным рейхсвером» М. Тухачевского, неоднократно приезжавшего в Германию в 1923 г.1. .

...Почти с самого начала своего существования журнал «Война и мир» являлся пропагандистом и популяризатором Тухачевского и его оперативно-стратегических взглядов и действий. В журнале исподволь утверждалась правильность его оперативно стратегических подходов во время польской кампании и Варшавского сражения 1920 г. Этим, по сути дела, обосновывалась концепция «революции извне» Тухачевского и целесообразность его стратегии на ее основе. Так, в № 2 журнала за июль 1922 г. в рубрике «Библиографический обзор французской военной печати за февраль и март 1922 г.» давалась развернутая рецензия на статью французского автора, зашифрованного под инициалами L. F. под названием «Сражение под Варшавой»173 174.

В этой рецензии автор обратил внимание иа следующие положения французской статьи: «Из детального, день за днем, разбора сражения нельзя, однако, не видеть, что, несмотря на то, что Красная Армия, сильно зарвавшись вперед, находилась под Варшавой в явно невыгодном положении, она тем не менее имела несколько случаев не только не дать развиться маневру поляков, но, может быть, даже вырвать из их рук победу». Разворачивая свою мысль, французский автор считат, что «вся правофланговая группа Красной Армии, состоявшая из конного казачьего корпуса и из 4-й армии, с отборными коммунистическими частями, в сущности, не принимает никакого участия в критическом бое соседней 15-й армии». «Были моменты, — отмечает французский автор, — когда появление 4-й Красной армии на поле сражения могло сразу решить успех дела в пользу русских, и тогда охваченные паникой поляки уже не смогли бы удержаться в Варшаве». Таким образом, автор статьи прямо утверждает тезис о возможности победоносного исхода Варшавского сражения для армий Тухачевского. Он объясняет поражение «красного Бонапарта» ошибочными действиями 4-й Красной армии. Причиной этих оперативных ошибок автор считает то обстоятельство, что, «по всей вероятности, правофланговая группа оторвалась окончательно от штаба Тухачевского, а ее собственные начатьники не проявили должной инициативы». Автор статьи и дазее оправдывает и обосновывает правильность оперативно-стратегийеского поведения Тухачевского. «Можно ли отнестись с суровой критикой к действиям Тухачевского, красного главнокомандующего? — спрашивает французский автор и отвечает: — Положение поляков под Варшавой было таково, что если бы в городе начатось восстание, то Пилсудскому пришлось бы продолжить отступление и спешно в беспорядке отходить за Вислу. Восстание могло вспыхнуть ежеминутно, и перед таким соблазном трудно было остановиться. Взятие Варшавы имело бы решительные последствия, и потрясенная вконец польская армия, конечно, дача бы время и возможность русским войскам исправить недочеты организации, пользуясь прикрытием Вислы»175.