Сталин и заговор генералов - Минаков Сергей Тимофеевич Страница 24

Итак, автор статьи во французском военном журнате утверждает возможность победы и целесообразность поведения Тухачевского как командующего фронтом, а причины поражения его войск усматривает в грубых оперативных ошибках некоторых подчиненных ему высших начальников. Именно эту статью выбрал автор рецензии и именно на этих аспектах статьи он решил задержать внимание своих преимущественно военных читателей.

Читателями же журнала «Война и мир» являлись главным образом представители русской военной белой эмиграции и немецкие офицеры. Вне всякого сомнения, данная публикация в журнале носила пропагандистский характер и направлена была на популяризацию Тухачевского не только в СССР, но и в русских военно-эмигрантских кругах. В журнале не указывается фамилия автора рецензии. Однако имеется ряд косвенных оснований считать таковым Колоссовского.

В январе 1923 г. вышел № 5 этого журнала, в котором также была дана развернутая рецензия на статью еще одного французского автора, посвященную польской кампании Тухачевского, которая называлась «Красная большевистская армия». Автором ее был Морис Фурнье. В этой статье и рецензии как бы продолжалось обсуждение причин поражения М. Тухачевского. Автор считал, что состааленный Тухачевским «алан операции» в июле 1920 г. «заключался в двойном охватывании левого польского крыла... Операция привела к успеху, причем главную роль здесь сыграло глубокое обходное движение конницы Тухачевского (3-й конный корпус), брошенной им на Вильну»'.

Как отмечал рецензент, «автор считает главнейшей причиной последующих неудач то, что «высшее большевистское командование считало возможным бросить управление операциями». Две группы армий — западная и юго-западная — действовали в полной независимости друг от друга. Только в начале августа высшее командование поняло опасность этого и захотело согласовать действия обеих групп, но было уже поздно»176 177. Таким образом, читатели журнала должны были получить «объективную оценку польской кампании». Она утверждала, что Тухачевский успешно провел фронтовые операции, а потерпел поражение под Варшавой из-за просчетов главного командования.

Думается, этот очевидный, но научно-завуалированный настрой на популяризацию Тухачевского в журнале был установлен и в определенном смысле курировался еще одним человеком, причастным к журналу. Это бывший капитан Генштаба Те-одори Г.И.1. Он являлся постоянным рецензентом журнала «Война и мир» и публиковал свои рецензии в советском военном еженедельнике «Военный вестник». Теодори являлся давним сотрудником советской военной разведки. По своим военным взглядам он был близок к Тухачевскому178 179.

Таким образом, журнал «Война и мир» и его редакция выполняли функции посредников между Красной Армией и русским военным зарубежьем через Разведуправление Штаба РККА. При этом советская военная разведка преследовала сразу несколько целей. Во-первых, политическую нейтрализацию русской военной эмиграции, привлечение на сторону советской власти и использование как средства влияния на западные военные и политические круги, а также в качестве своей агентуры, в том числе и для проникновения в белогвардейские организации. Для этого, во-вторых, нужна была «легенда Тухачевского» — «красного Бонапарта». «Наполеоновским соблазном», воплощенным в Тухачевском, советские спецслужбы и верхушка политической элиты практически на протяжении всех 20—30-х гг. стремились удержать белых от антисоветского «активизма». Им внушали надежду на скорый «бонапартистский переворот», постоянно предлагая «ждать». Белую эмиграцию, таким образом, стремились использовать и как средство сдерживающего воздействия на западные страны. Политический «фантом Тухачевского-Наполеона» оказался, особенно в 20-е гг., весьма эффективным средством закулисных действий советской внешней политики. Но что же скрыватось за этим «фантомом»?

Этот образ Тухачевского с его соблазнительными для белой эмиграции политическими возможностями сложился в значительной мере под воздействием мнения о нем его однополчан-семе-новцев. Это был их кандидат в российские «Наполеоны». Они, несомненно, тоже выполняли функции благоприятного для М. Тухачевского социокультурного фона. Офицеры л.-г. Семе-

новского полка, сослуживцы «красного маршала», охотно воспринимали политическую «легенду Тухачевского», могли рассматривать как своего, «семейного» кандидата, опираясь не только на слухи и чужие мнения, но и на собственные впечатления от близкого общения с Тухачевским, когда он был еще гвардии подпоручиком. Одним из источников формирования «бонапартистской репутации» Тухачевского, как это видно из ранее сказанного, были его сослуживцы по л.-г.- Семеновскому полку: князь Ф. Касаткин-Ростовский, Н. Ганецкий, наконец, и сам генерал А. фон Лампе. Сквозь текст цитированной выше его дневниковой записи — «Тухачевский бьет Деникина! Не Наполеон ли?» — едва заметно чувствуется даже некоторое подобие гордости: «Наш семеновец-гвардеец бьет армейца-либерала Деникина»1. «Наш львенок!» — испытывали затаенную гордость особенно семеновцы старшего поколения.

Г jiglea 3 ТУХАЧЕВСКИЙ

В толкованиях поколений М. Тухачевский предстает во всей своей «незавершенной диалогичности и полифоничности» (выражение М. Бахтина)1: то увенчанный героическим трагизмом, то развенчанный и низринутый в бездну забвения и проклятий. Основные факты его биографии общеизвестны. Михаил Николаевич Тухачевский родился 4(16) февраля 1893 г. в имении Александровском Дорогобужского уезда Смоленской губернии в семье многодетного, но разорившегося дворянина. Сохранился красноречивый в этом отношении документ — «Свидетельство», выданное Смоленским губернским предводителем дворянства отцу будущего маршала 20 июня 1913 г.: «Дано потомственному дворянину Николаю Николаевичу Тухачевскому в том, что он состояния крайне бедного, обременен семейством, состоящим из 9 человек детей, жены, матери, и никаких имуществ, как движимых, так и недвижимых, или других средств существования не имеет, что удостоверяю подписью моей и приложением печати»180 181. Его отец, Николай Николаевич Тухачевский, принадлежал к старинному дворянскому роду, согласно родословцам, происходившему от графа Индриса (по преданиям, сына одного из предводителей 4-го крестового похода графа Фландрии Балдуи-на), выехавшего из «цесарской земли» (т. е. из Византии) в Чернигов во второй половине XIII века. Его потомки с XV века начали служить московским князьям, за что и были пожалованы вотчинами и поместьями, в том числе Тухачевом, откуда и фамилию свою получили — Тухачевские. Мать же М. Тухачевского, Мавра Петровна Милохова, была крестьянкой.

Начав свое образование в Пензенской гимназии и перейдя из последнего класса в кадетский корпус (уже после переезда семейства в Москву в 1909 г.), М. Тухачевский в 1912 г. посту-

пил в Александровское военное училище. Он окончил его 1 -м по списку с занесением фамилии на мраморную доску и правом первым по очереди выбирать полк. По старинной семейной традиции, восходящей еще к концу XVII века, он выбрал лейб-гвардии Семеновский.

1

«Семеновская семья*

М. Тухачевский оказался в «семеновской полковой семье» 12 июля 1914 г., выпущенный из Александровского военного училища подпоручиком в л.-г. Семеновский полк, и оставался в ней до 19 февраля 1915 г., когда в бою под Ломжей попал в плен. По возвращении из плена он вновь вошел в «семеновскую полковую семью» 16 октября 1917 г. и оставался в ней до конца декабря 1917 г. Что же собой представлял л.-г. Семеновский полк, его офицерский корпус, с июля 1914 по февраль 1915 г., когда там находился Тухачевский?

Тоща, с учетом боевых потерь, в полку было 89 офицеров182. В их числе: 1 генерал-майор свиты ЕИВ — командир полка И.С. фон Эттер; 7 полковников; 11 капитанов; 12 штабс-капитанов; 15 поручиков; 29 подпоручиков; 14 прапорщиков. Все прапорщики являлись призванными из запаса лицами с гражданским образованием (за исключением двух, имевших только гимназическое образование). По образовательному цензу и профессиональной подготовке в составе офицеров полка были: