История русской армии. Cлавные военные традиции российских и советских полководцев - Сергей Павлович Андоленко Страница 25

После воспитания, только завершив его, начинается обучение. «Хорошее обучение рождает уверенность, уверенность порождает мужество, мужество ведет к победе», — учит Суворов. То есть в ходе напряженного обучения формируется у воина необходимый комплекс превосходства. Этот процесс должен ограничиться только самыми необходимыми вещами, но их следует усвоить в совершенстве. Все лишнее, мешающее главному, должно быть отброшено. В обучении, как и во всем остальном, нужно уметь определить главное. В основе этого лежит индивидуальный подход. Обучение должно иметь практическую направленность и проводиться в условиях, максимально приближенных к боевым, даже если потребуются некоторые потери. Рекомендуется применение «сквозных атак». «Сходство этих атак с реальным боем поразительно. Буря движения, вид двух людских масс, бросающихся одна на другую, скрещивающиеся штыки, ружейные и орудийные выстрелы, покрывающие все прочие звуки, пороховой дым, крики офицеров и громовое ура! — все это давало войскам представление о настоящей атаке, о ее ощущениях и требованиях» (Драгомиров). Суворов добивался, чтобы эти тонкости «науки побеждать» были досконально изучены и стали достоянием каждого солдата. Необходимо, чтобы они знали, что и к чему в военном ремесле, только тогда исход войны предстанет как дело, напрямую касающееся каждого из них. Тем, кто с сарказмом относится к урокам, преподаваемым бывшим крестьянам, он отвечает: «Кто сомневается в человеке, недостоин командовать людьми». «Нужно ли объяснять причины, делавшие войска Суворова непобедимыми? — пишет Драгомиров. — Последний солдат, попав в сферу его влияния, узнавал в теории и на практике военное дело лучше, чем его знают сегодня самые образованные. Поняв, что для победы необходимо укрепить солдата интеллектуально, морально и физически, он вводит свою систему обучения. Развитие умственных способностей и особенно упорства, характера, уменьшение силы инстинкта самосохранения, укрепление ума солдата позитивным знанием принципов войны — вот система Суворова во всем ее величии. Для солдата в бою не было неожиданностей, ибо он еще в мирное время испытал самые тяжелые из боевых впечатлений. Для него не могло быть ничего непонятного в бою, ибо обо всем военном деле этот солдат имел основательное теоретическое представление. Если человек выдержан так, что его ничем удивить невозможно; если он при том знает, что должен делать в своей скромной сфере, — он не может быть побежден, он не может не победить».

Суворов доказал, что для войск, воспитанных и обученных в соответствии с этими принципами, нет ничего невозможного. Постоянные тренировки и самоотверженность солдат сделали их пригодными для выполнения задач, обычно считавшихся невыполнимыми. Вместо 20 км в день они проходили по 60; удобным дорогам, на которых их поджидал противник, они предпочитали пути, считавшиеся непроходимыми и потому не охранявшиеся, решительно шли на штурм неприступных крепостей, атаковали в лесистой местности и практиковали атаки в темное время суток, мало распространенные в то время. И при этом всегда побеждали. Суворов был чужд догматизму, любой предвзятости и готовым формулам. Для него не существовало неизменных тактических правил, они постоянно развивались, адаптировалась к ситуации и к противнику. Наконец, каждый род оружия использовался в соответствии с обстоятельствами, а не с фундаментальными правилами его использования. Все определялось здравым смыслом и рассуждением. Он осыпал саркастическими замечаниями тех, кто искал секрет побед не в разуме, а в формах.

Первая Русско-польская война (1768–1772)

Это была своеобразная война, которая велась ограниченными силами, не превышавшими 15 тыс. воинов, против многочисленных банд. В истории развития русского военного искусства она является первой крупной операцией против партизан. Командиры приобрели в ней дух инициативы, а войска — навык мобильных действий. Причины данной войны следует искать в истории. Поляки и русские — родственные народы, которые под влиянием различий в вероисповедании превратились в непримиримых врагов. Они вели между собой многочисленные войны[36]. В конце XVI — начале XVII в. поляки брали верх. В Москве находился польский гарнизон, на российский престол едва не взошел царь польского происхождения. Подъем национального духа помог нации избежать иностранного господства, но под властью Польши остались русские области. Судьба их жителей незавидна. Дворянство, за редким исключением, ополячилось, но народ твердо держался и подвергался религиозному и национальному гнету. Взгляды русских, желавших своего возвращения на родину, были обращены на эти области. С восшествием на престол Екатерины II складывается благоприятная ситуация для осуществления этих чаяний. Польша пребывает в полном упадке. Королевская власть слаба, вражда между магнатами и непокорность дворянства породили анархию, ослабившую страну. Простой народ живет в нищете и рабстве. В 1764 г. королем избирают Станислава Понятовского, предложенного Екатериной. Послом в Варшаве назначен князь Репнин. Императрица возложила на него миссию по улаживанию вопросов, касающихся права «диссидентов»[37] и пограничных споров. «Это составит славу моего царствования», — говорит она. Репнин действует, он просит, затем требует для этих людей равных прав, принимает энергичные меры, угрожает, но поляки непреклонны. 30 ноября 1766 г. сейм отвергает требования России. Репнин усиливает давление. Образуется конфедерация из недовольных. Согласно ряду договоров, русские войска вступают на территорию Польши и Литвы «для поддержания порядка». Салтыков (8 тыс. человек) направлен в Торн, Нуммерс (3250) — в Вильну, а Кречетников (5000) во Львов. Тогда жесткая позиция Репнина приносит свои плоды — 24 февраля 1768 г. сейм, наконец, признает религиозную свободу диссидентов и дарует им политические права, равные католикам. Но тут пробуждается польское национальное чувство. Униженная гордость взывает к отмщению. 10 мая Красинский и Пулавские создают в городе Бар конфедерацию, объявившую недействительными все решения сейма, и призывают народ взяться за оружие против ненавистных «москалей». Они будут услышаны. Потоцкий собирает конфедерацию в Галиции, Рожевский в Люблине, Родзинский в Познани. Поляки начинают войну.

Репнин требует подкреплений, но Екатерина не может их предоставить. Общее положение страны неблагоприятно: отношения со Швецией натянуты, Турция сосредотачивает на границе крупные силы, а Австрия открыто поддерживает поляков. Репнин вынужден вести войну, имея недостаточные силы, к которой русские совершенно не готовы, — антипартизанскую. Полякам не хватает дисциплины, у них нет руководителей, но их вдохновляют патриотические чувства. Они избегают обычных сражений, нарушают коммуникации, нападают на небольшие отряды и уничтожают отставших солдат. Поляки быстры и неуловимы. Русские занимают Бар и Бердичев, очищают Люблин, громят Пулавского, но новые конфедерации появляются в Саноке и Кракове. Последний покорен, но восстают Брест и Ковно. «Наши войска напрасно гоняются за этим ветром, они никогда его не догонят», — жалуется Репнин. Очень скоро такая война измотала и дезориентировала русских, инициатива оказалась в руках у поляков. «Я предпочел бы атаковать с одним эскадроном гусар всю