Империя в войне. Свидетельства очевидцев - Роман Сергеевич Меркулов Страница 7

5 ноября. Реванш на море

Бой у мыса Сарыч – столкновение германской эскадры адмирала Вильгельма Сушона и Черноморского флота адмирала А. А. Эбергарда, закончившееся бегством двух немецких крейсеров, неспособных выдержать бой со значительно превосходящей их огневой мощью русских. С этого момента и до конца войны немецко-турецкие военно-морские силы на Черном море будут придерживаться осторожной оборонительной стратегии.

18 ноября – 1 декабря. Лиманова – Лапанов

Одновременно с битвой под Лодзью, русские и австровенгерские войска сошлись в сражении под Краковом. Обе стороны пытались совершать обходные маневры, но итогом двухнедельных боев стал позиционный тупик. Несмотря на некоторые успехи, в российской Ставке не имели особых оснований быть довольными достигнутыми результатами, поскольку не ожидали от своего противника настолько сильного сопротивления. Падение Кракова, считавшееся в штабе великого князя делом ближайших дней, было отложено на неопределенный срок. Стараясь нащупать слабое место во вражеской обороне, Николай Николаевич приказал Юго-Западному фронту сосредоточить усилия на захвате карпатских перевалов, но, прежде чем армии А. А. Брусилова и Р. Д. Радко-Дмитриева смогли добиться хоть каких-то результатов, о себе вновь «напомнил» Бетцендорф.

На этот раз неумная инициативность австрийского главнокомандующего оказалась весьма кстати. Найдя уязвимое место в русских позициях, на стыке двух армий между городками Лиманова и Лапанов, Бетцендорф бросил в авангарде наступающих войск тирольских стрелков и германскую дивизию, полученную от благоговевшего перед австрийской монархией Людендорфа. Вскоре армия Брусилова начала поспешно отступать, уже не выдерживая атак противника. Вслед за ней отход начали и войска Радко-Дмитриева. Австрийское контрнаступление отодвинуло от Кракова и Карпат Юго-Западный фронт русских на шестьдесят километров. Австрийская победа подвела итог кампании 1914 года на Востоке: хотя в течение всего декабря еще шли упорные бои, в российской Ставке уже не рассчитывали закончить войну в этом году. Восточный для немцев и австро-венгров или Западный для русских фронт замер, обозначенный изломанной линией наскоро оборудованных позиций, обозначивших предельные возможности трех императорских армий.

9—25 декабря. Сыракамышское сражение

После ряда неудач на Кавказском фронте, заставивших русских отступить к Батуму, Энвер-паша задумал повторить успех немцев при Танненберге. По его настоянию османское командование решилось на военную авантюру, начав зимнее наступление, фокальной точкой которого стал небольшой населенный пункт Сарыкамыш в Карссой области, созданной в Российской империи после победы в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг.

Амбициозный замысел Энвер-паши не соответствовал ни погоде, ни возможностям турецких войск. Солдаты Османской империи справедливо считались хорошими солдатами, особенно стойкими в обороне, но общая подготовка турецкой армии значительно уступала ее российскому противнику. В ходе последовавшего в декабре сражения обе стороны совершили массу ошибок, но, в конечном счете, выгоды оборонительной позиции и грамотные действия генерала Н. Н. Юденича, фактически принявшего на себя управление русскими войсками, привели к полному разгрому турок, усугубившемуся сильнейшими зимними холодами.

Важным последствием этой битвы, а точнее – ее драматического начала, когда русская армия казалась почти окруженной, стала просьба о помощи, обращенная великим князем к западным союзникам России. Обозначившаяся необходимость сделать что-то для ослабления турецких военных усилий, в конце концов подвела Лондон и Париж к решению организовать комбинированную военно-морскую операцию непосредственно против османской столицы. В следующем году это привело к знаменитому десанту в Галлиполи, где солдаты Британской империи и Франции оказались втянутыми в безуспешные кровопролитные бои. Для Кавказского же фронта поражение турок означало переход инициативы в руки российского командования.

Свидетельства очевидцев

Июль

В. К. Нейман, 17 июля

В 12 часов ночи объявлена мобилизация, общая тревога. На базаре – плач и вой жен запасных; солдаты за бесценок продают свои вещи.

А. П. Дитрих, 17 июля

Днем по пыльной улице проехал рассыльный из волостного правления. Стучит палкой под окнами, созывает сход. А в деревне почти никого, кроме ребят, страдная пора, все в поле, бабы дожинают рожь, мужики на сенокосе за 10–12 верст. Через ребятишек разыскивали старост и десятских. Вечером все в деревне, возле правления толпа. Запасным велено явиться на другой день в Корцово. Мужики внешне спокойны, а вот у баб заметна тревога: «Что, мил человек, всех наших мужиков погонят на войну или как?»

В газетах опубликован Высочайший манифест. Несмотря на глубокий патриотический смысл, слова, взятые из времен Александра Благословенного, звучат в наш век не так, как должно. Театрально-старомодно, что ли? Впрочем, не мне судить.

Мужики вернулись из уезда, уже зачисленные в ряды войск. Пехоте дан срок на сборы 5 дней. Мало. Многие обращаются с просьбой снять их на фотографическую карточку. В деревнях сборы запасных, приготавливают лошадей на сборные пункты. Доставка призванных до мест явки по закону возлагается на население. Если село от места явки не далее 25 верст, призванный добирается за свой счет. Если дальше, – должен добраться до сборного пункта, а оттуда по 3 человека на подводе до города. Оплата за доставку по особой таксе за счет земских средств. До Корцова идут пешком.

Напутственные молебны и гульба – водка льется рекой. Тут и противники пьянства не прекословят. «Пущай подурят, там их усмирят». В проводах участвует вся деревня. Сквозь толпу пробирается старушка, сует в руку новобранца последние гроши, долго крестится, желает доброго пути. Призываемый всех целует, с малых до старых, просит, чтоб семью не оставили.

С. С. Прокофьев, 18 июля

Но второму отделению не суждено было кончиться: какой-то оголтелый тип стал громко читать телеграмму о разрыве сношений с Германией, публика взволновалась, стали кричать «ура», появились флаги и концерт сменился манифестацией. Какой-то любитель музыки обиделся, что мешают наслаждаться, но его побили, и он еле убежал от воинственной толпы. Кто-то плакал, на улице громко кричали «Долой Австрию», какой-то знакомый скрипач испуганно держал меня за рукав. Я походил с Дамскими в толпе и, простившись и посоветовав приехать в Кисловодск, отправился в Петербург, где для меня была приготовлена ванна. В поезде все лица были серьёзны и озабочены – война с Германией дело солидное. На неё можно смотреть двояко: если посмотреть с нормальной точки зрения, то это ужас, от которого волосы дыбом становятся; если же посмотреть с исторической, то это страшно интересно!

В. А. Меркушов, 19 июля

В 8 часов 30 минут вечера было принято радио, что Германия объявила нам войну. Сейчас же поехал на «Окунь» и объявил об этом команде. Новость не произвела на