Сражение за Берлин. Штурм цитадели Гитлера, 1945 - Вернер Хаупт Страница 7

Хартман вытянулся, руки по швам.

– Так точно, герр майор!

Редко когда он бегал так быстро, как в этот раз. Однако, когда Хартман вбежал в крестьянскую усадьбу, его бойцы были на ногах. Командир роты уже приказал заправить оба танка Pz. IV и пополнить боезапас. Через несколько минут боевые машины были готовы к выезду. Хартман доложил своему командиру роты об отбытии. Лейтенант крепко пожал ему руку:

– В таком случае, Хартман, желаю удачи!

Фельдфебель забрался в свой танк. Бринкман прибавил газу. Стальная махина рывком тронулась с места. Вскоре со двора выехал и второй танк. Боевые машины направились к дому, в котором располагался командный пункт их артиллерийского полка. Здесь их уже ожидала колонна грузовиков, которые должны были привезти боеприпасы.

Конвой медленно отправился в путь. Хартман ехал на своем танке во главе колонны, за ним следовало десять грузовиков. Замыкал колонну унтер-офицер Вурм на втором Pz. IV. Ночь еще не закончилась, на востоке небо даже не начало розоветь. Сейчас это были именно те редкие минуты, когда фронт молчал. Но танкисты в танке все равно ничего не видели и не слышали. Только Хартман стоял в полный рост в люке и обозревал в бинокль окрестности. По радиотелефону он отдавал распоряжения своим экипажам.

Колонна двигалась час, два, три. Берлин остался справа. Несколько грузовиков выбыли из строя из-за неполадок в коробках передач, два других автомобиля были подожжены советскими штурмовиками, атаковавшими колонну на бреющем полете. Колонна двигалась не так быстро, как хотелось бы. Все дороги были забиты колоннами беженцев, которые устремились на запад и на север; между ними трусил бесхозный домашний скот, проносились легковые автомобили с военнослужащими.

Чем ближе колонна приближалась к Гросберену, тем громче становился шум вновь начавшегося сражения. Колонны застряли в пробке. В стороне от дороги вела огонь тяжелая батарея. Потом движение полностью остановилось. Поперек дороги стояла баррикада из толстых стволов деревьев. Несколько ополченцев укрывались за стволами и ветвями поваленных деревьев. Они с удивлением смотрели на танк во главе колонны.

– Дерьмо проклятое, что это такое? – заорал сверху Хартман, высовываясь из башни своего танка.

– Ничего, камрад, – ответил внезапно появившийся откуда-то обер-лейтенант. – А что, собственно говоря, делаете тут вы? Собираетесь организовать контратаку?

Неожиданно в воздухе раздался шелест, вой, а затем грохнул взрыв; в воздух взлетели комья земли и грязи, вокруг падали деревья. Советские войска непрерывно обстреливали дорогу. Хартман рывком закрыл крышку башенного люка и крикнул в микрофон радиотелефона:

– Кругом – марш, съехать с дороги!

Мотор заревел. Тяжелый стальной колосс начал разворачиваться. Гусеницы со скрежетом вгрызались в асфальт. Танк рывком развернулся на одном месте. Бринкман направил боевую машину к ближайшему лесу. Он дал полный газ. Краем глаза он заметил, что справа и слева от танка рвутся снаряды. Экипаж боевой машины ощутил это и по осколкам, барабанящим по броне. Только Хартман мог видеть, что следовавшие за ними грузовики попали под залп русской артиллерии и разлетелись на куски, словно были сделаны из гнилых досок. Фельдфебель заметил, как ополченцы, которые защищали баррикаду, погрозили им вслед кулаками. «Наверняка теперь они считают нас трусами», – подумал он.

Хартман приказал своему механику-водителю остановить Pz. IV в стороне от дороги и медленно развернуться в ту сторону, откуда надо ждать неприятеля. Ведь в любом случае они ничего не могут поделать и должны ждать, пока огонь прекратится или хотя бы ослабеет. Унтер-офицер Вурм, командир второго танка, замыкавшего колонну, доложил по радиосвязи, что многие грузовики пытаются развернуться, чтобы спастись от обстрела, отъехав немного назад.

– Пропустить их! – ответил по радио Хартман.

– Проклятье, – тяжело вздохнул Рамлау. Он единственный, кто мог еще разговаривать в столь серьезной ситуации.

– Заткнись! – напустился на него Райнварт.

– Что, у тебя уже полные штаны? – отшутился берлинец.

Прежде чем наводчик успел ответить, все заметили, что артиллерийский огонь постепенно ослабел. Но зато в стихающем шуме теперь можно было различить металлический лязг. Каждый из них знал эти звуки, они хорошо были знакомы им по боям в Польше, во Франции, в Африке, на Кавказе, под Ленинградом и Минском: это танки!

Хартман откинул крышку люка, одним рывком выбрался наверх и приложил к глазам бинокль. Он увидел, что ополченцы, охранявшие баррикаду, улепетывали со всех ног, а затем из-за груды поваленных деревьев выдвинулся серый стальной борт.

– Башня на шесть часов, – приказал Хартман, – вражеский танк! Машина, вперед – марш!

Снова взревел двигатель. Райнварт навел пушку, обнаружил вражеский Т-34 и произвел выстрел. Первый снаряд вылетел из жерла пушки. Ничего. Второй выстрел. Снова мимо. Теперь русские их тоже заметили. Неожиданно Т-34 дал полный газ и устремился им навстречу. Его пушка извергала огонь.

Тоже мимо. Рамлау посылал в ствол пушки третий снаряд. Но в этот момент русский Т-34 взлетел на воздух. Даже внутри танка они почувствовали ударную волну.

– Отличная работа, Вурм! – передал по радио Хартман.

Командир второго немецкого танка заметил опасность, грозившую фельдфебелю, и в нужный момент пришел на помощь. Теперь обе боевые машины с крестами на башнях стояли рядом. Им не пришлось ждать слишком долго. Вот появился второй русский танк! Снова Т-34. На этот раз Райнварт быстро преодолел свою неуверенность. Второй снаряд сорвал с русского танка гусеницу, а третий попал точно в башню, и она разлетелась на куски.

– А теперь прочь отсюда! – крикнул фельдфебель водителю.

Оба Pz. IV развернулись и устремились к дороге. Позади них мощный взрыв снес баррикаду в кювет. Хартман не верил своим глазам. Советские войска уже здесь. Пехота и танки. Пригнувшись, красноармейцы бежали по кювету вдоль дороги, в то время как танки пока оставались на опушке леса. Немецких солдат нигде не было видно, а ополченцев уже и след простыл. Те грузовики, которые не горели сейчас ярким пламенем на дороге, тоже исчезли.

Хартман и Вурм вступили в бой. Оба Pz. IV беспрерывно вели огонь. Русские пехотинцы были вынуждены залечь. Ни один из вражеских танков не тронулся с места. Тогда фельдфебель отдал приказ, чтобы Вурм отступил, в то время как он сам будет прикрывать его. Через пятьдесят метров они поменялись ролями. Теперь Хартман с грохотом отъезжает назад, в то время как Вурм обеспечивает огневое прикрытие. Действуя таким образом, оба танка оторвались от противника. Перед ними открылась небольшая деревушка. Возможно, там ждет их спасение.

Неожиданно над ними