Ольга Хомич-Журавлёва - Галерея неудачников. и другие рассказы и повести Страница 10

– А что, там меня искать не будут?

– Отчего не будут? Непременно будут – в федеральный розыск на тебя подадут. Но пока ты грехи свои искупаешь – словно и нет тебя…

– Так не бывает.

Старушка вздохнула:

– Что, всё-таки в Питер полетишь?

Голова Лиходейкина гудела, он поморщился от боли:

– Чем это меня шарахнуло? Кто-то убить хотел?

– Носильщик зазевался. Случайно, знаешь ли. А вообще, остановить тебя хотели, пока совсем поздно не стало. Так – что?

Лиходейкин зябко поёжился, поскрёб затылок:

– И где я там твои Качи… как их там… найду?

– Качикатцы. Вот и умница, – обрадовано встрепенулась бабка и скороговоркой затараторила, – девочка там слабая – пересадка мозга требуется. Мальчик трудный – того и гляди – посадят. А мама уже несколько раз руки на себя накладывала, да все неудачно. Калека теперь… Ну, да сам увидишь… Искупай уже, грехи то свои, пока можно…

***

Очнулся Судебный пристав в ночном тамбуре вагона, мчащегося в неизвестность поезда, с жестокой головной болью. В тамбур вошла проводница и грубо окрикнула:

– Эй, чего валяешься?

– Где я?

– Вот, уроды! Напьются вечно, потом себя не помнят.

– Не пил я. Стукнул меня кто-то.

– Ну-ка? Точно. Бедный, – посочувствовала проводница, помогая ему подняться. – Вот чего только не происходит в этом направлении.

– В каком направлении?

– Москва – Якутск. Запамятовал, что ли?

Лиходейкин не мигая, смотрел на рябое простоватое лицо проводницы, хлопая себя по карманам. Так – портмоне на месте, паспорт – тоже. «Ну, бабка, сон это, или уже на самом деле?.. Нет, но холодно реально».

Проводница отвела его в купе, согласно купленному им же самим билету.

– Странно, что вас не обокрали – у нас это обычное дело. Повезло, значит. Сейчас чайку вам принесу, согреетесь. Да компресс на голову сделаю…

– Спасибо. А вы Якутскую область хорошо знаете?

– Республику!.. Ну, знаю, в общем – я из самого Якутска родом. Тебе то куда надо?

– Деревня Качи. Не подскажете где?

– Качикатцы наверное? Село такое. Других Качей не знаю. Да не боись, доберешься. Родня у тебя там?

– Да, вот. К жене, да к детям и еду…

– Заждались, небось, – сочувственно покачала головой проводница.

– Заждались…

Больше старушка судебному приставу никогда не снилась.

Восьмое марта

Романтический рассказ

Мужчина, сделав тонкий комплимент, осекся, наткнувшись на холодный, высокомерный взгляд дамы. Смутившись, он забрал красиво упакованный пакетик с духами и пошел к выходу.

А у неё, как всегда, в таких случаях, слова застыли в горле. Надо было что-то сказать вежливое. Надо. Но она не умела отвечать на комплименты, ненавидя себя в такие моменты, и оттого становилась злой и неприступной. А всего-то надо было сказать что-то наподобие – «благодарю».

Глядя на удаляющегося клиента, Борислава Георгиевна неожиданно осознала, что застряла во времени. Ей тридцать восемь. Она работает в респектабельном парфюмерном Салоне «Диор» старшим менеджером, больше пятнадцати лет. Многочисленные зеркала салона, всегда услужливо отражали её умопомрачительно стройную фигурку, безупречный макияж и модную, элегантную стрижку каштановых волос, перышками спадающих на плечи. А как грациозно отражались в зеркалах её тонкие руки с изысканными перстнями и стройные ножки, в неизменно дорогущих туфлях из последних коллекций. Нет, любоваться собой Борислава Георгиевна могла до бесконечности. Одно удручало утонченного менеджера – она была так беспросветно одинока, что просто терялась от мысли – отчего ни один мужчина не желает её? Нет, их восхищенные взгляды она ловила постоянно. Но дальше взглядов дело не шло.

С грустью Борислава Георгиевна выслушивала истории продавщиц, которые были, по её мнению, страшны и тупы как пробки, о том, как их обхаживают покупатели. Да что там – с ними даже знакомятся на улицах! А сколько этих вульгарных пустышек – дурнушек за прошедшие годы повыскакивало замуж! И только она – гордость и красота солона «Диор», словно непотопляемый авианосец, уже многие годы неизменно рассекала по элитным залам, благоухающих дорогими ароматами. И ни один мужчина не пытался завязать с ней отношения.

Одно время Борислава Георгиевна уже начала подумывать – уж не стать ли ей лесбиянкой. Но и девушки не горели желанием терпеть её эгоцентричную особу.

***

В тот вечер был праздник восьмое марта. Совершенно дурацкий праздник, по мнению её мамы: «Этот праздник придумали жлобы. Да мужчины должны боготворить таких, как мы круглый год, а не в строго определенный день». И Борислава Георгиевна была с ней полностью согласна. Она никогда не праздновала этот день. Разве что, только на корпоративе, по необходимости. Подобная вечеринка с дежурными поздравлениями и мумифицированными цветами прошла вчера, где руководство подарило дамам по очередному флакону «Нины Риччи» – забывают, что ли, что дарили в прошлом году? Как бы то ни было, всё было чинно и элегантно. И сегодня, восьмого марта, весь коллектив салона честно отработал праздничный аврал.

Сгущались сумерки. Борислава Георгиевна ехала домой на своем двухлетнем «Опеле» по Воронежу – из центра, в сторону новых микрорайонов, где она уже несколько лет жила в своей уютной двухкомнатной квартирке. Она была прилежным водителем, никогда никого не обгоняла и строго соблюдала все правила дорожного движения, не оставляя без внимания ни одного знака. И теперь, следуя по своему, раз и навсегда выверенному маршруту, Борислава Георгиевна лениво курила, представляя, как красиво смотрится длинная, узкая чилийская сигарета в её утонченных пальчиках, с умопомрачительным маникюром. И если проезжающие мимо водители её видят, она наверняка доставляет им эстетическое наслаждение своим видом. На середине сигареты двигатель автомобиля заглох.

Борислава Георгиевна похлопала глазками. Нет, ну такого с ней ещё не бывало. Встать посреди трассы, между микрорайонами! Дама растерялась – привычный ход размеренной жизни неожиданно дал сбой, а она уж никак не была готова к неожиданностям.

Кое-как вырулив на заснеженную обочину, Борислава Георгиевна застегнула шубку и вышла из машины. Ветра не было. С неба плавно падали огромные хлопья снега, а мимо по эстакаде проносились машины, не обращая внимания на импозантную даму. Борислава Георгиевна робко обошла «Опель», зачем-то пнула по колесу, попыталась толкнуть его, ну, так, легонько – кто его знает, что надо делать? А! Точно! Позвонить в авто сервис. Взяла телефон. Не может быть! Сотовый не мог найти сеть. Спокойно. Что ещё можно сделать? Проголосовать, ну, конечно же.

Борислава Георгиевна изящно подняла руку в бежевой лайковой перчатке. И невольно залюбовалась тем, как мех песца пушисто обрамляет перчатку, а снежинки мягко падают на белоснежный рукав шубки. Какая она умница, что не пожалела пять тысяч евро на эту шубку.

Из задумчивости её вывел визг тормозов.

Рядом остановились грязные Жигули – Борислава Георгиевна презрительно называла их «консервной банкой». Из машины вышел высокий мужчина в черной куртке с лисьим воротником:

– Чё, встряла?

– Что вы говорите? – не поняла дама.

Конец ознакомительного фрагмента.